Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka". Страница 23

— Братом? — ужаснулась Лизавета, намеренно пропуская мимо ушей последнюю фразу, — Егор был Вашим братом?

— Ты ведь тоже Соню сестрой называешь. Егор заменил брата, которого у меня никогда не было.

— Почему же его не стало?

Дмитрий побледнел:

— По моей вине.

Его руки машинально сжались в кулаки, столь сильно, что захрустели пальцы.

— Мы только начинали раскручивать свое дело. На нас наехали. Я обратился за помощью к отцу, но он отказал, объясняя все тем, что нужно уметь самостоятельно разруливать любые ситуации. Воодушевленный отцовским «благословением», назначил этим уродам стрелку за городом. Егор с Пашкой прибыли вовремя, а я на четыре часа в пробке застрял! По сравнению с теми амбалами, мы молокососами были. Даже в голову не пришло, что они просто завалить всех могут. А так оно и вышло. В Сокола три пули пустили, но он выжил, так как в лес забежать успел. А Егор…В общем, не стало Егора.

— Мне так жаль, — хлюпнула носом Лиза, — Если бы с Сонечкой, или Андреем что-то случилось, а бы не пережила…

— Долгое время во всем Пашку винил, свою вину признавать не хотел. Совсем недавно осознал, что Соколик в больнице после этого лежал, и месяц кровью харкал, а я в машине с кондиционером от жары спасался!

Повисло тягостное молчание, которое никто из них нарушать не хотел. Так минут двадцать и просидели в тишине.

— Ну, все, вечер воспоминаний окончен, — Дмитрий поднялся на ноги, разминая затекшую шею, — Скоро уже рассвет, пора спать.

Лиза вновь насторожилась, не зная, как себя вести. Слишком много информации получила за столь короткий промежуток времени. Похомов пропустил ее вперед, а сам остался запирать дверь. Через некоторое время приблизился к кровати. Увидев, что та по-прежнему пуста, Дмитрий выжидающе уставился на Лизавету, которая успела к тому времени расположиться в кресле.

— Ребенок, твое место здесь, — прохрипел он, — Рядом со мной!

— Но, Дмитрий Арка…

— Это не обсуждается, Лиза! Я хочу обнимать тебя этой ночью!

— Только обнимать? — прикусила губу Карпова, заворожено глядя в его бездонные черные глаза, — Точно? Вы не…Не возбудитесь снова?

— Я всегда возбужден, когда ты рядом. Даже сейчас. Но, без твоего согласия ничего не произойдет!

***

Она была с ним. В его объятиях. В его постели. Дмитрий сам до конца не верил в происходящее, но для большей убедительности, крепче прижимал к себе девушку. Уткнувшись носом в ее затылок, вдыхал ни с чем несравнимый аромат волос. Сколько времени прошло с тех пор, как они легли спать? Часа два, не меньше. Да только сна ни в одном глазу не было. Хоть до ста считай, хоть до миллиона. Бл*дская память покоя не давала, все время прокручивая в голове картинку их сумасшедшего поцелуя на крыльце. Каким чудом сдержался — одному Богу известно. Сейчас Похомов осознал, какую глупость совершил, затаскивая Лизу в кровать, и предварительно обещая, что ничего между ними не будет. А слово дал — держи!

Мужчина от желания готов был на стену лезть, и подушку зубами рвать. Пришлось стиснуть посильнее челюсти, и терпеть. Терпеть, мать его!

Не мог он вспомнить, чтобы вообще когда-нибудь сдерживал свои потребности ради кого-то. Не было такого! Похомов в который раз перевел взгляд на Лизавету, в надежде отыскать то, чем она его пленила. Быть может дело в нежной, словно бархат, коже? Девушка лежала на самом краю кровати, спиной к нему, и если бы не рука Похомова, вцепившаяся в ее талию мертвой хваткой, наверняка свалилась бы на пол.

Глаза давно привыкли к темноте, потому даже при лунном свете, Дмитрий смог разглядеть на Лизе крошечную татуировку у основания черепа. Странный кельтский крест, известный как трилистник. Поддавшись порыву, очертил контуры рисунка, петли, с наслаждением замечая, как ее кожа покрывается крупными мурашками.

— Лиза?

Его хриплый шепот в полнейшей ночной тишине заставил сердце девушки колотиться с утроенной силой, но виду она старалась не подавать, хоть и напряглась всем телом.

— Не молчи, я знаю, что ты не спишь.

Борзый усмехнулся про себя, заметив, что Карпова только сильнее зажмурила веки, стараясь притвориться спящей.

— Откуда она у тебя, ребенок? — поцеловал то самое место, где был расположен орнамент.

И дальше делать вид, будто спит, не имело смысла.

— Это символ семьи и вечной дружбы, и прощения, — во рту стало столь сухо, что язык прилипал к небу, — Такая же есть и у Сони, и у Андрея. Мы сделали их в очень сложный для наших отношений период. Когда все висело на волоске…

— Почему? — пустая болтовня помогала Похомову отвлечься от ее тела хоть на некоторое время. Дать себе передышку.

— Я оказалась тогда между двух огней, — тяжело выдохнула Лизавета, — И из-за нелепой ошибки Андрея, могла потерять их обоих…

— Расскажи мне, — не обращая внимания на протесты девушки, Дмитрий развернул ее лицом к себе, — Хочу знать о тебе все.

— Я не имею права рассказывать об этом, — забеспокоилась Карпова, — Не моя тайна.

— Да, брось, — возмутился Похомов, — Я же открыл тебе «не свою» тайну.

Лиза, в раздумьях, прикусила нижнюю губу, даже не подозревая, что лежащего рядом мужчину в этот момент, словно током шарахнуло!

Он со всех сил отвлечься пытался, а она, пусть даже неосознанно, но сводила все попытки к нулю.

— Не делай так больше, — прорычал Борзый, — Если не готова отвечать за последствия!

— Почему Вы снова злитесь, — пришла очередь Карповой возмущаться, — Мне скоро и дышать будет нельзя?!

— Возможно! — повысил голос Дмитрий, — Я еще не решил.

Лиза приподнялась на локтях, гневно сверкая глазами. За переменами в настроении этого человека невозможно было успеть.

— Меня хотя бы в известность поставите?

— Непременно! И хватит язвить, и «выкать».

— Совсем недавно, — Лизавета тоже перешла на повышенный тон, — Вы называли меня уродливой, некрасивой, непривлекательной…

— Мышью? — бесцеремонно перебил ее Борзый, — Да, было дело! И что?

— И что? — от удивления весь словарный запас девушки канул в небытие.

— Я не имею склонности все усложнять, — ухмылялся мужчина, — Тебе далеко до девочек с обложки, это очевидно.

— В таком случае, что я здесь делаю? — как ни старалась Лизавета, голос все равно дрогнул. Противостоять ему было очень нелегко. — Что изменилось с тех пор, как мы познакомились?

— Вопреки всему, меня к тебе тянет. Да так, что нет сил, сопротивляться. И это неоспоримый факт!

— Почему?

— Не знаю!

— Почему?! — не унималась Лиза, настойчиво глядя в его глаза.

— Не знаю! — в очередной раз недовольно рявкнул Борзый, так же как и она, приподнявшись на локтях.

— Зато я знаю!

— Да что ты говоришь? Давай послушаем!

— Вы…Вы…привыкли обращаться с девушками, как с вещами, бездушными куклами. Наверняка приятно считать себя эталоном мужской красоты. Да еще и при деньгах. Практически все ваши «красотки», падали к ногам, стоило лишь улыбнуться, да? А тут появилась ничем не приметная девушка, мышь, которая не захотела иметь с вами ничего общего — вот вы и взбесились!

Лиза не знала, в какой именно момент стала такой смелой, но в подтверждении своих слов, сильно толкнула Дмитрия в грудь, заставляя опуститься на подушки.

— Вот только, я не игрушка, — нависла она над мужчиной, — Ясно тебе?

— Приятно знать, что наконец-то мы на «ты», — прохрипел возбужденный до предела Похомов, и проворно развернувшись, подмял Лизу под себя, — Сладкий мой мышонок, я ведь предупреждал — не провоцируй меня, если не готова отвечать за последствия.

Лизавета себя не узнавала. Всегда была уравновешенной, рассудительной, а сейчас, словно взбесилась. Ей, до ужаса, хотелось перечить ему:

— Во-первых, я в состоянии ответить за любые последствия, — она слегка приподняла голову с подушки, и сейчас практически касалась губами его губ, — А во-вторых, я не мышонок. И не Ваш!

Дмитрий фыркнул, отчаянно борясь с желанием взять ее. Жестко. Грубо. За дерзость. Прямо здесь, не отходя от кассы. Показать, для чего женщины созданы, а для чего нет.