Эльфийский талисман (СИ) - Владимиров Николай. Страница 17
Одолев последний километр, всадники взяли «Кошку Ми» в полукольцо. Скакавшие впереди спешились — и кто-то из скакавших следом увёл в сторону тяжело дышавших лошадей. Спешившиеся быстро развернулись двумя шеренгами, прикрывшись овальными щитами, ощетинившись белоснежными длинными клинками, нацелившись в автомобиль длинными составными луками высотой в человеческий рост.
Юра молча сидел, положив перепачканные руки на руль. Какой-то минуты не хватило на то, чтобы завести двигатель и умчаться прочь. Сидевший рядом Володя мрачно цедил сквозь зубы что-то не совсем приличное, на заднем сиденье всхлипывала Анечка. Юра думал, что грабителям банков, похитителям бриллиантов и прочим гангстерам всех мастей, выслеженных и окружённых полицией, легче — они знаю, на что шли и чего ждать в подобной ситуации. Им же рано или поздно придётся открыть дверцы и выйти наружу, к этим странным людям, чьи физиономии под крючковатыми шлемами выглядят не слишком привлекательно. Юра ждал, намеренно оттягивая время, отметив про себя, что никто из «психов с перьями» не рискнул встать на пути автомобиля. Рискнуть, вставить ключ с автомобильчиком в замок зажигания, нажать на газ…
И тут где-то недалеко послышался серебряный звук трубы. Правая шеренга спешившихся всадников дрогнула, заволновалась, разворачиваясь кругом, навстречу новому, выезжавшему из леса противнику.
На первый взгляд атаковавшие всадники ничем не отличались от тех, что окружили автомобиль. Те же длинные рубахи, короткие пузырящиеся на бёдрах штаны и кушаки с хвостиками, плащ-накидки — только не белые, с цветной каймой, а пёстрые жёлто-зелёные — эдакий чудной камуфляж, крючковатые шлемы с перьями, овальные щиты, длинные, слегка изогнутые мечи и составные луки. Вот только была в этих новых, летящих в атаку под звук трубы всадниках некая правильность. Так в одном из советских фильмов аккуратные, опрятно одетые сподвижники капитана Смоллетта и доктора Ливси отличались от грязных, оборванных пиратов Джона Сильвера.
Вихрем пролетев через дорогу чуть ли не перед самым автомобилем — «прочертив черту над Т», как сказал бы британский или германский адмирал времён Первой Мировой Войны, обогнув злосчастный густой кустарник, прибывшие «жёлто-зелёные» на всём скаку выпустили стрелы в развернувшихся навстречу «белых». Перед «Кошкой Ми» развернулось своё сражение — не меньше двух дюжин «жёлто-зелёных» налетело на спешившихся «белых», принявших их в мечи и арбалеты. Дважды над схваткой вспыхивали молнии, рассыпавшиеся разноцветными искрами. Не дожидаясь, чем всё закончится, не веря случившейся удаче, Юра дрожащими руками вставил ключ в замок зажигания.
Вот тогда-то и узнали москвичи, что на самом деле стоит за словами поэта: «смешались в кучу кони, люди…». Узнали, увидев маленький, смешно изогнутый топорик, вылетевший из руки «белого» и разрубивший шлем одного из «жёлто-зелёных», вызвав фонтан странно светлой, чуть ли не оранжевой крови. Узнали, увидев как один из «жёлто-зелёных» с двумя торчащими в горле оперёнными стрелами выронил меч, завалился на шею коню и, медленно скользя по чёрной гриве, вывалился из седла на землю. Узнали, увидев «белого», на которого налетело аж трое «жёлто-зелёных» — тот в два удара срубил двоих, чтобы в свою очередь, пасть от удара третьего. А потом восемьдесят лошадиных сил на четырёх колёсах вынесли потрёпанную, поцарапанную «Кошку Ми» из кипевшей схватки.
Кое-кто из «белых» вздумал поскакать следом — но отстал, наткнувшись на цепочку «жёлто-зелёных» конных лучников, методично выпускавших в гущу схватки стрелу за стрелой. Не оглядываясь, Юра погнал машину вперёд.
И снова навстречу летела пустая, отсыпанная гравием дорога с каменными столбами через каждые восемьсот метров. На расстилавшейся вокруг, постепенно поднимающейся равнине тут и там вздыбливались высокие каменные уступы, а то и целые скалы, поросшие кустарником и невысокими деревцами, густо увитыми плющом. Почему-то здесь было много плюща, обвившего стволы и свешивающегося с веток, словно обрывки мохнатых канатов. Зато совсем исчез прежде часто встречавшийся зелёный мох, уступив место высокой траве, колышущейся под лёгким, проникавшим под исполинские кроны ветерком. Полчаса спустя деревья наконец-то расступились…
— Горы! — воскликнула Анечка. — Ой, мамочка моя!..
Глава десятая. Бунт на борту
Шатаясь, словно пьяный, тяжело дышавший Малькааорн прислонился к шероховатой стенке «парящего» фургона, покрытой живой тёмно-зелёной корой. Пальцы болели, магический посох с витым навершием оттягивал руки, словно чугунный, а от витого навершия заметно веяло жаром. Золотистая искорка, светившаяся среди переплетённых витков, став заметно крупнее, сменила цвет на тёмно-вишнёвый.
Покосившись на лежавшего рядом, на полу у перил убитого щитоносца, в которого попали целых две зелёные стрелы, эльфийский чародей склонился над стоявшей рядом корзиной. Её плетёные стенки покрывал толстый слой инея, парусиновая покрышка была небрежно откинута в сторону. Вынув из корзины маленький тёмно-лиловый бочонок-фамилет, Малькааорн приложил его к посоху, примерно на полпяди ниже витого навершия. Пошевелил пальцами, активируя простенькое вероятностное плетение. Привычно перебросив посох в левую руку, и взяв в правую маленькое овальное зеркальце, эльфийский чародей наконец-то позволил себе оглядеться.
Тяжёлый двухъярусный «парящий» фургон развернуло наискось через дорогу. В передней запряжке билась раненая лошадь, внизу лежали друг на друге убитые, а на раскинувшейся вокруг зелёной, слегка всхолмленной, перепаханной лошадиными копытами равнине, среди лошадиных трупов и дымящихся проплешин, бродили раненые. Не ушедшие в погоню за отступившим клановым отрядом разбойнички привычно делили мир на своих и чужих. Первых они поддерживали, помогая им добраться до стоявшего позади второго фургона, где уже начал чёрную работу отрядный лекарь. Вторых же добивали, а заодно и грабили, раздевая буквально до нитки.
Окружённый двумя десятками отборных головорезов Райнэ вылетел откуда-то со стороны. Он был ранен, и лошадь под ним тоже была слегка ранена — по шерстистому, мокрому от пота крупу бежала тоненькая красноватая струйка. Он был без шлема — короткая косичка растрепалась бело-золотистым мочалом, он был возбуждён и весел — так же, как и его личные, составлявшие свиту бандиты. Заставив лошадь перепрыгнуть через лежавших на дороге убитых, он волчком закрутился под балконом.
— А ловко мы их, дядюшка! — весело крикнул Райнэ, слегка привстав в стременах. — Ни за что бы не подумал, что с полком ряженых апрали можно запросто взять клановый отряд этельнэ. С луками против них, конечно же, не играть. Но если отступить, спровоцировав атаку, а затем вынудить перейти в ближний бой…
— Где повозка? — убрав зеркальце и перебросив посох в правую руку, спросил его Малькааорн, наклоняясь над перилами балкончика. — Мой мальчик! К чему твои полководческие достоинства, когда сама наша жизнь в самобеглой повозке новоприбывших…
— Коня дядюшке! — распорядился Райнэ на синаро.
Кубарем скатившись по узкой винтовой лестнице, эльфийский чародей взлетел на коня, который ему услужливо подвёл один из бандитов. Оказавшись в пропахшем лошадиным и человечьим потом седле, Малькааорн изо всех сил ударил каблуками — в отличие от этих варваров-апрали, «ЗвёздноРождённые» никогда не пользовались шпорами. И не поскакал, а буквально полетел вдоль дороги — встречные, занятые ранеными и грабежом убитых разбойники торопливо вскакивали, шарахаясь в стороны. Райнэ со свитой едва поспевал за ним.
Взлохмаченные кусты у обочины… Убитый эльф в жёлто-зелёном, убитый человек в белом, раненая лошадь, глядящая вслед скачущим этельнэ и их свите грустными глазами. Сломанный эльфийский меч, молодой эльф без шлема, будто бы прилёгший на обочину отдохнуть — побелевшие пальцы с золотыми ногтями сжимают длинный лук с оборванной тетивой. Избитый, окровавленный человеческий труп в некогда золотой тунике под обрывками плащ-накидки — на неестественно вывернутой ступне уцелел обрывок кожаного стремени. Двое разбойников, торопливо обшаривающих трупы — длинные эльфийские мечи тут же, воткнуты в землю, а за спинами разбойников нетерпеливо всхрапывают золотисто-коричневые кони.