Герои сегодняшнего дня (СИ) - Пасацкий Александр. Страница 59

— Я как раз в глазок выглянула — они мне позвонили, сказали, что из ЖЭКа, — рассказывала та самая женщина, которая первая среагировала на пожар. — Вижу — идут. Трое, молодые, девушке лет двадцать, парню тоже, а рядом с ними мужчина, вот тот старше, за тридцать примерно….

— Описать сможете? — уточнил опер, мысленно вздыхая в предчувствие нового, и, судя по всему, непростого дела.

— А как же! — и женщина быстро набросала словесный портрет Вероники, Васи и Артема. Ирина встрепенулась.

— Не подходит, — проворчал Крысолов, понявший ее без слов. — У Вероники черные волосы, и глаза другого цвета. Видать, мафия какая-то.

— Совсем уже беспредел развели, честным людям из квартиры на работу уйти нельзя! — ворчал Гоблин, затягиваясь от сигареты.

Хренкин глубокомысленно покачал головой, полностью соглашаясь с мнением громилы, которого откровенно побаивался.

— А вот с батюшкой интереснее, — Ирина кивнул в сторону отца Христофана. — С чего это он так старается нуждающихся под своей крышей спрятать?

— Ну, так церковь же, — заметил Философ. — Кстати, может, зайдем? Давно собирался свечку поставить, чтобы все было хорошо.

— Ты же атеист, — напомнил Крысолов.

— Никогда не поздно обратиться к вере, — последовал серьезный ответ. — Тем более, сейчас, когда нас вот-вот могут прибить за все хорошее.

— Ладно, пошли, — Ирина махнула рукой. — Может, увидим что-нибудь интересное.

Гоблин потушил окурок подошвой ботинка, и охотники не спеша двинулись к храму. Крысолов, шедший впереди, первым завернул за угол… и тут же отпрянул назад.

— Ты чего? — удивился Философ.

— Ребята, ущипните меня, я, кажется сплю!

У распахнутых ворот храма застыла красная "Шевроле Авео", а возле нее крутилась знакомого вида девушка, с темно-русыми волосами и карими глазами. Но даже эти приметы не смогли скрыть ни фигуры, ни лица. Со своего места охотники наблюдали, как Вероника дожидается парней, что-то говорит им, потом все трое усаживаются в машину, и уносятся прочь.

— Ни фига себе… — протянул Гоблин.

— Они явно с кем-то встречались, — Ирина первая взяла свои мысли под контроль. — И пожар в квартире им был для чего-то нужен. Готова поспорить, она здесь еще появится.

— Что будем делать? — Философ закрыл отвалившуюся челюсть.

— Будем брать. Слышал, Олежа? Скоро твой выход.

**************

Макс наполнил стопку, и от души махнул ее до дна.

— За встречу! — чуть запоздало сказал я.

— Да, за встречу! — мой бывший однокурсник откинулся на спинку стула, и погладил себя по животу. — Хорошо пошла.

Мне водка зашла не очень. Я вообще не пью, хотя и часто приходится по долгу службы (звучит, как монолог алкоголика).

— Уф, классно! — выдув вторую порцию, Макс подобрел прямо на глазах.

— Слушай, я тут подумал: нафиг все дела, нафиг работу! Мы сегодня в первый раз за два с половиной года встретились, давай отметим это, как надо! — предложил я с энтузиазмом язвенника-халявщика. — Напьемся, как следует, чтобы до чертиков!

— А давай! — друг погрозил мне пальцем. — Помнится, ты в институте слабенький был!

— Да кто тут слабенький? Просто организм был не натренирован.

— Сам ты был не натренирован…

За шутками незаметно пролетели первые два тоста. Я бросил взгляд на часы. До выпуска вечерних новостей еще была уйма времени.

— Я сейчас приду.

В туалете, уже по традиции, меня ждала Катя.

— Принесла?

— Угу, — она вытащила из пакета бутыль растительного масла. — Как ты и просил.

"А теперь — внимание! Ни в коем случае не повторяйте того, что будет описано далее. Мне можно, я выдуманный персонаж, а вам не надо свое здоровье гробить!"

Умывшись холодной водой, я аккуратно отвинтил крышку, и сделал пару глотков масла. От гадостного вкуса меня чуть не вывернуло, пришлось срочно сунуть лицо под кран. Второй заход пошел чуть легче, после третьего в бутылке осталось чуть меньше половины. Теперь масло будет обволакивать стены желудка, и не даст алкоголю впитаться в кровь, а значит, опьянение наступил или утром, или не наступит вовсе. Собрав волю в кулак, я крупными глотками допил оставшееся, и выдул столько воды, сколько смог.

— Порядок? — Катя с тревогой наблюдала за моими манипуляциями.

— Зер гуд, как говорят у нас в Одессе… На сегодня свободна, возвращайся домой, отдыхай.

Поправив галстук, я вернулся к столику, где Макс уже ерзал от нетерпения начать известное еще со времен древней Руси соревнование "а больше слабо?"….

Глава двадцать первая: Пилоту номер один, приготовиться!

"Действие главы будет происходить чуть быстрее, чем в предыдущих. Это объясняется тем, что автору не хочется расписывать переселение артезианцев еще на три главы, а наоборот, хочется сократить и подвести читателей к самому интересному. Спасибо за понимание"

После восьмого или девятого тоста Макса потянуло на философские размышления.

— Вот скажи мне, Стас, — проникновенно начал он, обняв меня за плечи. — Почему так получается, а? Почему, если у меня много денег, я могу содержать семью, давать детям все хорошее — почему вместо чистой и искренней любви мне попадаются одни продажные ш….?

— Не знаю, — честно признался я слегка заплетающимся голосом. Игорь учил меня, как правильно изображать пьяного, но это было давно. Хорошо еще, что мой друг пока не заметил, что я, в отличие от него, совсем не в драбадан.

— Несправедливость… — икнул Макс, и налил себе еще водки. — Тотальная несправедливость! Другому человеку, который еле сводит концы с концами — пожалуйста, а мне хрен с маслом!

Я посмотрел на часы. Празднование затянулось, до выпуска вечерних новостей в шесть часов оставалось совсем чуть-чуть.

— Тем, кто еле сводит концы с концами, тоже не всегда везет. Взять хоть меня — ни богатства, ни славы, а жена рога наставила.

— Несправедливость! — поддакнул Макс, прикрывая рот рукой, чтобы деликатно скрыть начавшуюся икоту. — Слушай, а пошли ко мне, в фирму? Возьму тебя… каким-нибудь….

— Спасибо, но меня пока не тянет.

— Почему? — искренне удивился он. — Деньги ведь будут, и уважение будет, все!

— Ну, как тебе объяснить? — я налил ему еще стопку. — Беря меня на работу, ты как бы берешь за меня ответственность. Если я облажаюсь, то краснеть придется, в первую очередь, тебе.

— Хорошо сказано! Выпьем за то, чтобы никогда не краснеть за другого человека!

— Выпьем!

Прошло еще пятнадцать минут.

— Знаешь, в чем еще несправедливость? — спросил я, когда мы вдоль и поперек обсудили тему продажных женщин.

— В чем?

— В том, что когда у тебя нет денег даже на то, чтобы купить хлеб, ты до последнего думаешь, как бы лучше изменить мир. Богач не задумывается, что куча голодных детей сидят на улицах, и просят подачек, хотя в его силах сделать их жизнь лучше.

— Почему это богач не задумывается? — Макс икнул. — Вот я, к примеру, задумываюсь!

— Молодец, — я налил ему еще. — Вот за что я тебя уважаю — так это за то, что ты задумываешься о таких вещах. Другой бы на своем джипе проехал мимо оборванного инвалида в коляске, а ты задумаешься.

— И задумаюсь! — Макс нетвердой рукой уцепился за край стола, и попытался подняться. — Ты не помнишь, где туалет?

— Вон там. Тебя проводить?

— Спасибо… сам как-нибудь…

Пока его не было, я с телефона зашел в Интернет, и открыл колонку свежих новостей города. Как и следовала ожидать, первая же строка посвящалась грандиозному пожару возле храма. И тут меня ожидал сюрприз — оказывается, пока пожарники тушили огонь в трех квартирах, в другой части здания произошел мощный взрыв, вызванный утечкой газа. Взрывом убило двадцатисемилетнего мужчину и покалечило его сожительницу, так что полиция автоматически перевела несчастный случай в положение теракта.

— Я уже, — сообщил Макс, которого качало, как дерево на ветру. — Стас, что случилось?