Новый Михаил (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 38
Выехав в Царское Село без войск, он сам рискует попасть в лапы заговорщиков.
Отправиться в Псков? Повелеть Рузскому выделить надежные части из состава Северного фронта и во главе их двинуться на столицу? А семья? Да и лояльность Рузского вызывала сомнения.
Но он же должен, что–то сделать! Он же Император и Самодержец Всероссийский! Нужно поднять войска, подавить смуту и арестовать заговорщиков всех мастей! После чего, как Император потребовать от всех отчета о действиях и исполнении Высочайших Повелений…
Вся непоколебимая машина самодержавия вдруг зашаталась в сознании Государя Императора. Николай в бессилии сжал эфес парадного кинжала. Он в Орше фактически отрезан от всех каналов информации и мало может влиять на события. Но не это главное. Можно рассылать во все стороны повеления, а затем мучительно ждать — будет ли их кто–то, вообще, исполнять? Главнокомандующие фронтами и командующие флотами, генерал–губернаторы и градоначальники, высший свет и Великие Князья — все они давно и явно вели свою игру, которую Государь, со всем свойственным ему фатализмом, старательно игнорировал, не желая накалять страсти во время войны. И вот настал момент истины — вся великая пирамида власти зашаталась и он остался один. От него готовы отказаться все — от Великих Князей до последнего булочника. События в Петрограде и заявления самозваного Комитета лишь ускорили осознание этого факта страной, а теперь осознание пришло и к ее Государю. Он вдруг вспомнил растерянные лица сегодняшней делегации и понял, что они в душе уже отказались от него, а тут он прибыл, так некстати…
Всюду предательство, трусость и измена! Что–то сломалось в Империи, сломался некий стержень, на котором удерживалась вся державная конструкция. Был ли он сам этим стержнем? Или как давно он им перестал быть? Предал ли Помазанника его народ? Или же Помазанник оказался недостоин своего народа и России, с которой его венчали на царство? Важно ли это сейчас?
Что будет дальше? Арест? Принуждение к отречению? Апоплексический удар табакеркой в висок и да здравствует Император Алексей Первый? Но Алексей еще ребенок и он болен! Какой из него Император?
Возможный арест или даже гибель не пугали Николая. Он привык полагаться на волю рока и относился ко всему с фатализмом, так раздражавшим всех вокруг. Но раз Господь призвал его на Царство, значит Ему и виднее, а сам он готов нести чашу сию до конца, каким бы он ни был. Но готов ли он взвалить эту страшную ношу на бедного мальчика? Николай помнил свои страшные первые дни в качестве Императора, когда горячо любимый Папа так неожиданно покинул этот мир и полный отчаяния молодой Государь рыдал на руках сестры Ольги. Как он корил усопшего родителя за то, что тот не дозволял ему даже присутствовать на заседаниях Государственного Совета считая, видимо, что Цесаревичу еще рано забивать голову тяжким грузом власти. А ведь Алексей, вообще, еще ребенок!
Николай чувствовал ледяной холод, словно он стоял сейчас не в теплом вагоне, а на пронизывающем ветру и снег жестко хлещет его по щекам…
ТЕЛЕГРАММА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КИРИЛЛА ВЛАДИМИРОВИЧА ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ
«Положение в Царском Селе тревожное. Гарнизон ненадежен. Из Петрограда прибыла большая делегация от Временного правительства и ведет пропаганду среди низших чинов. Императрица запретила применять силу. Сводный отряд удерживает Александровский дворец и вокзал. Опасаюсь наихудшего. Кирилл».
ЦАРСКОЕ СЕЛО. 28 февраля (13 марта) 1917 года.
Вьюга жесткой рукой швыряла снежинки в лица. Строй замерев, смотрел на идущую вдоль линии женщину, старавшуюся не морщиться от колючего снега. Только что они приветствовали Государыню шепотом, согласно ее повеления. Александра Федоровна боялась потревожить больных детей и прежде всего сон Цесаревича.
Императрица вглядывалась в лица людей, которые были готовы умереть спасая ее и детей. Она смотрела в эти привычные честные лица и пыталась понять непостижимое — как добрая размеренная жизнь могла пойти под откос и словно поезд потерпеть крушение? Неужели русские ее так ненавидят? Но за что? Бог — свидетель, она хотела лишь добра этой стране и ее народу. Именно она сделала все возможное, чтобы в столице по толпе черни не стреляли. Именно она убедила генералов, что это не мятеж, а лишь хулиганское движение мальчиков и девочек, бегающих и кричащих, что у них нет хлеба. Но, почему же все так обернулось? Почему все рушится?
Когда Ники взвалил на себя бремя Верховного Главнокомандующего она убедила его, что курировать внутренние дела в Империи будет она. Именно по ее настоянию Император назначил главой правительства ее креатуру — князя Голицина. Она понимала, что ее Ники, разрываясь между фронтом и столицей, все больше выпускает нити управления из своих рук и пыталась удержать их в собственных цепких руках. Но что бы она ни делала, общество, высший свет был против нее. Среди мещан и черни ходили ужасные и дикие слухи о том, что она германская шпионка, мол именно она ведет Россию к поражению в войне. Но самое ужасное, говорили о том, что она плохо влияет на мужа и сына, а значит, ее нужно удалить от них. Она старалась, она искренне желала только добра всем этим людям, но они неблагодарно восстали против нее. Она была уверена, что чернь ненавидит именно ее.
Узнав о формировании Временного Комитета Государственной Думы, Александра Федоровна немного успокоилась. Ей показалось, что худшее позади вот сейчас появится сила, которая призовет чернь к порядку и дело примет обычный оборот с бесконечными просьбами толстяка Родзянко о Высочайшей аудиенции, где тот снова будет умолять ее Ники о даровании чего–то.
Телеграмма от Ники о том, что он выехал в Царское Село еще больше добавила мира в ее мятущуюся душу. Все окружающее вроде начало приобретать привычный вид, кажется, появилась надежда на конец бури.
Даже когда Великий Князь Кирилл сообщил о том, что из мятежной столицы прибыла толпа каких–то «уполномоченных» и ведет мятежные речи среди солдат царскосельского гарнизона, она, в самой категорической форме, запретила применять силу. Императрица надеялась на то, что делегация уполномочена этим Временным Комитетом Государственной Думы и те успокоят гарнизон, удержат его от бунта.
И вот теперь она шла мимо последних, кто остался ей верен. Сквозь вьюгу слышались выстрелы и пьяные крики. Восставший царскосельский гарнизон шел на дворец и было объявлено, что если защитники дворца не сложат оружие, то дворец начнут обстреливать из орудий. Правда, верные офицеры уверили ее, что к этим орудиям нет снарядов, но Государыня не могла рисковать детьми. Была надежда, что захватив дворец без крови, они не устроят погрома и не тронут детей.
Уставшая женщина остановилась примерно посередине строя. Сквозь свист ветра донеслись ее слова:
— Не открывайте огня. Не надо стрельбы.
Злой ветер срывал слезы с ее щек и уносил в снежную мглу едва слышимые слова сорвавшиеся с ее губ:
— Господи, спаси и помилуй нас грешных…
ИНТЕРЛЮДИЯ ВТОРАЯ. НАКАЗ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ТРЕТЬЕГО ЦЕСАРЕВИЧУ НИКОЛАЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ.
«Тебе предстоит взять с плеч Моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы, так же, как нес его Я и как несли Наши предки. Я передаю тебе царство, Богом Мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекавшего кровью Отца… Твой дед с высоты престола провел много важных реформ, направленных на благо русского народа. В награду за все это он получил от русских революционеров бомбу и смерть… В тот трагический день встал передо Мною вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую предсказывало Мне Мое собственное убеждение, Мой высший долг Государя и Моя совесть. Я избрал Мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо Моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных пред Престолом Всевышнего. Вера в Бога и в святость твоего Царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней — держись независимой позиции. Помни — у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней — прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».