Бессердечный (ЛП) - Реншоу Уинтер. Страница 16

Люблю тебя.

Твоя, и только твоя…

Дамиана

P.S. Когда я вернусь, мы должны определиться с дизайном свадебного торта. Можешь в это поверить? Всего через шесть месяцев я стану миссис Ретт Карсон! Не могу дождаться!

Я узнал, что она никогда не была во Флоренции, а ее бывший агент случайно проговорился, что она никогда не заключала контракт с «Гуччи», никогда не работала с ними.

Всю ту неделю она проводила время с Брайсом, на каком-то курорте в Фингер Лейкс. (Примеч.: Фингер Лейкс — группа озер на западе штата Нью-Йорк).

Стук в дверь вырывает меня из этого глубокого, темного места и напоминает о том, что единственное, что сейчас имеет значение — сногсшибательный, ничем не отягощенный, ни к чему не обязывающий секс, — ожидает меня по ту сторону двери.

— Как вовремя, — говорю я, открывая дверь.

— Сделаем это по-быстрому. — Закрыв дверь, Айла обнимает меня за шею, поднимаясь на носочки, и прижимает свои губы к моим.

Глава 12

Айла

Завтра в восемь утра я должна сдать окончательный вариант рукописи агенту, но я здесь, стою в коридоре квартиры Ретта Карсона, пока он срывает с меня одежду и сжимает в своих объятиях.

Наши губы находят друг друга, языки встречаются. Я обхватываю ногами его твердое, как камень, тело, и ничто больше не имеет значения.

Он укладывает меня на кровать и свободной рукой стягивает джинсы, позволяя им упасть на пол. Когда он стягивает футболку через голову и наши взгляды встречаются, на его губах появляется улыбка, а в глазах блеск, из-за которого мой живот слегка сжимается.

Бабочки.

Только бабочкам здесь не место.

Когда он так смотрит на меня, мне с трудом удается помнить, что это всего лишь похоть, что по множеству причин это никогда не сможет стать чем-то большим.

Я закрываю глаза, вдыхая мужской запах простыней, когда чувствую, как кровать прогибается под его весом. А затем ощущаю тепло, исходящее от его тела, нависающего над моим. Ретт проводит ладонью по внутренней стороне моего бедра, и я раздвигаю ноги для него, руками тянусь к его члену, обхватывая его пульсирующую длину.

Двумя пальцами он скользит между моими складочками, погружаясь глубоко внутрь меня, и не останавливается до тех пор, пока я еле слышно не вздыхаю. Через мгновение подносит пальцы ко рту, пробуя меня на вкус.

— Боже, ты такая сладкая, — рычит он. — И влажная.

Прижав ладони к его телу, я слегка отталкиваю его.

— У меня мало времени, — поддразниваю я. — Близится срок, помнишь?

Он наказывает меня поцелуем и тянется к верхнему ящику тумбочки, доставая пакетик из фольги.

Я падаю на его грудь, когда мы заканчиваем. Мое тело ватное, я измотана.

Он хотел, чтобы сегодня я была в позе наездницы, и так я и сделала. Я измотала его, покачиваясь взад-вперед, пока большим пальцем он нежно ласкал мой клитор. Когда он попросил трахать его жестче, я подчинилась. Когда он попросил трахать его быстрее, я тоже подчинилась.

Это ведь не жалость, когда ты получаешь от этого удовольствие, правда?

Тем не менее, я хочу забрать его боль, боль, причиненную моим братом, и оставить себе. Он все время кажется таким несокрушимым, таким целостным, но я знаю, что невозможно пройти через то, через что прошел он, и остаться невредимым.

Так не бывает.

Никто не может быть таким бессердечным.

Я прижимаю ладонь к его груди и чувствую, как бьется его сердце. Открыв глаза, я вижу, что он смотрит на меня, но делаю вид, что меня это не волнует. Убрав челку с глаз, я осторожно поднимаюсь с него и направляюсь в ванную, чтобы принять душ.

Когда я возвращаюсь, он не двигается. Просто лежит там, будто задумался. Или, может, просто вымотался. В сегодняшнем дне было что-то особенное, как в эмоциональном смысле, так и в физическом, словно он что-то отпускал.

Может, я ищу смысл там, где его нет. Иногда я так делаю. Слишком много думаю о том, о чем не следует думать. Копаюсь у людей в мозгах, пока не остается больше никаких причин для этого.

— Так что же ты пишешь? — спрашивает он.

Наконец-то!

Мы трахаемся уже неделю, а он только сейчас хочет узнать чуть больше обо мне.

— Все, — отвечаю я, глядя на часы. Сегодня я буду работать допоздна.

— Все — это...

— Блоги. Новости. Фантастику.

— У тебя есть псевдоним?

— Неа. Просто я, — говорю я, возвращаясь в спальню, и понимаю, что вся моя одежда находится в коридоре. — Ты любишь читать?

Его взгляд задерживается на моем теле. Он впитывает меня, как будто мучается жаждой, как будто это не я несколько минут назад оттрахала его до беспамятства.

— Немного, — говорит он, отказываясь развивать тему.

— Где мой пожизненный запас кофе? — спрашиваю я, подмигивая.

— Подарочная карта лежит на столе. — Он поднимается с кровати, его член все еще стоит, и направляется в ванную. — Ты не думала, что я сделаю это, не так ли?

— Подарочная карта — это не то же самое, что пожизненный запас, Ретт. — Я забегаю на кухню и забираю карту. Пятьсот баксов. Неплохо. Схватив свою одежду возле двери, я возвращаюсь в спальню, чтобы одеться. — Но пока сойдет и так.

— Где бы ты нашла пожизненную поставку кофе? — возражает он. — Подумай, Айла.

— Я бы нашла. — Я натягиваю на себя джинсы, мои ноги уже болят от езды на нем последние полчаса, но это приятная боль, будто после усиленной тренировки. Так и было. Бьюсь об заклад, я сожгла достаточное количество калорий, трахая его, чтобы позволить себе двойной кукурузный чизбургер из закусочной «Уитмена», которая, благодаря Бостин, стала моей последней зависимостью в Нью-Йорке.

Ретт надевает чистую футболку и спортивки, и в глубине души мне нравится, что он не сразу смывает меня с себя. Это говорит о том, что его устраивает это. Мы. Что я не какая-то грязная маленькая игрушка.

— Что ты делаешь в эти выходные? — спрашиваю я небрежно, так же, как спросила бы об этом любого другого человека в любой другой ситуации.

Он переводит взгляд на меня.

— Не надо.

— Не надо что? — Я пожимаю плечами.

— Не строй со мной планы на будущее, — говорит он.

— Кто сказал, что я пытаюсь строить планы? Я просто спросила, что ты делаешь в эти выходные. Я всего лишь пытаюсь поговорить, а не назначить тебе свидание.

— С этого все и начинается.

Я закатываю глаза, усмехаясь.

— Да уж. В одно мгновение мы трахаемся, а в следующее я спрашиваю, что ты делаешь в эти выходные, и та-да-да-дам мы встречаемся. Именно так все и происходит.

— Ты издеваешься надо мной. В моей собственной квартире. — Ретт подходит ко мне сзади и шлепает по заднице. — Тебе лучше уйти отсюда, прежде чем я решу наказать тебя за это.

Застегнув джинсы, я бросаю на него игривый взгляд.

— К твоему сведению, я тебя не боюсь. Вообще.

Кроме того, как он ведет себя. Даже когда улыбается, всегда чувствуется какой-то мрак, гнев внутри него. Я вижу это в его глазах. Где-то там тикает бомба замедленного действия.

Причина, по которой я спрашивала об этом, состояла в том, что мне было интересно, собирается ли он на благотворительное шоу в эту пятницу на ледовой арене.

Не думаю, что он пойдет, ведь это в поддержку Брайса... но, если он это сделает и увидит меня, это будет конец, а все только налаживается.

Мне нравится Ретт. С ним весело. И в моих извращенных мыслях мне кажется, что ему это нужно.

Я нужна ему.

Просунув руки в рукава рубашки, я натягиваю ее на голову и поправляю.

— В этот уик-энд я занята... у меня дела... поэтому я и спрашивала. Хотела предупредить, что буду недоступна.

С уверенностью Джорджа Клуни и Райана Гослинга вместе взятых Ретт медленно идет ко мне, и его губы растягиваются в улыбку, которая прожигает меня изнутри и заставляет мое сердце парить. Наши взгляды встречаются, и мне интересно, это последний раз, когда он смотрит на меня вот так.