Еврейские литературные сказки - Перец Ицхок-Лейбуш. Страница 40

Только на третий вечер глядят они и видят вдалеке, как на одной стороне дикого острова садится большое солнце, а на другой стороне — встает большая луна, а посередине, между восходящей луной и заходящим солнцем, стоит пастух со стадом овец.

Радуются Берл и турок и бегом к пастуху со стадом.

Но как подошли они поближе, видят, что пастух этот ростом очень высок, а глаз у него только один, и глаз этот — прямо посреди лба…

Испугались Берл и турок пастуха, потому что сразу поняли, что этот дикий великан — злодей.

Захотели, конечно, убежать.

Да не дал им убежать великан: загнал в свое овечье стадо и продержал там до ночи.

А когда настала ночь, погнал великан своих овец, а Берла и турка — вместе с ними, в большой двор с высоким забором, и ворота запер.

Думает Берл:

— Ну, что же теперь будет?

А турок ни о чем не думает.

А великан с единственным глазом посреди лба начинает раскладывать большой костер при свете луны.

И когда костер разгорается, берет великан в руку копье, подходит к Берлу и щупает его. Видит великан, что Берл тощий, кожа да кости, оставляет Берла, подходит к турку и щупает его. Видит великан, что турок жирный да румяный, протыкает великан ему брюхо копьем и кладет на огонь жариться.

Зажарил великан турка, съел его и запил бочкой вина, а потом улегся спать.

Как увидел Берл, что от турка даже костей не осталось, на него напал ужасный страх.

Сидит он среди овец и думает:

— Что же это такое, у меня же дома жена и дети, что с ними-то будет?.. И к тому же мне хочется еще хоть разок увидеть, как наш святой раввин освящает новую луну…

Не успел Берл так подумать, как приходит ему в голову такая мысль:

— Ежели великан наелся и выпил так много вина, стало быть сейчас он сладко спит. Зачем же мне, Берлу из Праги, сидеть среди овец как барану и ждать, пока он не проснется и меня не зажарит?

И Берл выбрался из овечьего стада, пошел, взял копье великана и положил его в пылающий костер.

И когда копье раскалилось докрасна, вынул его Берл из костра. И копье огнем горело у в руках. Поднял Берл глаза к луне и сказал так:

— Боженька, я — Берл из Праги. Я уже столько раз освящал твою луну вместе с нашим святым раввином, и дальше хочу ее освящать. Спаси же меня от рук этого великана, этого злодея с одним глазом во лбу, который любит жарить да есть людей!

И как только он это сказал, так сразу почувствовал себя очень сильным. Взял копье и воткнул его раскаленным острием прямо в глаз великана.

Пробудился великан с громким воплем и стал гоняться за Берлом по двору.

Но Берл спрятался среди овец, а великан его там не увидел, поскольку ослеп.

Понял великан, что дело плохо, и пришла ему в голову такая хитрая мысль: он пошел, распахнул ворота и стал выпускать овец.

А овец-то выпускал слепой злодей по одной, а сам-то все это время стоял у ворот и шарил своими ручищами в воздухе над овцами, чтобы, если Берл вдруг пойдет вместе с овцами, поймать его и задушить.

Видит Берл, что дело плохо. Воздевает он руки к небу:

— Как же так, Господи, ты же мне до сих пор помогал, так помоги же и теперь!

И как только Берл это сказал, ему тут же пришла в голову мысль:

— Овцы-то большие, и шерсть у них — длинная!..

И Берл берет, ложится под животом крупной овцы и хватается за ее длинную шерсть, а еще забирает с собой великаново копье и хлеба, чтобы было что поесть.

Идет овца и несет Берла за ворота вместе с хлебом и копьем.

И как только Берл из Праги очутился по ту сторону ворот, так сразу вскочил на ноги и пустился бежать, куда глаза глядят.

Но едва Берл сбежал от великана, с копьем в руке и хлебом подмышкой, он заметил, что вдалеке бежит снежно-белая овечка, а за ней гонится чудище, дикий фандул.

Голова у фандула свиная, рога — бычьи, а пасть и ноздри извергают пламя.

Фандул черный и мрачный, а овечка — белая, такая белая, что нет на свете подобной белизны. Не иначе как хочет фандул ее растерзать.

Стоит Берл и смотрит со страхом: вот-вот схватит фандул овечку.

Смотрит Берл из Праги на овечку, и она его видит…

Как заметила Берла овечка, так тут же побежала к нему, а злой фандул — следом.

Видит Берл, плохо дело: сейчас прибежит фандул и наверняка разорвет на куски и его, и овечку. И решил Берл про себя так:

— Будь что будет! Копье — в руке, а Бог — на небе. И уж очень мне жалко белую овечку.

Не успел Берл так подумать, а овечка уже рядом, бежит вокруг него. Едва обежала круг, как возникло большое сверкающее кольцо. А белая овечка впрыгнула в кольцо и улеглась рядом с Берлом.

Когда черный фандул это увидел, он так разозлился, что огонь, вылетающий из его пасти и ноздрей, превратился в языки пламени. Но как только эти языки пламени достигали белого кольца, которое окружало Берла и овечку, они тут же угасали.

А черный фандул подскочил к белому кольцу и, вопя от злости, стал бегать вокруг него. Он скрежетал зубами и рыл землю ногами. Но перебраться через кольцо не мог…

Понял фандул, что плохо его дело, встал, разъярясь, за кольцом насупротив Берла из Праги и давай реветь и вопить, пусть, дескать, Берл отдаст ему белую овечку, потому что вот уже много лет, как он, фандул, гоняется за ней и не может поймать, и если бы не Берл из Праги, этой ночью он бы точно ее поймал.

Говорит ему Берл:

— Злой фандул! Напрасно ты вопишь. Я тебе не отдам белую овечку, потому что суждено мне ее защитить, а ты, злая тварь, и сам видишь, что ведь и она меня защищает, потому что из-за кольца, которое она сотворила вокруг меня, ты не можешь ко мне подобраться.

Еще громче вопит фандул, еще злее роет под собой землю. Скалит свои страшные зубищи и говорит:

— Пока не отдашь мне овечку, буду стоять у круга, буду так стоять, пока ты не помрешь.

Говорит Берл фандулу:

— Знай же, что меня зовут Берл из Праги. И я боюсь только Бога на небесах. А ты, злой фандул, уходи отсюда прочь и оставь овечку в покое, а иначе — видишь это копье? Это копье большого великана, у которого был только один глаз в голове, и я ему выколол этот глаз этим самым копьем. А теперь, видишь, копье снова в моей руке.

Как только фандул услышал такие речи и увидел копье, он сразу же испугался и попытался разжалобить Берла:

— Я голоден, я голоден!

Говорит Берл фандулу:

— Если ты голоден, то вот тебе кусок моего хлеба.

Отвечает фандул:

— Нет, нет! Мой голод не может утолить ничто, кроме белой овечки…

Говорит Берл из Праги:

— А, если так — получай!

И бросил в него большое копье.

Дикий фандул подпрыгнул в воздух от страха и пустился бежать во мрак, куда глаза глядят.

Но куда бы ни бежал фандул, копье летело за ним следом… И настолько, насколько Берлу из Праги хватало глаз в ночи, он видел, как обезумев от ужаса убегает фандул, а копье летит за ним следом…

Оглянулся тут Берл из Праги, а белая овечка уже далеко.

Возблагодарил Берл Бога за то, что Он помог ему спасти белую овечку, и отправился в путь.

Шел Берл день и ночь, а вечером следующего дня, как раз когда кончился последний кусочек хлеба, увидел перед собой большой дворец.

Подходит Берл ко дворцу, стучит в ворота и двери, они открываются. Заходит Берл во дворец и видит, что дворец этот — очень богат, полон дорогой утварью, и вся она — золотая и серебряная. Но ни одной живой души во дворце нет.

Думает про себя Берл:

— Что это значит? Почему здесь никого нет?

Думает:

— Это, видно, логово разбойников, которые сходятся здесь в полночь и прячут здесь свои сокровища. Поэтому здесь сейчас ни души.

Думает:

— Здесь остаться — разбойники убьют. Дальше бежать, так не знаю куда. Да и в чистом поле меня разбойники все равно схватят, а я к тому же устал. Лучше спрячусь я здесь на ночь, а утром, когда тут снова никого не будет, пойду дальше.