Сияй, Бореалис! Армейские байки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 19

— Почему… почему рисунки Ашаме? — подал голос мальчик, уже откровенно рыдая. — А мои? А мои чем хуже?

— Сынок… — подошла мама, уводя того из кабинета.

Мальчик вырвался, повернувшись к отцу, гневно снял очки и быстро протёр краем футболки.

— Почему?! — вскричал он, всхлипывая.

— Ты слышал меня? — процедил отец, вдарив кулаком по столу. — У меня нет времени на глупости!

— Пойдём, — мама тихонько взяла рыдающего мальчика пол руку и повела прочь, — поможешь мне на кухне, а потом я дам тебе мороженого — как тебе такое? Не нужно плакать, у папы очень сложная работа.

Всё это из-за сестры.

Никакое мороженое, никакая мамина забота не могла сравниться с отцовским вниманием. Это было совсем другое, равноценное настоящему признанию.

Шинан стоял поодаль стола и наблюдал за тем, как мужчина в костюме рухнул в кресло, впустив пальцы в волосы и растрепав укладку. Он навис над столом, о чём-то размышляя угрюмо, затем наклонился, достав бумажный комок. На помятом листе улыбки цветных големов теперь казались кривыми. Мужчина подошёл к окну. Капитан проводил его взглядом, тщательно изучая. Мужчина повернул голову, но перед собой никого не увидел. Шинан, опешив, смотрел на него в упор, как на собственное отражение. Всё меньше и меньше это походило на сон. Стоило моргнуть — и молодой импозантный мужчина вдруг обернулся осунувшимся и глубоко печальным стариком. Сгорбленная высокая фигура опиралась на трость, стоя у окна в немом ожидании. Сожаление давно вытеснило холод во взгляде. А за окном всё так же падал снег. Старик тоскливо считал снежинки, не замечая рядом призрака, — не улыбнуться, не спросить что-либо…

Когда сестрёнка вдруг тяжело заболела, отца не оказалось рядом — он был в разъездах. Она лежала в постели, мучимая жаром и болью, а мама всё не смыкала глаз, выхаживая её. То была не простуда, которую легко вылечить, а что-то серьёзней. Мальчик не знал и был озабочен другим. Он проникся обидой, да такой, что пожелал сестрёнке никогда не поправляться и исчезнуть. Она забрала себе самое важное для него. Пускай лежит и высыхает в мучениях.

Мама стала часто рыдать. Доктор сказал, что сестрёнку нельзя вылечить. Только замедлить ход, но остановить — уже нет. И тогда мальчик испугался: неужели его проклятие воплотилось в реальность? Он зашёл однажды к сестрёнке. Её исхудавшее тело казалось таким маленьким. Девочка подняла вялый взгляд и постаралась улыбнуться. Мальчик подошёл и сел рядом, почувствовав маленькую слабую ладонь на щеке.

— Братик, — тихо говорила она, тихонько рыдая, — не хочу умирать. Я… такое придумала… хочу сделать, когда вырасту. Это будет подарок для тебя.

Мальчик и сам разрыдался. Он стал извиняться, признался, как обидно ему было остаться в стороне, как обида сожрала его настолько, что он наслал ею эту болезнь. Сестрёнка не злилась. Пошла на поправку позже, но из-за неизлечимой болезни тело перестало расти. Десятилетняя девочка осталась такой навсегда.

Шинан моргнул, и вот теперь он стоял и слушал, как по асфальту бежит ливень. В лужах горел пожар. Запах остывшего огня и дым смешались в прохладный бриз. Капитан стоял посреди марева, замерев. Он повернул голову. Рядом с ним стояла та самая девочка с роскошными длинными чёрными волосами и печально улыбалась. Она видела Шинана. Тот замер, безмолвно уставившись на бледное детское личико. Вдалеке пылал пожар и ревела сирена. Рядом кто-то гнусаво посмеивался. Капитан обернулся на тихий недобрый смех. Дым медленно развеялся вокруг силуэта.

Кожаная маска без низа оголяла оскал. Губы потрескались и истекали кровью.

Хрустнула карамель.

Шинан разомкнул веки, вздёрнувшись. Над головой белел потолок, а в нос ударил запах больничной палаты. Капитан хотел встать, но тело не слушалось. Ноги стали каменными, а руки беспомощно подрагивали. Парень заставлял себя шевелиться, ругаясь под нос. Ни в какую. Только правая рука едва сдвинулась с места. В это время дверь в палату чуть приоткрылась. Шинан метнул туда озлобленный взгляд. Визитёр не спешил заходить.

— Кто там? — бросил он, нахмурившись. — Заходи, чёрт тебя…

Лессан робко шагнула в палату, чувствуя, как колкий взгляд капитана скользнул по ней, точно осколок льда. Следом торопливо зашёл доктор — чуть упитанный мужчина в белом халате и с залысинкой на макушке — и девочка посторонилась, так и не сказав и слова.

— Что со мной? Что за хрень? — бесцеремонно принялся расспрашивать Шинан.

— Доброе утро, во-первых, — безучастно пробормотал доктор.

— Вы что, с небес упали? — огрызнулся тот.

— Во-вторых, помолчите, я измеряю скачки праны.

Капитан даже и не почувствовал, как он приставил к парализованной левой руке какое-то устройство. Доктор сосредоточенно зажмурился, погрузившись в мысленный счёт. Шинан терпеливо проследил за ним. Лессан всё топталась в сторонке и мялась.

— Вы использовали гиперрежим неоднократно, верно? Даже при высоком уровне праны он может быть опасен. Прана-тело претерпевает микроразрывы, а это становится причиной паралича, с которым вы сейчас здесь лежите.

— И что мне теперь делать?

— Курс специальной терапии должен предотвратить повреждения, а пока что вы можете расслабиться и отдохнуть.

— Шутите? Я капитан команды «А-1», я сейчас должен быть там и тренировать своих болванов! Тихоходы это вам не клизму ставить!

— Ну а я врач, и ровно сейчас мне нужно обойти ещё с десяток таких борзых, как вы. Скорейшего выздоровления, — доктор направился к выходу, пропустив медсестру, которая принесла поднос с завтраком.

Шинан мрачно проследил, как та поставила поднос на кроватный столик. Запахло бульоном.

— А ты чего пришла? — бросил капитан в сторону Лессан.

Медсестра безмолвно покинула палату, оставив их наедине. Шинан взял ложку, непослушные пальцы дрожали. Ложка выскользнула и звякнула о кафельный пол. Лессан трепетно шагнула к кровати, подняла ложку, сполоснула в умывальнике и вытерла. Девчонка зачерпнула бульона и взглянула на капитана. Он нахмурился и вдруг выхватил столовый прибор из тоненькой ручонки.

— Я тебе что, инвалид какой-то? — проворчал тот. — Если нет вопросов, проваливай, у меня крайне хреновое настроение.

— Капитан, меня теперь назначили младшим капитаном. Я буду вместо вас, пока вы здесь, — вполголоса сообщила Лессан, дрожа и бледнея.

Шинан опешил.

— Кто отдал такой приказ? Я разве не говорил, что это обязанность третьего пилота?

— Мы знаем… но майор Лин Мо вдруг назначил меня, это я должна буду вести бой так, как это делали вы. Я же совсем не готова к этому!

— Что ж, теперь будет так, как ты хотела, — мрачно усмехнулся капитан. — Ты же хотела в бой — вот и дерзай, пока мои кулаки бессильны.

— Мы погибнем, если я буду вести, я не могу… не умею.

— Благо, я этого не увижу.

— Без вас мы не справимся.

— И что ты предлагаешь сделать? Потащишь меня в кабину? Силёнок не хватит. Сейчас мне нельзя пилотировать, иначе сам сдохну.

— Я не знаю, что мне делать. Это даже хуже, чем последний бой.

— Согласен.

— Но я постараюсь что-то придумать.

— Мелюзга поведёт команду, чёрт дери.

— Я не ребёнок! — разозлилась Лессан. — Я справлюсь, мне только нужен совет… или нет, я должна сама…

— Сама ты только загонишь всех в могилу.

— Не говорите так! Мне без того страшно.

— А я и не для того здесь лежу, чтобы жалобы слушать да сопли чужие вытирать. Ты на войне, твой страх здесь никому не интересен.

— Вы сделали из нас сильнейшую команду, только благодаря вам мы всё еще живы. Вы не можете вот так всё оставить. Мне стыдно за свой страх, но здесь мне больше не у кого просить помощи и совета.

Отчаянные глаза девчонки подрагивали и медленно наливались блеском — того глядишь расхнычется на всю палату. Как будто внутри Лессан натягивалась и медленно рвалась последняя струна. Шинан всёрьез задумался, отводя взгляд в сторону окна. Серое небо невзрачно глядело сквозь занавески. Он был едва на грани того, чтобы пустить всё на самотёк, оставить команду, в которую вложил максимум усилий. Куда-то делась та беспечная тяга к бою, будто тяжёлая лапа тихохода разбила её оземь. Будто во сне кто-то нажал незримый переключатель души — старый и заржавелый — включив какую-то забытую сущность, которая остановила беспечность, как машину.