Шрамы на сердце (СИ) - Шайдуллин Артур Ханифович. Страница 40

— Замедлили ход, — проговорил Эмиль, после быстрых расчетов.

— Думаешь готовиться к более серьезной охоте? — спросил Матвей.

— Думаю, готовится к спячке.

6

Было еще достаточно темно, хотя часы показывали уже половину седьмого утра. Матвей остановил машину у магазина. Кока-кола, которую писатель пил последние два часа дала о себе знать. Мужчина устремился в туалет.

Улыбнувшись, Эмиль вытащил ключ. Он застегнул молнию куртку и вышел на улицу. Он поставил машину на сигнализацию и отошел от нее, рассматривая меню кафе, вывешенное на огромном баннере. Холодный ветер приятно обдул отрытую шею и лицо.

Достав трубку, профессор закурил. Он осмотрел выцветшую вывеску над входом в кафе и усмехнулся над смешным названием («Вдали от жен»). Его взгляд держался на замерзшем заправщике, пытавшемся согреется у обогревателя в тесной будке. На колоннах, с выгоревшими на солнце табличками, с указаниями марок бензина и их стоимостью.

На миг он представил, что все окружающее охвачено красно-зеленым пламенем. Клубы дыма, в разрез с законами физики не поднимались вверх, а стелились по земле. Дым расползался по асфальту, окрашивая его в цвет сажи.

Эмиль закрыл глаза. Назойливое видение отступило. Мужчина выдохнул, выпустив изо рта струю пара. Ему расхотелось курить, и он вытряхнул табак.

Профессор вздрогнул — фары его машины загорелись. Эмиль стоял спиной к машине и не решался оглянуться. Он нащупал в кармане брелок сигнализации. Он несколько раз нажал на кнопку блокировки дверей. Фары продолжали гореть, на этот раз ярче — включился дальний свет.

Заработали дворники. Проскрипев резиной по стеклу, они смолкли.

Эмиль взглянул на Матвея, расплачивавшегося за кока-колу и пиццу. Профессор начал медленно разворачиваться. Один за другим начали открываться и закрываться окна. Верх — вниз, верх — вниз…

Запела магнитола, предварительно выбрав одну из радиостанций. Послышались первые аккорды песни «Апрель» Виктора Цоя.

Профессор сглотнул. Он нащупал рукоять пистолета и снял его с предохранителя. Он еще раз взглянул на Матвея. Писатель стоял у кассы и шарил в карманах, видимо в поисках мелочи.

Вновь заработали стеклоочистители. Краем глаза Эмиль заметил, что работает аварийная сигнализация. Красные блики от мигания поворотников отражались от снега.

Профессор всмотрелся в темноту салона и чуть не вскрикнул.

За рулем сидела Лиза. Ее лицо было обезображено шрамами и ожогами. Пальцы, лежавшие на руле, были обмотаны узкими полосками тряпок. Такими же полосками была обвязана голова. От нее стекала зеленовато-прозрачная слизь. Бесцельный пустой взгляд девушки был устремлен вперед.

Эмиль сделал шаг. Она взглянула на него бесцветными (разварившимися?) глазами и улыбнулась. На панели копошились белесые насекомые, наполняя воздух легким жужжанием. Профессор взглянул на надгробия черных зубов. Губы девушки двигались, выговаривая неслышные слова. Затем они сомкнулись. Лиза вновь устремила взор вперед.

— Эмиль, с тобой все нормально? — Матвей положил руку на плечо профессора, стоявшего перед машиной в жутком ступоре.

Эмиль открыл глаза. Фары машины были выключены. Водительское сидение пустым, а панель была чистой.

— Ты в порядке? — Матвей взглянул в глаза профессору. — Ты что-то выкурил?

— Нет, нечего не курил. Галлюцинации. Или призрак, — ответил профессор. Эмиль часто дышал. Подойдя к машине, он заглянул внутрь. Убедившись в том, что ему все привиделось, он достал платок и вытер вспотевшее лицо.

— Пойдем, выпьем по чашке кофе, — Матвей взял Эмиля за локоть и повел в кафе.

7

— Все было весьма реалистично, — Эмиль покачал головой.

— Когда я заразился, мне приснился кошмар. Снились насекомые, такие же, как ты описываешь и старик-отшельник. Еще я видел их в зеркале, — Матвей говорил шепотом, чтобы обслуживавшая их официантка нечего не услышала их.

— В зеркале?

— Да. В больнице, когда пришел к отшельнику.

— Может, я тоже носитель зародыша паразита? — спросил Эмиль.

— Вряд ли, что-то я не видел на тебе зеленых язв, — ответил Матвей.

Эмиль шумно сглотнул. На его лице снова появились капельки пота.

— Я, конечно, не особо верю во все это, но мне показалось, что она хотела мне что-то сказать. — Эмиль глотнул чая. — Возможно, предостеречь.

— Слушай, может нам стоит переночевать здесь? Мы тринадцать часов в пути. Выспишься.

Эмиль категорично покачал головой.

— Нам нужно ехать. Нужно добраться до него, — профессор допил чай и направился к выходу.

Оставив под блюдцем сторублевую купюру, Матвей пошел следом.

8

Через полтора часа черный «шевроле» миновал мост через Каму. Солнце поднималось над горизонтом, ослепляя глаза.

Мужчины долго молчали, слушая новости. Они поглядывали по сторонам, боясь проехать мимо крупного пожара. Матвей переключал радио с одной станции на другую, когда заметил паучка, ползавшего по кнопкам. Он поднес бело-прозрачное членистоногое к глазам.

Вспомнив рассказ профессора, он раздавил паучка и вытер пальцы о платок.

Столб черного дыма, показавшийся на горизонте, вынудил их свернуть с намеченного маршрута. Матвей выжал педаль газа, доведя стрелку спидометра до цифры «160».

Дорога, обрамленная распределительными полосами, узкой лентой уходила вдаль, приближая их к источнику дыма.

— Километров двадцать — двадцать пять, — произнес Эмиль, отводя от глаз бинокль.

— Думаешь это оно?

— Не знаю. Гони. Чего гадать.

Над местностью возвышалась гора, украшенная горнолыжной трассой и подъемником, словно пирог праздничной лентой. Под горой сверкая белизной стен и золотом куполов, стояла церковь.

Горело трехэтажное здание из красного кирпича.

«Мотель «Носорог». Ветер волочил тяжелую вывеску по дороге и едва не угодил ею по лобовому стеклу «шевроле». Матвей остановил джип на обочине. Мужчины выскочили из машины и двинулись навстречу к людям, убегавшим от пылающего мотеля.

— Что стало причиной пожара? — выкрикнул Эмиль.

— Бегите! Там что-то горит такое — пламя перекидывается на все! Бегите! — грузный мужчина пробежал мимо.

Неестественно сильное пламя вырывалось из всех окон. Языки огня обгладывали кирпичную кладку, и перекинулось на припаркованные автомобили.

Матвей взял огнетушитель и двинулся к входу.

— Ты с ума сошел?! Если оно там, оно сожрет тебя, вместе с твоим красным баллончиком! — Эмиль остановил писателя, схватив его за рукав. — Если это действительно оно, то значит Виктор где-то рядом!

Мужчины синхронно вздрогнули. Рядом рухнула железная балка — разваливалась крыша. Эмиль отвел Матвея подальше.

Кирпичи плавились, растекаясь красно-зеленым киселем по снегу. Разом разбились все окна, осыпав мужчин осколками стекла. Из проемов забила зеленая лава. Оконные рамы плавились под напором стихии, вливаясь в зеленую жижу белой струей. Из-под земли доносился гул, иногда походивший на гневное рычание какого-то мифического чудовища.

Матвей пустил струю из огнетушителя. Тварь, словно щетинясь, расползалась по стене, обнажая на кирпичной кладке проплавленные дыры. Пылающее здание начало проседать и уходить под землю. Оно чавкало и хлюпало, поглощая мотель сантиметр за сантиметром.

Тварь выплеснулось из земли и легло у самых ног профессора. Матвей сорвал кольцо с очередного огнетушителя и мощным потоком остановил щупальца твари.

— Виктор!!! — Эмиль кричал, приложив руки ко рту. — Виктор, это мы, давай поговорим! Виктор!!!

— Вероятно он под землей или внутри здания, — Матвей оттащил Эмиля еще дальше от образующейся воронки. Лава кипела уже в радиусе сорока метров от руин мотеля. Всепожирающее пятно увеличивалось, изрыгая себя из-под земли массивными фонтанами.

Земля задрожала. Она покрывалась широкими, глубокими трещинами, которые тут же заполнялись тварью. Воронка увеличивалась. Земля ушла вниз на четыре-пять метров, прежде чем мотель «Носорог» скрылся под землей, оставив на поверхности лишь остатки фасада и крыши.