Государь революции (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 20

— Ваше Императорское Величество! В газетах обеих столиц обсуждают ваше выступление на съезде Фронтового Братства. Вчера в утренних газетах обеих столиц был напечатан практически полный текст вашего выступления. Вечерние газеты дали основные выдержки и расширенные комментарии, разбирая речь по отдельным тезисам. Отдельной темой идет вопрос возможности новых российских предложений о мире. Общая тональность прессы — осторожный оптимизм, хотя, разумеется, глубина и характер оценок разнятся, в зависимости от партийной принадлежности или ориентации газеты. Тем не менее, можно с уверенностью констатировать, что высказанные Вашим Величеством идеи, касаемые Союза Освобождения и мирных инициатив, вызвали живейший интерес в обществе. Во всяком случае, газеты печатают дополнительные тиражи, а некоторые выпустили даже экстренные выпуски.

— Что провинция?

Суворин виновато развел руками.

— Прошу меня простить, Ваше Величество, но боюсь, что в дороге у меня было не так много возможности для получения достаточных сведений о прессе провинции. Но сразу же по прибытию в Москву, я постараюсь подготовить всесторонний доклад по данному вопросу.

— Хорошо, Борис Алексеевич, я благодарю вас. Что еще в темах?

— Прибытие Вашего Величества в Москву.

— Что пишут?

— Судя по полученным мной в пути телеграммам из московского отделения РОСТА, общая тема для всех утренних газет Первопрестольной — Высочайший визит в Москву. Смею предположить, что встречать Ваше Величество соберется немалая толпа верных подданных.

— Какие настроения в толпе вы прогнозируете?

— Полагаю, что живейший интерес, Ваше Величество! Ваши тезисы в центре внимания, а Высочайший визит сам по себе эпохальное событие. Так что помимо благодарных подданных я ожидаю там увидеть представителей всех крупных газет России и иностранную прессу. Особенно много я ожидаю прессы из Североамериканских штатов. В последние дни американские репортеры и фотографы просто потоком прибывают.

— Когда же они успели так быстро сориентироваться? — удивился я. — Просто поразительно!

— По имеющимся у меня данным, Ваше Величество, они начали выезжать из Америки еще в конце февраля.

— Вот как? Любопытно.

Я прошелся по кабинету. Интересное кино. Если это так, то они отправлялись писать о Февральской революции, едва та только началась. Точнее, когда только появились ее первые признаки в виде первых очередей за хлебом и забастовок. В России еще не во всех городах тогда знали о событиях в Петрограде, а вот, поди ж ты, американская пресса уже все поняла и выслала репортеров и хроникеров. Прелестная картина получается. Что ж, придется им делать репортажи уже о другой революции, ничего тут не попишешь. Сами напросились.

Следующим был начальник охраны генерал Климович. Тот сразу взял быка за рога.

— Государь, по имеющейся у меня информации, Ваше Императорское Величество будет встречать большая толпа. Толпы опасны сами по себе, но это все же стихия и дело случая. Но совсем иное дело, если о прибытии Вашего Величества известно заранее и в толпу могут проникнуть бомбисты, которых будет очень трудно определить и нейтрализовать.

— Что вы предлагаете?

Мой начальник охраны ответил без запинки, хотя и без оптимизма:

— Предлагаю изменить место прибытия и прибыть на другой вокзал. Например, на Императорский или Курско-Нижегородский. В данной ситуации, лучшим вариантом было бы прибытие на иной вокзал, откуда можно, не привлекая особого внимания, проследовать в Кремль на закрытом автомобиле.

— В новую столицу с черного хода? — покачал я головой. — Нет уж, увольте!

— Прошу простить, Ваше Императорское Величество, но вы сами настаивали на максимальной безопасности ваших маршрутов.

— Нет, Евгений Константинович, я не могу себе сейчас этого позволить. Москва ждет своего Императора. И въеду я в свою новую столицу со всей помпой. Так что готовьтесь!

МОСКВА. ПЛОЩАДЬ НОВЫХ ТРИУМФАЛЬНЫХ ВОРОТ. 10 (23) марта 1917 года.

Трамвай ехал все медленнее, звеня все чаще. И было ощущение, что чем чаще вагоновожатый прибегает к сигналу, тем медленнее идет вагон. Разумеется, дело обстояло ровно наоборот, но инженер Маршин не мог отделаться от чувства, что полная остановка транспортного средства ознаменуется одним беспрерывным звоном.

Пешеходы, которые поначалу перебегали трамвайные пути поодиночке или группами, постепенно сливались во все более плотную людскую реку, и многие в этой толпе уже даже не удостаивали надсадно звенящий трамвай своим вниманием.

Да, судя по виду впереди, идея с посещением цирка братьев Никитиных встретит весьма серьезное препятствие, поскольку людское море впереди подсказывало Александру Тимофеевичу, что и извозчиков найти в ближайшей округе будет весьма и весьма затруднительно. Нет, сыскать-то какого-нибудь растяпу-неудачника, которому не хватило ума покинуть площадь пока это было возможно, допустим, и удастся, но как выехать отсюда? М-да, ситуация!

— По какому поводу толпа, не знаете? — обратился Маршин к сидевшему напротив усатому господину.

— Вы что, милостивый государь, газет не читаете?

Инженер посмотрел на попутчика с некоторым удивлением.

— Читаю. Хотя, признаться, пару дней их в руках не держал. А что пишут?

— Помилуйте-с! — воскликнул усатый господин. — Как можно в наше бурное время не читать газет решительно не понимаю! Да будет вам известно, милостивый государь, эта, как вы изволили выразиться, толпа, есть верные подданные, которые счастливы встречать на московской земле Его Императорское Величество Михаила Александровича, изволившему посетить Первопрестольную.

Тут собеседник Маршина спохватился и подозрительно посмотрел на инженера.

— Позвольте-позвольте! Так что же, вы и не читали о выступлениях Государя? Может вы и о мятеже не слыхали?

Александр Тимофеевич что-то промямлил про то, что было много работы и он как-то упустил некоторые события, досадуя на себя за то, что вообще стал спрашивать.

— Но, про мятеж я, разумеется, знаю, — завершил он свои путанные оправдания, и тут же решил сменить неприятную тему. — А надолго в Москву Государь?

— Неизвестно, но ходят слухи… — собеседник наклонился к Маршину и сообщил с видом заговорщика, — ходят слухи, что Государь наш прибыл короноваться.

— Да что вы! — не поверил инженер. — Как сие возможно? Это ж долгий процесс, требует подготовки. Вон прошлый наш Государь Николай Александрович, за полгода-с объявили о предстоящей коронации!

Усатый господин пожал плечами, мол, хотите верьте, хотите нет, но я-то точно знаю! Вслух же он привел следующий аргумент.

— Ну, так, милостивый государь, время-то какое бурное нынче! Беспорядки, война, да и Государь Освобождение объявить изволили. Так что все может статься. Да-с!

— Какое Освобождение?

Ответить на этот вопрос разговорчивому пассажиру не удалось, ввиду того, что пронзительно и отчаянно зазвенев, трамвай встал окончательно. Громыхая сапогами по ступенькам подножки в вагон поднялся городовой. Оглядев присутствующих хозяйским взором, он сообщил:

— Так, господа хорошие, трамвай дальше не идет. Выходь!

Пассажиры зашумели переговариваясь, но спорить тут было бессмысленно, поскольку причина такого события всем была ясно видна в окно. Все засуетились, продвигаясь к выходу.

— Газеты, газеты нужно читать, милостивый государь! Да-с!

С этими словами усатый господин шагнул в проем трамвайной двери и исчез в толпе.

— Да-с… — повторил Маршин, почесав кончик носа. — Ситуация, однако…

Но делать было нечего, сидеть в трамвае смысла не было никакого. Что ж, не попав на цирковое зрелище, он может компенсировать эту потерю посетив зрелище другого рода. С такими мыслями инженер Александр Маршин и вышел из вагона.

Людское море было полно течений и водоворотов. Сходство тем более усиливали волны возбуждения, которые прокатывались по толпе от событий, происходивших где-то в стороне Александровского вокзала.