Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина. Страница 56

– А ты не мужчина, ты – раб.

– Сука, – выругался он тихо.

Именно в этот момент дверь открылась: вошли Лиммена и Вильдерин. Они о чем-то негромко пересмеивались, но царица вдруг приостановилась, окинула взглядом Аданэя и Рэме, которые злобно смотрели друг на друга, и требовательно спросила:

– Что здесь происходит?

Служанка тут же отвернулась от Аданэя и поклонилась царице:

– Этот раб отказался подчиниться твоему приказу, Великая.

– В чем дело, Айн? –  мягко поинтересовалась царица. – Может, ты подумал, будто Рэме тебе соврала? Так вот, она сказала правду. Отныне она твоя госпожа. На некоторое время. Слушайся ее.

Служанка встала за спиной Лиммены, злорадно на него поглядывая. Захотелось разнести все вокруг, кровь ударила в голову, и Аданэй, не раздумывая, выпалил:

– Ни за что!

Повисло молчание. Аданэй заметил, как опешила царица, испугался Вильдерин, а взгляд Рэме стал еще злораднее. Казалось, еще чуть-чуть, и девушка запрыгает от нетерпения узреть развязку этой ситуации.

"Похотливая сука", – подумал Аданэй, буравя служанку взглядом. Но, как выяснилось, он произнес это вслух. По крайней мере, об этом говорила реакция Лиммены.

– Да как ты смеешь браниться при мне?! Как смеешь перечить?!

– Пусть я раб, но я не вещь, чтобы вот так передавать меня с рук на руки!

Интересно, и на что он рассчитывал? Брови Лиммены поползли вверх, а во взгляде промелькнула насмешка.

– Ты не вещь? – язвительно спросила она. – А кто же ты? – и добавила с равнодушной небрежностью: – Я прикажу его высечь, Рэме, не переживай.

И направилась к двери дальней комнаты. Возможно, она позабыла бы о своей угрозе, если б не его проклятый смех, который совсем не вовремя прорвался наружу: такое часто случалось с Аданэем в минуты крайнего напряжения.

– Рэме, а ты всегда получаешь мужчин с помощью плети? Или еще и связывать приходится, чтоб не сбежали? – воскликнул он сквозь смех, но тут же почувствовал обжигающий удар по лицу – это царица отвесила ему пощечину.

Аданэй отступил на шаг, но дурацкий смех не прекратился.

"Сумасшедший", – услышал он растерянный голос Рэме.

Потемневшие от злости глаза Лиммены тоже смотрели недоуменно. А дальше дворцовая стража поволокла его вниз по лестнице. Смех Аданэя мгновенно оборвался: он понял, что натворил.

И вот, теперь его ожидает наказание и новые шрамы. Странно, что предыдущие почти незаметны. Наверное, тогда ему просто повезло. Но сейчас, после пятидесяти ударов, вряд ли на его спине останется хотя бы кусочек гладкой кожи.

"Ты глупец, Аданэй! – сказал он сам себе. – Не видать тебе короны как своих ушей".

"А что, лучше было бы стать чьей-то игрушкой?" – возразил внутренний голос.

Аданэй, так и не решив, что лучше, удрученно опустился на соломенный настил сарая.

***

– Повелительница… – увещевательно протянул Вильдерин, как только они с царицей остались вдвоем.

– Нет, и не проси! – одернула его Лиммена. – Твой друг забыл свое место. Дикарь и безумец!

– Да, повелительница. Дикарь и безумец. Но… – он помедлил, – красивый дикарь и безумец. К чему портить такого раба шрамами?

– Ты всегда знаешь, чем меня пронять, да, милый? – с улыбкой ответила она. – Действительно, жаль. Красивый мальчишка. Но не проси. Он должен уяснить, кем является. Если рабы станут мне перечить, то как смогут подчиняться свободные и знатные люди?

Вильдерин опустил глаза и тихо сказал:

– Просто он еще не привык.

– К чему?

– К рабству.

– О чем ты говоришь? Он всегда был рабом.

Вильдерин снова поднял взгляд.

– И ты в это веришь? Он скрыл от Нирраса правду. Но я знаю. Он был свободным и, я думаю, даже знатным.

– Возможно… Я бы даже сказала: похоже на то, – задумчиво произнесла Лиммена. – Но это ничего не меняет. Тем более нужно его проучить! Быстрей привыкнет. А сейчас давай забудем о твоем друге, у нас есть темы поинтереснее, – игриво проворковала она. Однако, заметив расстроенное лицо Вильдерина, ласково приподняла его за подбородок:

– Мой милый, не переживай ты так.

– Повелительница, любимая, я думаю, Айн и так уже все понял, не обязательно избивать  его до полусмерти, – произнес юноша, и царица ему улыбнулась.

– Только ради тебя. Пусть посидит до утра взаперти и подумает. Но, будь добр, объясни своему другу, как не следует себя вести. Ступай, скажи палачу, что плети отменяются, и скорей возвращайся.

Наградой Лиммене за великодушие стали сияющие благодарностью глаза любовника. Юноша крепко обнял ее, поднял на руки, покружил по комнате и бережно опустил на пол. Царица рассмеялась.

– Беги уже, а то не успеешь.

И Вильдерин опрометью бросился к двери. Уже на выходе Лиммена окликнула его:

– Подожди! – в глазах ее засветилась какая-то мысль. – Он из Отерхейна, верно?

– Да… – Вильдерин немного растерялся.

– И он знатного рода?

Лицо юноши озарилось пониманием:

– Я точно не знаю, повелительница. Айн молчит о своем происхождении. Но мне так показалось.

– Хорошо, это я скоро выясню. Иди же! –она махнула рукой и, как только за Вильдерином закрылась дверь, уставилась в пространство, о чем-то размышляя.

***

Когда на спину Аданэя обрушился второй удар, он понял: пятидесяти ему не вынести. Их не вынести никому. Это не наказание – это казнь. Конечно, какое дело правительнице Илирина до жизни какого-то раба?!

Плеть снова опустилась, срывая со спины кожу. Будто огнем обожгла. Хриплый вопль вырвался у него из груди. Это только герои в легендах могли безмолвно терпеть боль, но он – живой человек.

Аданэй услышал голос Вильдерина на пятом ударе.

– Стой!!! Остановись! – юноша бежал со всех ног, ловко перепрыгивая через ограждения. – Повелительница отменила наказание. Это приказ!

Увидев, что палач застыл в растерянности, Вильдерин, запыхавшийся от бега, наконец перевел дух.

– Это точно? – спросил мужчина, поигрывая плетью.

– Ты знаешь, лгать я не стану. Вышло недоразумение, царица отменила наказание. Освободи его!

Как только с рук сняли веревки, ноги Аданэя подкосились, и он рухнул бы в пыль, если бы Вильдерин не удержал его. Повиснув на шее друга, пока тот волок его наверх, он кое-как все же доковылял до комнаты.

Оказавшись в покоях, Вильдерин уложил Айна на диван.

Так, теперь он сам нарушил приказ царицы, ведь она велела до утра продержать Айна в сарае, и уж точно не рассчитывала, что он притащит его к себе. Но как иначе он мог поступить? Ведь Айну уже досталось несколько ударов, а в грязном сарае раны непременно загноятся, возникнет лихорадка, а может, что-нибудь похуже.

Аданэй, почувствовав, как к горящей спине прикладывают что-то влажное, пошевелился и посмотрел на Вильдерина.

– Айн, безмозглый олух! – прикрикнул тот. – Такой бестолковой выходки я не ожидал даже от тебя. А теперь лежи смирно и не шевелись.