Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса. Страница 68

— Это книга. Всего лишь книга с текстом, и все персонажи и места в ней — вымышлены. Они не могут ожить, не могут поведать свою историю, а их смерть для нас ничего не значит, мы даже ничего не чувствуем, когда читаем о ней. И если вы хотите доказать мне обратное, боюсь, у вас вряд ли что-то получится. — Лидер тяжело вздохнул, смахнув с ровного лба прядь и, оторвав взгляд от спокойной глади воды, пошёл в сторону дома. — Мне надо было догадаться сразу, что я имею дело с одним из безумных читателей… думала, ты одна, кто пытался переубедить меня переписать концовку? Их было много, и каждому я отказывал… это всего лишь книга, а не реальность. Персонажи не могут ожить и сойти со страниц в наш мир, так что все те короли — не более чем печатные буквы на бумаги, и не стоит им предавать значения.

— И почему я не удивлена? — закатив глаза к серому небу, словно ища ответа у него, поинтересовалась Мария, взглянув на его сгорбившуюся спину и, решившись, всё же шагнула навстречу: — Хотите знать, кто я?

— Не особо, и своих проблем хватает… так что иди ка ты домой, а не отнимай моё время, — махнув рукой на прощанье, словно отмахиваясь от надоедливой мухи, только и произнёс Лидер, вновь явив зажигалку с тусклым рыжим огоньком. Он успокаивал его и напоминал прежние времена, когда не надо было беспокоиться о том, что ожидает тебя в призрачном завтра.

Сжав от собственного бессилия и досады ладони, от чего ногти тут же впились в мягкую кожу, девушка тяжело перевела дыхание. Ничего, она такая же непробиваемая… была. Но ведь что-то, а точнее кто-то, заставил её пересмотреть свою точку зрения. Ну теперь хотя бы понятно, чьи гены ей достались.

— А если у меня нет дома?! — наконец, вздохнув, поинтересовалась девушка.

Лидер замер, с прищуром тёмно-зелёных глаз взглянув на неё, даже не собираясь верить в эту околесицу. Мария и сама бы не поверила, но что делать, если ты оказался не в том времени, не в том месте и не с тем человеком? Выбора как-то особо и нет. А ночёвок в лесу с неё хватит, пора уже и к нормальной жизни привыкать, реальной, а не книжной.

— Детдомовец что ли? — неслышно проворчал тот, всё ещё недовольно разглядывая уже успевшую озябнуть собеседницу, еле сдерживающуюся, что бы не задрожать. — Ты думаешь, что я и вправду добрый дядечка, который в свой дом пускает всех, кого не лень? Послушай, может, у тебя и вправду не всё с головой в порядке, но лично я ещё не сошёл с ума, что бы верить кому попало с улицы. И, ещё, если хоть пальцем коснёшься моей дочери или заговоришь с ней…

Он замолк так резко, что в этой наступившей тишине стал слышен странный треск, словно невидимые стёкла вдруг задребезжали, покрывшись тысячью трещин, готовясь осыпаться на их головы и скрыть под цветными осколками. Резко обернувшись, взметнув полами плаща, Лидер уставился на особняк, а именно на тёмную бордовую черепицу крыши.

— Вот чёрт… — раздался из-за его спины приглушённый выдох Марии, не отрывающей взгляда от тёмных фигур на крыше, и только после вдруг усмехнулась. — Ну добро пожаловать в мою реальность…

— Это ещё кто?! — скрипнув зубами чуть ли не прошипел тот, ринувшись к дому и путаясь в высокой траве. Слишком большой ворот хлестал по обросшим щетиной щекам, а чуть намокшие от спадающего с неба лёгкого снега волосы прилипали к лицу, настырно залезая в глаза и рот.

— Лидер! — не выдержав, крикнула ему вслед Мария, неуверенно перешагнув с ноги на ногу и вновь метнув взгляд на растворившихся существ, скрипнула зубами. — Ну теперь точно не приходится сомневаться в своих генах, черти бы их побрали…

Мотнув головой и рассыпав влажные волосы по плечам, она ринулась вдогонку, перепрыгивая через выглядывающие из-под земли и поросшие тёмным мхом валуны, срывая с потрескавшихся от холода губ горячий пар и спотыкаясь. Ноги словно специально не слушались, и когда под стопами противно захрустел гравий, она и вовсе неуверенно замерла, смотря на распахнутую настежь дверь и тяжело поднимая и опуская грудь. Сжав пальцы, она зашагала вперёд, осторожно войдя в тёплый коридор и тут же поежившись от странного, почти невозможного чувства: точно такое же было тогда, когда она увидела анедов в первый раз. Нечеловеческий страх стиснул горло, и все те слова, что ей говорил Виктор про их предводительницу, моментально всплыли в голове.

Метнув взгляд на покоящийся среди старых шапок серебристые пистолет, что плавно лёг на руку, тут же оказавшись до неожиданности тяжёлым, Мария прошла в пустую гостиную. Пламя в камине на миг встрепенулось, словно здороваясь с ней, прежде чем вновь прижаться к серым углям. Оно боялось. Боялось того, что притаилось на чердаке, и та его вполне понимала. Ей совершенно не хотелось туда идти, но ради этого идиота… то есть, самого прадеда, приходилось.

Почти бесшумно взобравшись по ступенькам на второй этаж, девушка взглянула на возвышающуюся в центре коридора раскладную лестницу. В чёрном, окутанным мраком проёме слышалась какая-то неприятная, рокочущая тишина, так и сжимающая бешено колотящееся в груди сердце. Стиснув для уверенности тяжёлый пистолет, Мария невольно подумала, что раз анеды здесь, в реальности, то получается, и с книгой ещё не всё потеряно? И они тоже каким-то образом оказались в этом времени…

Подъём казался почти бесконечным, от чего на лбу выступила холодная испарина и, стерев её плечом, она всё же ступила на пыльные доски чердака, щурясь в попытках разглядеть хоть что-то кроме тьмы и ближайших силуэтов накрытых белыми полотнами шкафов и стульев. И вот что-то в этом мраке казалось ей подозрительным, как будто он служил непроницаемым плащом для кого-то, скрывающегося под ним…

Звать Грардера она не решалась, словно боясь, что её могут услышать и вычислить, если, конечно, они не сделали это уже. Поэтому молча огляделась, сжимая в руке тяжёлый пистолет и осторожно ступая по неприятно заскрипевшим доскам, морщась каждый раз, когда те противно отзывались в ответ. Ну ничего, в её жизни были и пострашней моменты…

Позади раздался неясный и тревожный скрип, заставив настолько резко обернуться, что рыжие космы хлестнули по лицу, а дрожащие пальцы невольно сжали заржавевший курок. Стиснув зубы, Мария вглядывалась в эту удручающую тьму, пока не уловила почти незаметное движение, и что-то с силой толкнуло её в грудь. Что она и успела заметить — так это мелькнувшую перед глазами пустоту, сверкающую десятилетней пылью, и как плечи стиснули ледяные каменные руки. Спина с противным и одновременно отдавшемся в ушах эхом пробила старую дверцу шкафа, на краткий миг коснувшись запыленных одёж, и вновь ударившись об стенку. Дерево захрустело, и осколками скользнуло перед глазами, когда спина со всей силы ударилась об старый подоконник. Стекло позади невнятно затрещало и, жадно хватая воздух ртом, Мария успела заметить мелькнувшую перед глазами пустоту и, резко вскинув руку, со всей силы надавила на неподдающийся курок. Мелькнула яркая алая вспышка, что даже заставила зажмуриться, и пуля с дребезгом вылетела из дула, вонзившись ровно в лоб анеда, заставив того на краткий миг явиться перед ней, прежде чем с неприятным хрустом рассыпаться на сверкающие осколки. Зажмурив глаза и покачнувшись, она вновь устремила взгляд на осколки, что начали постепенно собираться воедино и, испуганно встряхнув головой, ринулась вперёд, перепрыгивая через поваленные стулья и огибая шкафы со столами.

Анеды оказались ещё теми сволочами живучими, и обычной пулей их явно не застрелить.

Вздрогнув, когда позади раздались тяжёлые неаккуратные шаги, Мария резко обернулась, наставив пистолет на тёмную тень буквально в паре шагах, и только после, когда раздался голос, учуяла запах крепкого вина и пыли.

— Застрелишь…

— Застрелю, — не дав ему договорить выдохнула та, наконец опустив оружие и хмуро смотря в бледное, словно полотно, лицо Лидера. — Надо уходить. И живо.

— Если это твоих рук дело, и всё это постановка, — он снял с плеча ружьё, ткнув холодным наконечником в занывшее плечо девушки, что даже и виду не подала, только бледные губы скривила, — не пожалею на тебя и твоих дружков пули.