Государь революции (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 81

Стоит ли упоминать о том, что для получения личного дворянства требовалось отдать Служению десять лет? Причем, абсолютно неважно на каком поприще, ведь в "Перечне", утверждаемом мной лично и регулярно, были и учителя, и медицинские работники, и инженеры, и конструкторы, и агрономы, и служащие Минспаса и Минвооружений, члены Корпуса Служения, в который сегодня был преобразован Корпус патриотов, и персонал Министерства транспорта, и даже квалифицированные рабочие оговоренных в "Перечне" казённых предприятий. И, конечно же, военные чины и государственные чиновники, как без них. В общем, все те, кто своим трудом воплощал все то, что являет собой Служение в самом что ни на есть прямом и незамутненном виде. Собственно, любая деятельность, жизненно и стратегически необходимая Империи была разновидностью Служения. Добавьте к этому исследователей, путешественников, учёных и прочих подвижников, которые либо получили Высочайшее одобрение на деятельность, либо были удостоены государственных наград по итогам своих трудов, и вы получите картину тех масштабных преобразований, которые я развернул, ведь в результате массам был открыт прямой путь в дворянство моей Империи!

Да что там говорить, если в зачёт стажа Служения шли даже годы учебы в военных, медицинских, технических, сельскохозяйственных и прочих учебных заведениях, список которых, опять же, оговаривался в том самом "Перечне". Разумеется, я заложил возможность гибко адаптировать систему к насущным потребностям Империи, во-первых, ежегодно утверждая новый "Перечень", а, во-вторых, утверждая, так сказать, коэффициенты, "боевые", "северные" и прочие надбавки за вредность. Таким образом я легко мог поднять ценность определенных видов и родов Служения, устанавливая "жирные" коэффициенты, к примеру, за военную службу, за участие в боевых действиях, за борьбу с пандемией испанки, за учебу на факультете какой-нибудь нефтехимии, или, например, за участие в строительстве какого-нибудь Днепрогэса, при которых год определенного вида Служения засчитывался за полтора, или за два, а, может, даже и за три года ценза.

И, повторюсь, без Служения нет дворянства. А посему, каждый мой подданный голубых кровей обязан был отдать Служению многие годы и этой участи не был избавлен никто, включая женщин (у нас ведь равноправие, не так ли?). Так что ценз Служения для личного дворянства в десять лет и сорок лет для потомственного, был неотвратим для всех, кто претендовал на дворянство. Правда были нюансы, обеспечивающие достаточно лояльное отношение Империи к своим дворянам. Так для подтверждения прав на наследование титула "достаточно" было отслужить "всего" двадцать лет. Правда, подтвердив титул, дворянин и подтверждал свою "привилегию" служить Империи еще двадцать лет. Ну, а для личного дворянства, как я уже упоминал, достаточно было отслужить десять плюс еще десять. И все — волен делать что хочешь, наслаждаясь плюшками и привилегиями дворянства, к которым, кстати, относилось довольно многое. Например, дворяне не платили налогов с личных доходов и имели ряд других плюшек. Плюс, только те, кто отслужил Империи не менее пяти лет, мог претендовать на чин в государственной гражданской службе.

Более того, следует упомянуть об ещё одном моменте. За каждого ребенка (своего или приемного), достигшего 18 летнего возраста, родителям теперь будет засчитываться год в стаж Служения, а если родители до этого отслужили Империи не менее пяти лет, то засчитываются по два года, а дворянам и вовсе по три. Причем, дворянки и тут имели привилегии, получив возможность не служить на время "декретного отпуска", который я в этом времени планировал назвать "царским".

И пусть, так сказать, "детский стаж" не давал прав на получение дворянства или права избираться органы власти или местного самоуправления, но он все же давал права на пенсию за каждый год такого стажа. Вообще, у меня не было планов платить пенсию по возрасту поголовно всем подданным, пусть этим занимаются негосударственные пенсионные фонды. Я же собирался платить только за Служение Империи, в том числе стимулируя рождаемость. Причем, речь идёт не о выплатах по факту рождения ребенка (которые не исключались), а именно о пенсиях по факту достижения детьми совершеннолетия. Во-первых, это должно было стать дополнительным стимулом для развития медицины, ведь моей Империи нужны молодые работоспособные подданные, а не умершие через одного дети, а, во-вторых, экономический успех государства во многом базируется на большом количестве платежеспособных потребителей. И прежде чем говорить о платежеспособности и прочих ёмкостях рынка, нужно позаботиться о росте числа производителей благ, которые одновременно и потребители оных. В общем, нюансов много, не буду тут растекаться по древу.

Кстати, а ведь забыл я упомянуть, что с сегодняшнего дня новые понятия шли на смену всем этим "вашим благородиям" и прочие "превосходительствам"? Нет, они не отменялись, они, как и прежние дворянские обращения просто отходили на второй план. Теперь ко всем дворянам Империи, включая меня самого, ко всем военным, гражданским и, вообще, всем, кто, так или иначе, состоял на службе Империи, было лишь одно единое обращение — Ваше Служение.

МОСКВА. БОЛОТНАЯ ПЛОЩАДЬ. 26 марта (8 апреля) 1917 года.

Человек на трибуне приложил руку к сердцу и склонил голову в русском поклоне.

— Честь в Служении!

— На благо Отчизны! — ответили ему в толпе и многие в ответ так же степенно склонили головы.

Иван лишь подивился тому, как радостно было подхвачено толпой на Болотной площади новое приветствие, лишь сегодня впервые прозвучавшее в Высочайшем Манифесте, и следом за тем подхваченное Государственной Думой, в ее практически единогласном голосовании за новый "Закон о Служении Империи". Голосовании воистину историческом. Во всяком случае именно так их инструктировали сегодня на курсах ораторов, для того, чтобы он и такие как он, несли слово в массы, разъясняя тем, кто не разобрался, убеждая сомневающихся и обезоруживая противников. И, разумеется, он должен был уметь рассказать о том, что видел сам.

Разумеется, как отвечать-поклониться и руку к сердцу приложить, их сегодня особо учили, как и многих членов Корпуса Служения, которых тут сейчас было немало. Но ответствовали и кланялись не только члены Корпуса, но и многие из простых москвичей, собранных тут на площади. Да и чему дивиться-то, если это был обычный и исконно народный обычай, который был лишь подмечен и возвеличен самим Государем Императором, что лишь придавало этому особый сакральный смысл. И пусть пока Знамена Служения пока не реяли над площадью, ибо невместно начинать святое дело с крови, но Знамена шились чуть ли ни по всей Империи и Иван это знал совершенно точно.

Меж тем, Великий Князь Александр Михайлович клеймил изменников, призывал всех верных подданных сплотиться вокруг священной Особы Его Императорского Величества, особо и покаянно каялся в своем личном грехе членства в масонской ложе, куда он вступил по недомыслию своему, прельстившись блеском Парижа и Лондона. Но вот теперь отрекается он от членства в ложе и отметает измену Особе Его Императорского Величества и народу российскому во имя великого Служения, и призывает всех оступившихся немедленно последовать его примеру.

За Великим Князем на трибуну выходили другие знатные и могущественные люди, и каждый из них начинал речь с поклона обществу и со слов нового приветствия:

— Честь в Служении!

А потом начинал каяться. Каяться и призывать кары на головы изменников, косясь в сторону. А посмотреть там было на что.

На длинном эшафоте стояли бывшие. Бывшие Великие Князья, бывшие депутаты Госдумы, бывшие, князья и графы, бывшие генералы, бывшие светские львы, бывшие члены блестящего общества и носителяи знатнейших и просто известных фамилий. Владимировичи полным великокняжеским составом, Родзянко, Гучков, Милюков, Шульгин, Черносвитов, Дмитрюков, Басаков, Львовы один и второй, Еникеев, Карташев, Бородин, Пешехонов, Сазонов… Рузский, Данилов, Саввич, Крымов, Богаевский, Беляев, Хабалов, Войейков… Коновалов, Смирнов, Терещенко, Панина… Имена, фамилии, строки в списках для оглашения приговора.