Опиумная война - Куанг Ребекка. Страница 64

Рин подняла голову. Их взгляды встретились.

На его круглом и нежном, как у ребенка, лице был написан страх. Солдат был не выше ее ростом. И вряд ли старше Рамсы.

Он повозился с ножом у живота, чтобы правильно ухватить его, прежде чем нанести удар…

Из его ключицы вылезли три металлических зубца, в том месте, где трахея соединялась с легкими. В уголках губ запузырилась кровь. Он плюхнулся обратно в болото.

— Все нормально? — спросил Алтан.

Рядом с ними солдат молотил руками по воде и булькал. Алтан прицелился на два пальца выше сердца, не оказав ему милость быстрой смерти, и предоставил захлебываться в собственной крови.

Рин молча кивнула, вытаскивая из грязи меч.

— Не высовывайся, — сказал Алтан. — И возвращайся.

Он подтолкнул ее по спине сильнее, чем требовалось.

Рин поковыляла в тростник и обернулась в тот миг, когда Алтан вспыхнул факелом.

Это произвело эффект горящей спички, брошенной в масло. Из его груди вырвалось пламя, потекло по обнаженным плечам и спине, окружило защитным коконом. Он превратился в живой факел. Пламя приняло форму двух огромных крыльев. Вокруг Алтана от воды поднимался пар.

Рин пришлось прикрыть глаза.

Это был настоящий спирец. Бог внутри человека.

Алтан отталкивал солдат как волна. Они ползли обратно, предпочитая попытать счастья в горящих лодках, чем столкнуться с этим кошмаром.

Алтан двинулся на них, и с солдат слезала кожа.

Рин не могла смотреть на него, но и не могла отвести взгляд.

Она гадала, так ли она выглядела, когда горела в Синегарде.

Но в этот момент, когда пламя вырывалось из всех отверстий, она никак не могла выглядеть настолько грациозно. Когда Алтан двигался, огненные крылья кружились вместе с ним, как его отражение, поджигая все вокруг.

Теперь понятно, что значит быть воплощением бога.

Когда Цзян учил ее, как попасть в Пантеон, он всегда учил преклонять перед богами колени.

Но цыке приводили богов в мир смертных, и те несли хаос и разрушения. Когда шаманы-цыке молились, они не просили богов что-то для них сделать, они просили богов сделать что-то, вселившись в них, открывали разум небесам и становились сосудами для богов.

Чем больше Алтан двигался, тем ярче горел, словно сам Феникс пытался слить мир грез и реальности. Все стрелы, летящие к Алтану, сгорали в бушующем пламени или с шипением падали в воду.

Рин начала опасаться, что Алтан и сам сгорит, он весь превратился в пламя.

Она не могла поверить, что спирцев уничтожили. Каким же чудом была спирская армия! Целое подразделение воинов, горящих, как Алтан… Как могли уничтожить такой народ? Один спирец уже наводит ужас, а тысячу невозможно остановить. Они могли бы спалить весь мир.

Какое бы оружие ни использовала тогда Федерация, теперь ее солдаты не выглядели серьезной угрозой. Флот был заперт со всех сторон, за спинами мугенцев полыхал огонь, под ногами было болото, а единственную полоску твердой почвы охраняли сами боги.

Сгрудившиеся в кучу лодки яростно пылали, сундуки с одеждой, одеялами и лекарствами обуглились и потрескались, густой дым покрыл болота непроницаемым саваном. Солдаты на лодках задыхались, а те, кто пытался идти по мелководью, начали кричать, потому что вода вокруг закипела от адского пламени.

Жуткая резня. И прекрасная.

План Алтана был великолепно продуман. При обычных обстоятельствах отряд из восьми человек ни за что бы не выстоял, когда у противника такой численный перевес. Но Алтан выбрал поле боя, где Федерация растеряла все преимущества, а цыке — наоборот, их приобрели.

И в результате самая маленькая дивизия ополчения уничтожила целый флот.

Шагнув на нос лодки, Алтан не нарушил ее равновесия. Он с такой ловкостью балансировал на качающейся лодке, словно ступает по твердой почве. Солдаты Федерации барахтались и отпрыгивали, а он снова и снова орудовал трезубцем, каждый раз пуская кровь и заглушая крики.

Солдаты падали перед ним словно в молитве. Он срезал их, как тростник.

Они плюхались в воду, и крики становились громче. На глазах у Рин солдаты сваривались заживо, их красная, как крабий панцирь, кожа покрывалась пузырями и лопалась, глаза вылезали из орбит.

Она дралась в Синегарде и испепелила генерала, но сейчас с трудом понимала, как Алтан мог причинить столько разрушений. Он дрался так, словно не был человеком.

Не кричал лишь капитан флота, он не прыгнул в воду, а стоял гордо и прямо, будто на собственном корабле, а не на горящих развалинах.

Капитан медленно вытащил меч и поднял перед собой.

Вряд ли он сумел бы победить Алтана, но было честью хотя бы попытаться.

Капитан быстро шевелил губами — похоже, бормотал какое-то заклинание. Рин даже задумалась, а не шаман ли он, но, присмотревшись получше, догадалась, что он молится.

— Я ничто по сравнению со славой императора. Ради него я живу. Он дал мне цель. В его честь я служу. В его честь я умираю. За Риохая. За Риохая. За…

Алтан легко переступил через обугленный штурвал. Его ноги лизал огонь, окружая его, но не причиняя вреда.

Капитан поднес меч к горлу.

В последний момент Алтан бросился вперед, сообразив, что намерен сделать капитан, но был слишком далеко.

Капитан резким движением отвел клинок в сторону. Он встретился взглядом с Алтаном, и за мгновение до того, как в его глазах погасла жизнь, Рин заметила в них победный блеск. Потом тело рухнуло в топь.

Когда Агаша потерял свою силу, обломки кораблей отнесло обратно в море Нариин — дымящиеся руины обугленных лодок, бесполезного обмундирования и сломленных людей.

Алтан приказал уходить, прежде чем солдаты Федерации успеют перегруппироваться. Многие сумели удрать, но цыке никогда и не ставили задачу уничтожить всю армию. Достаточно утопить припасы.

Хотя и не все. В неразберихе сражения Юнеген и Кара отогнали две последние лодки и спрятали их в канале. Теперь все сели в них, и Агаша направил лодки по узкому каналу в Хурдалейн, к пристани.

Навстречу им выбежал Рамса.

— Получилось? — спросил он. — Ракеты сработали?

— Зажглись превосходно. Молодец, — сказал Алтан.

Рамса издал победный клич. Алтан похлопал его по плечу, и Рамса просиял. Рин ясно видела по его лицу, что он обожает Алтана как старшего брата.

Ей было сложно чувствовать то же самое. Алтан был настоящим талантом, и ей хотелось лишь угодить ему. Он был строгим командиром, скупым на похвалы, но получать их от него было чудесно. И Рин жаждала их получить.

В следующий раз. В следующий раз она не будет мертвым грузом. Она научится управлять гневом по собственному желанию, даже с риском потерять рассудок.

Эту ночь они отпраздновали мешком сахара с украденной лодки. Столовая была заперта, и сахар не в чем было растворить, так что они просто ели его ложками. Сначала Рин это показалось отвратительным, но когда мешок и ложка по кругу добрались до нее, она набила полный рот.

По настоянию Рамсы Алтан согласился разжечь для них большой костер на пустом поле.

— А если нас заметят? — спросила Рин.

— Мы далеко в тылу. Ничего страшного. Просто ничего не бросай в огонь, — ответил он. — Не стоит экспериментировать с пиротехникой так близко к гражданским.

Рамса надул щеки и выдохнул.

— Как скажешь, Тренсин.

Алтан бросил на него сердитый взгляд.

— Хотя бы сейчас.

— Вот вечно ты не даешь повеселиться, — проворчал Рамса, когда Алтан отошел от огня.

— Ты не останешься? — спросил Бацзы.

Алтан покачал головой.

— Нужно ввести в курс дела наместников. А вы отпразднуйте. Сегодня я очень вами доволен.

— Сегодня я очень вами доволен, — передразнил его Бацзы, когда Алтан ушел. — Попросите его кто-нибудь не быть таким занудой.

Рамса откинулся на локтях и ткнул Рин.

— В академии он был таким же невыносимым?

— Не знаю, — ответила она. — Я плохо знала его в Синегарде.

— Могу поспорить, он всегда таким был. Старик в молодом теле. Как думаешь, он когда-нибудь улыбается?