Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса. Страница 31

— Значит у меня судьба везучей, — направив еле видимо подрагивающий ножичек на застывших безликих заметила та, чувствуя спиной холод напарника. — А если всё же выживем?

— А это возможно?

Мария лишь пожала плечами, с замираньем сердца смотря, как всадники на вороных конях натягивают серебристую тетиву, направляя стрелы в их сторону. Задержав дыхание, девушка сглотнула застрявший в горле ком, чувствуя, как ноги начинают погружаться в вязкую грязь, а сапоги пропитываться тёмной кровью, сочившейся из недр этой проклятой топи. Пальцы безликих, сжимавших стрелы, одновременно разжались, и те, сверкая серебром наконечников, впиваясь в мягкий сладковатый воздух, со свистом ринулись в их сторону. Перед глазами на миг мелькнула вся жизнь, заставив испуганно закрыть лицо руками, видя, как стрелы, не долетая и двух метров до них, застывают, с еле слышимым треском покрываясь сетью белых трещин и рассыпаясь пеплом, заскользившим под ногами.

Меч в руках Виктора опасливо вспыхнул белым, заставив его даже вскрикнуть от неожиданности и резко отбросить, с сожалением смотря, как тот расплавляется, тут же пропитываясь кровью и пропадая в вязкой земле.

Безликие одновременно вложили в свои изогнутые чёрные луки и арбалеты стрелы, наведя на вздрогнувших попутчиков, одновременно отшагнувших назад и вжавшихся в спины друг друга.

— А вот теперь точно пора прощаться…

Пройдя взглядом каждому из безликих, от чего их кони как-то странно заржали, почти незаметно отступив назад и врывшись копытами в мягкую землю, Виктор устремил взгляд вниз, на почти что чёрную от тьмы кровь, и его глаза на миг торжествующе вспыхнули опасным золотом.

— Жить хочешь? — резко схватив её за запястье и повернув к себе чуть ли не одними губами произнёс парень.

— Спрашиваешь?!

— Тогда придётся мне поверить…

Лишь сильнее схватив её своими ледяными пальцами, Виктор толкнул в чёрный неровный островок крови, заставив Марию от неожиданности вскрикнуть, прежде чем с головой уйти вниз, и только после, заслышав свист стрел над головой, сам канул туда, заставив мир подёрнуться пеленой тьмы, а сладковатый привкус земли смениться на ледяную сырость и плесень, вдарившую в нос вместе паутиной и неприятно затрещавшими под ногами старыми изломанными костями…

Глава 11. Сердце из стали

Пахло сыростью, холодом и плесенью, что обычно бывает в тёмных глубоких подвалах без единого источника света, где обитает склизкий мох и что-то ищущие крысы. Но крыс тут не было, хотя и был какой-то неясный шорох, раздававшийся буквально отовсюду, и заставляющий испуганно оглядываться по сторонам в поисках его источника, но видеть лишь ужасную тьму, обступившую вокруг и мешающую хоть что-то, да и разглядеть. Мария даже пыталась не двигаться, пока глаза немного не привыкли к темноте, и можно было разглядеть неровные силуэты чёрных шершавых стен, окутанных какой-то странной, почти что живой паутиной, и усыпанный чем-то сухим, что с треском ломалось под ногами, пол. Попытавшись встать, девушка с удивлением отметила, что пещера, или туннель, куда они свалились, был довольно таки просторным, хотя одно неаккуратное движение — и можно было зацепить головой потолок, откуда свесились какие-то загнутые корни, так и цепляющиеся за волосы.

— Виктор? — неуверенно позвала девушка, смахивая с щеки грязь и зачёсывая дрожащими пальцами волосы, всё ещё пытаясь вглядеться во тьму, услышать хоть какой-то посторонний шум, лязг, дыхание, но было тихо как в гробу. — Виктор! Твою же ж…

Резко повернувшись, слыша под собой какой-то крайне неприятный треск, Мария на миг зажмурила глаза, пытаясь не дать панике вырваться на волю. Конечно, какая паника! Она под землей, пропитанной кровью, а наверху их рыщут безликие, которые рано или поздно всё же догадаются, где они скрываются, и вот тогда точно им придётся ой как не сладко! Теперь главное найти правильный выход отсюда, а ещё лучше хоть какой-нибудь источник света, да ту же спичку! А ведь сумка со всеми припасами у Дракара осталась…

— Как же всё плохо, — прошептала девушка, смахнув со лба ледяные капли пота, осторожно шагая вперёд, то и дело, что слыша слишком уж странный хруст под ботинками, не свойственный тем же веткам или корням. Куда же они попали?

Вынув перочинный ножичек и, то и дело, что разрезая им темноту перед глазами, Мария осторожно пробиралась вперёд, порой оглядываясь назад в надежде застать хоть какое-то движение, но мрак шёл следом за ней, туманя глаза и заставляя ориентироваться только на собственные чувства, так и не хотящие проявляться. Вот только было гадкое, совсем непримиримое чувство, что за ней кто-то наблюдает, прикрываясь тьмой и не отставая ни на шаг, сверля чёрными глазницами спину и почти что паря над землёй, бесшумно следуя за ней.

Позади послышался хруст, заставив Марию даже замереть от неожиданности, чувствуя, как на плечо ложится чья-то ледяная рука, неловко сжимая плечо. Даже сглотнув от неожиданности, девушка осторожно повернулась, слыша какое-то странное сиплое дыхание и, оторвав взгляд от собственных ног, медленно подняла глаза, тут же задохнувшись от ужаса и смотря на то, что звалось когда-то человеком. В нос ударил запах гнили, да такой, что заслезились глаза, что ещё с полным ужасом смотрели на выплывшего из тьмы мертвеца перед собой. Его высохшее тело обтянула старая серая кожа с прожжёнными дырами, в которых копошились жирные белые черви, роившиеся в пустых склизких глазницах, с мерзким хлюпаньем переползая в чёрную пропасть носа и обгладывая оставшийся тонкий слой кожи на покрытом трещинами черепе. Проскулив от охватившего всё тело онемения, плотным комком отвращения подступившем к горлу, Мария отступила назад, тут же запнувшись об собственные ноги и с грохотом повалившись на землю, что впилась в спину заострёнными пальцами.

Мертвец шагнул вперёд, вновь протянув свою сморщенную руку к побледневшей девушке, как раздался неприятный треск, и из его чёрной глазницы, наполненной жирными червями, с хрустом выступила заострённая кость. Челюсть с тихим стуком откололась, рухнув на руки еле подавившей крик Марии, что с тихим ужасом смотрела, как мертвец падает у её ног, заставляя червей белым липким комком вывалиться наружу.

Вновь на всякий случай зажмурив глаза, пытаясь хоть как-то выровнять сбившееся дыхание, она пыталась припомнить, когда в последний раз ей было настолько жутко и страшно? Наверное, ещё никогда, а ведь «Мир Азриэла» предназначался для детей! И где же эти дети? А, точно, на дне озера… ещё одна нерешаемая загадка, ответ которой знал только сам автор и его дочь, раз и навсегда похоронив его под холодной мерзкой землёй…

Послышался хруст, и из тьмы выплыл жёлтый огонёк, заставив девушку даже зажмурить глаза от неожиданности, привыкая к тусклому свету и уже различая всё то, что окружало её: стены из рыхлой холодной земли, опутанной чем то тёмным и блестящим, низкий потолок с торчавшими белыми неровными обрубками «корней», которые она мысленно окрестила про себя, и покрытый жёлтыми старыми костями, крошащимися от одного шага, пол. Приступ животного страха подкрался к горлу стоило ей только бросить взгляд на покоившуюся в руках челюсть с блестящими капельками крови на редких зубах, которую она тут же отбросила в сторону, вскинув голову и смотря на тень человека перед собой. Именно тень, неровную, трепещущуюся от одного движения, сливающуюся с подступившим из-за спин мраком. Но вот и она начала рассеиваться, опасливо отступая назад и являя настолько бледного Виктора, что Мария на долю секунды успела испугаться, как бы он не свалился на испещрённую костями землю, но тот, пошатнувшись, устало опёрся рукой об неровную каменистую стену, тут же взглянув на ладонь, меж пальцев которой просочились какие-то странные, тускло сверкающие в свете спички, тонкие ручейки-вены. Осторожно отняв руку, парень взглянула на многочисленные капельки на ладони, что спустя секунду, оторвавшись от холодной кожи, взмыли вверх, тут же пропав в чёрном живом потолке. Осторожно поднеся спичку, он удивлённо взглянул на собственное неровное отражение, колышущееся на глади тёмной, почти что чёрной крови, что окутала весь неровный потолок, впитываясь в мягкую землю и проявляясь в виде багровых луж там, наверху, куда им был путь заказан.