В твоем плену (СИ) - Сотникова Елена. Страница 5

Нам наняли самый комфортабельный экипаж, какой только имелся в наличии. С откидным верхом, четырехколесный, с двумя удобными широкими диванами где вполне можно было спать.

Отряд, что должен был сопровождать нас, поехал верхом на лошадях. Десять человек.

Мда. Не завидую им. Всю ночь и половину дня трястись в седле. Видимо, им хорошо платят, раз согласны терпеть!

— Иви, я надеюсь на ваше благоразумие, — обратился в конце, когда мы уже расположились внутри фиакра, их главный, — не забывайте об ответственности. В противном случае могут пострадать ваши родные. Вы понимаете о чем я?

А вот это как удар под дых. Сволочь! Мне сейчас прямым текстом угрожают?

Я не выдержала его тяжелого взгляда, понимая, что меня раскусили еще до того, как я попыталась что-то предпринять. Он однозначно знал куда стоит бить!

— Я все поняла, — тихо выдавила из себя, не замечая как крепко сжимаю руку Силаха.

Еще одна надежда похоронена.

Но никогда не знаешь какие сюрпризы приготовила тебе судьба. Если бы я тогда знала, если бы хоть немного догадывалась во что выльется моя поездка, я бы, наверное, умоляла миаро провести меня этим чертовым временным тоннелем к тому, кто меня ждал в столице. Но, увы, мы не умеем предсказывать будущее, поэтому часто совершаем кучу глупых ошибок в настоящем.

Наша компания двинулась в путь сразу же. Путешествие предстояло долгое и откладывать его не имело смысла.

Я видела как люди с удивлением провожают взглядом наш экипаж и едущих рядом вооруженных охранников, с грустью понимая, что завтра поползут самые немыслимые слухи о моем отъезде. И как будет стыдно родителям!

Учитывая летнюю жару, мы не стали использовать крышу у фиакра, предпочтя наслаждаться видом звездного неба и свежим воздухом. Силах сел рядом со мной, обняв за плечи.

Я положила голову на его плечо, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, что стали душить сильнее, стоило нам выехать за черту города.

— Не переживай, Мила, прорвемся! Я уверен, что произошло недоразумение. Ты не подписывала никаких договоров с миаро, твои родители тоже не могли так поступить — они для этого слишком честные люди и искренно любят тебя. Так что поводов для волнений не вижу.

Он нежно гладил мне плечи, прижимая к себе, нашептывая слова поддержки. Его губы целовали кожу у виска, кончик уха, перебирая дыханием волосы, но легче мне все равно не становилось.

Наоборот, стало еще тоскливее и, не выдержав, я все же разрыдалась, утыкаясь носом в его рубашку и оставляя на ней мокрые пятна от слез.

Заснула как-то незаметно, убаюканная теплыми объятиями жениха. И я, дурочка, еще недавно сомневалась стоит ли мне выходить за него замуж? Когда так тепло и уютно в его руках.

Проснулась я рано утром, когда край неба только-только начал светлеть.

Сначала тёмно-синие облака наполнились внутренним светом, а после появилась розовая кайма.

Словно завороженная смотрела, любуясь, как небо покрывается румянцем, слушала, как просыпаясь, щебечут вдалеке птицы и умиротворенно дышит под мерный стук колес Силах, все так же крепко сжимая меня даже во сне.

Было что-то невероятно-нежное в происходящем, что я не смела пошевелиться, боясь нарушить волшебство момента.

Ровно до того момента, когда кучер вдруг не натянул поводья, резко дернув лошадь в сторону и не стал заваливаться вбок. Животное испуганно заржало, уходя с дороги и понеслось в лесную чащу, что приветственно распахнула свои объятия, смыкая их за спиной стволами деревьев.

Сзади раздались крики людей, шум, звон оружия. Повозка стала подскакивать на кочках, скрипя и грозя разлететься на кусочки. Лошадь летела вперед не разбирая дороги.

— Силах! — я затрясла жениха дрожащими руками, пытаясь разбудить.

По доносящимся звукам было ясно, что на нас напали. Но меня в данный момент волновало не это, а то, что мы могли разбиться, влетев на всей скорости в какое-нибудь дерево.

Я только сейчас заметила, что из крупа животного торчала стрела.

Силах вскочил, озираясь вокруг ошалелыми глазами, пытаясь понять что происходит.

— Лошадь! Кучер! Ранена!

Собрать мысли воедино и внятно объяснить у меня не получилось, но и того, что вышло хватило.

Он разом перемахнул на место теперь уже мертвого кучера, выдергивая у того из рук поводья и пытаясь остановить раненое животное, что неслось вперед, гонимое диким страхом и болью.

А по обеим сторонам, мелькая среди деревьев и пришпоривая коней, нас окружали незнакомые мужчины.

Остановить животное Силаху не удавалось ровно до тех пор, пока впереди не показалось огромное поваленное дерево на краю оврага.

— Мила, прыгай! — скомандовал он, понимая, что остались считанные секунды до того момента, когда наш транспорт разлетится на куски.

Понимала это и я. А жить еще хотелось!

Подобрав подол платья, открыла дверь, вдохнула полной грудью побольше воздуха, задерживая дыхание и отталкиваясь от подножки экипажа, прыгнула в прошлогоднюю листву, мокрую, холодную от утренней росы, чувствуя как всеми ребрами пересчитываю все неровности земли, покатилась куда-то в кусты. Лишь бы руки, ноги и голова остались целы! Царапины — ерунда.

Заживут.

— Девка где? Черти! — заорал кто-то совсем рядом.

А я лежала притаившись, боясь пошевелиться, чтобы не обнаружить себя, наивно полагая, что ветки и листва кустарника надежно скрывают меня от глаз преследователей.

Позади раздалось испуганное ржание лошади, жуткий треск и я, зажмурив крепко глаза, поняла, что очень вовремя успела выпрыгнуть из фиакра.

Надеюсь, Силах тоже.

— Сбежать пытался. Пшел, я сказал, отродье!

Голоса звучали рядом и я молилась, чтобы меня не заметили. Даже дышала через раз.

— С ним девка была. Прыгнула куда-то сюда. Далеко уйти не могла. Обыскать каждый куст!

Я поняла, что шансов мало. И мой друг детства у них. Хотя, может в разговоре они имели в виду кого-то из нашей охраны?

— Пошли братьев обыскать их экипаж. Раз ехали с отрядом, значит, везли что-то ценное.

Из ценного там только кошелек миаро с деньгами.

Разбойники. О них рассказывали страшные байки, пугали детей.

До нашего города доходили разные слухи, но в них всегда фигурировала изощреная жестокость и беспринципность таких вот отбросов!

То, что они вытворяли, какие казни чинили над попавшими к ним людьми, страшно было даже слушать, не говоря уже о том, чтобы представлять или, не дай бог, оказаться в их лапах.

— Оп-па! Вот она, пташечка, где притаилась! — заржал мерзкий голос почти над самым ухом. — Думала не заметим.

Да, думала и надеялась! Хоть и понимала, что поступала нечестно по отношению к Силаху. Но разве он обрадуется, когда увидит, что я тоже в руках у этих преступников?

— Девка — это хорошо, это живой товар, — поглаживая густую черную бороду, задумчиво выдал самый старший на вид среди них, когда меня чуть ли не волоком вытащили из моего убежища.

Темное обветренное лицо, потрескавшиеся губы, густые, нависшие брови и жестокий, пронзительный взгляд карих глаз. Ростом, наверняка, под пару метров, я уже молчу про груду мышц, перекатывающихся под рваной грязной рубахой. Он мне напомнил медведя.

Такого огромного, мощного, свирепого. Такой одним ударом зашибет — мокрого места не останется.

Он однозначно был среди них лидером. И это сквозило даже не во внешности, а во взгляде, в движениях, в голосе.

Грубый, безжалостный, страшный хищник.

Мамочки!

— Не трогайте девушку! Пожалуйста!

Силаха держали два коренастых паренька, заломив ему руки за спину. Вернее, один держал, другой связывал веревкой сзади.

— Твоя баба? — кивнул бородатый в мою сторону.

— Невеста! Жена!

— Так невеста или жена? Ты мне врать-то не пытайся, все равно пойму. Дар у меня такой: я ложь за километр чувствую, как зверь добычу. И не прощаю, — переходя на зловещий шепот закончил главарь.

— Вам какое дело? Она ни в чем не виновата. Вам нужны деньги? Они были в нашем фиакре, можете поискать. Больше у нас ничего нет.