Гончая (СИ) - Ли Марина. Страница 64
– С ума сойти… – за гадкую улыбочку хотелось если не убить, то хотя бы придушить.
Но кто бы мне позволил? Доктор выскочил за дверь, не забыв прикрыть ее за собой, а я, вместо того, чтобы пытаться вырваться, вытаскивала застрявшую в лимбе Изольду. Ох и зла же я была, когда она вернулась! Она сразу растерянно что-то мычала, не понимая причины моего гнева, а когда все-таки сумела считать воспоминания, тихонечко заскулила: «Прости-и-и-и! Я не знала! Я не подумала! И представить себе не могла, что лимбометры теперь работают так. Я ведь специально ушла как можно дальше, надеялась, чтобы анализ был более чистым...»
Дура!
«Да я же не со зла! Хотела, как лучше...»
А получилось, как всегда… Боюсь, радость доброго доктора нам ничем хорошим не грозит… Или грозит?
Покопавшись в воспоминаниях Изольды, я все же нашла ответ. Нашла и обомлела. Не знаю, кто я там на самом деле, киу или нет. Но учитывая тот факт, что наш Франкенштейн говорил о раздвоении душ, а этим недугом женщины в истории ррхато страдали крайне редко, то можно было прийти к неутешительному выводу: из-за того, что мы с Изольдой застряли в одном теле, и при этом она ушла в лимб, а я осталась в реальности, чертов доктор решил, будто я наследница последнего родового шамана. Нет, обычно-то шаманами становились мужики. Ну, то есть почти всегда и только они, однако было одно «но». Если последний шаман рода умирал, не оставив наследников мужского пола, то его знание переходило к ближайшему кровному родственнику следующего поколения. И неважно, кто это был: дочь, внучка, племянница...
Глупый Франкенштейн! Разозлился из-за того, что теперь, после случившегося с пациентами его Питомника, он разорится. Ну, правильно. Все пациентки теперь выпишутся же… Жаль только, что он так быстро пришел в себя и теперь знает (или думает, будто знает), как можно нажиться на сложившейся ситуации.
Я только после того, как покопалась в воспоминаниях Изольды, поняла, почему Рик так испугался, когда вечность назад мы столкнулись с шаманом в лимбе. Почему увез меня к черту на кулички и просил Хорра, чтобы тот пускал мне кровь и вешал на руки странные амулеты.
Кто бы знал, что те самые ужасные шаманы К'Ургеа, о которых у нас было столько страшных сказок написано, на самом деле не кто иные, как банальные свахи! Не те, которые «у нас товар, у вас купец», а нечто другое. Внезапно выяснилось, что это только в Аполлоне Гончие выходят в лимб как на работу, а по эту сторону границы все выглядит несколько иначе. Здесь девушки делают то же самое, но совсем в других целях: ищут суженого. Нет, бывает, что и работают, куда ж без этого, особенно если душа лежит к расследованию, но все же намного чаще душа их лежит совсем к другому: жениха им хочется найти, самого лучшего. И вот идут они за советом к предкам, давно умершим, само собой, но при этом не утратившим зоркость глаз и ясность ума, спрашивают, где искать им счастья…
Призраки, как водится, прямые ответы дают очень редко, вот разве что направление укажут… Ну и приходится бедолагам-невестам бродить в районе «точки назначения» и ждать, пока к ним выйдет шаман, возьмет за ручку и отведет к жениху. Мужчин-то Гончие… ну, то есть, ракшаси, в лимбе не видят! Если эти мужчины, конечно, не Бронзовый Бог.
Бронзовый Бог.
– Фррун! – задумавшись, я напрочь забыла о докторе, а между тем он все еще был здесь. – Девку я сам увезу, прямо сейчас, а ты прибери тут все сам. Справишься?
– Сам? – в комнату заглянул один из тех здоровенных санитаров, которых я уже видела ранее.
– Ну, ясное же дело, с Гурроном! Он же брат твой! Только канистру ему в руки, дураку, не давай. Я могу на тебя положиться?
Канистру? Канистру? Ой, помоги мне святая Брунгильда, никогда ни о чем тебя не просила, ни единого раза! Даже о том, чтоб ты меня избавила от монахинь… Но сейчас, после разговоров о том, как доктору жалко терять дорогое оборудование... Он же не сожжет все к чертям? Надеюсь, что хоть пациенток вывезет…
Я вскинула взгляд, чтобы найти в лице доктора ответ на свой вопрос. И сразу же нашла его. Жаль только, что он мне так не понравился.
Очень сильно не понравился.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ДРЕВО ЖИЗНИ
Из окна моей комнаты в Питомнике был виден сад, обычный такой сад, какой бывает при больницах: деревья, клумбы, дорожки, густо облепленные деревянными скамеечками, фонтан.
Поэтому, когда добрый доктор, усадив меня на заднее сидение автомобиля и пристегнув наручниками к специальной петле в потолке, вывез за высокий забор, я была искренне шокирована тем фактом, что здесь нет ни города, ни деревни, ни пары-тройки домиков при больничном поселке. Да здесь даже дороги не было – этой привычной асфальтовой ленты, рассекающей надвое бесконечные поля Аполлона. Вообще ничего: лишь ослепительно-белая пустыня. Я и не знала, что песок бывает такого цвета...
– Думала подвернется возможность сбежать во время путешествия, а теперь поняла, что бежать некуда? – Приметил мое выражение лица старик. Подмигнул. – Угадал?
– Нет.
– Угада-а-а-л, – довольно протянул он. – Не отпирайся. Я по глазам вижу.
– Лучше бы вы по глазам видели, что я в ужасе от вашего решения сжечь Питомник. Девочек хотя бы вывезете, или вам лишние свидетели ни к чему?
– Смотри-ка, какая понятливая! – мой похититель хохотнул, а я почему-то только сейчас поняла, что, кажется, не знаю его имени. Говорили ли мне его? Впрочем, если и говорили, то я успела его позабыть. А вот доктор Франкенштейн как-то привязался. Хотя, в сложившейся ситуации, его правильнее было бы назвать доктором Моро. – Свидетели нам и вправду ни к чему. Но… нам не в первый раз за собой убирать. Мальчики справятся.
Ну, не знаю… Внешне мальчики и в самом деле были хороши, но я как-то слабо по тем нескольким фразам, которые они обронили в моем присутствии, верила в то, что они в принципе способны справиться хотя бы с чем-то. Как раз тот случай, когда размер груди напрямую связан с размером интеллекта… Тьфу ты! Размер мускулов, конечно!
Изольда тихонько хмыкнула в ответ на мои мысли. Ну, наконец-то, хоть какая-то реакция! Я уже боялась, что она навсегда замолчала, прибитая чувством стыда и сожаления. Из-за нее ведь, вроде как, все случилось…
С другой стороны, не уйди она в лимб, добрый доктор рассекретил бы, что мы делим одно тело на двоих, и еще неизвестно, чем бы это все закончилось. А так… пока терпимо. Едем куда-то. И даже не очень быстро – Питомник, вон, все еще не исчез с линии горизонта.
– А как же медперсонал? – спросила я негромко. – Их вы тоже убьете?
– А как же? – изумился Франкенштейн. – Свидетели, детка… Лишние свидетели, как ты правильно заметила...
Но зачем? Я была в искреннем шоке. Только из-за того, что потерянные ракшаси нашли дорогу к своей человечности? Почему бы просто не вернуть их родителям? Да я, будь на их месте, озолотила бы того человека, который вернул им их настоящую дочь вместо рычащего монстра или обычной подделки.
Питомник все же исчез из зеркала заднего вида, и я, боясь, что в любой момент могу увидеть столб черного дыма на горизонте, озвучила свои сомнения.
– А тем родителям, которые заплатили за то, чтобы душа их дочери оказалась в теле ррхато с сильной кровью, я что скажу? – равнодушно пожав плечами, спросил тот, кто должен был вообще-то лечить, а не калечить. – Деньги верну, может быть? Да даже если и верну, все равно копать начнут. Найдут и экспериментальную лабораторию, и связь с браконьерами... или тебя. Тебя, к примеру, тоже могут найти. А ты к нам, как сама понимаешь, попала не совсем законным путем...
– И не только я одна, да?
– А? – он на мгновение оторвался от дороги и оглянулся, чтобы лучше меня видеть. – Ты о чем сейчас? О тех двух крошках, с которыми шепталась в уголке? Ну, да... с ними будут проблемы, но уже не у меня, а у вашего правительства. На них у меня, как раз-таки, разрешение было.