Охотник из снов (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 39

— Знаю, Джесси. Знаю.

Сайферу не хотелось признавать этого, но он испытывал ревность от вида их объятий, и не из-за того, что другой мужчина прижался к Симоне. Причина крылась в их взаимной любви друг к другу.

Они — семья.

Несмотря ни на что. Независимо от обстоятельств, они поддержат друг друга всегда и во всём. Никакого предательства. Коварства. Одна только любовь и желание помочь.

Никто никогда не любил его так. И не полюбит.

Ни разу к нему не прикасались с нежной любовью. Внезапно Сайфер почувствовал себя третьим лишним. Хуже того, недостойным даже видеть что-то столь чистое.

С щемящей тоской он отвернулся и пошёл на кухню.

Симона ощутила дуновение воздуха. Она глянула мимо Джесси и увидела, как Сайфер покидает комнату. Его окутывала аура такой печали, что сердце заныло от боли. Она отстранилась от Джесси.

— Что-то стряслось? — поинтересовался призрак.

— Не знаю.

Отпустив руку друга, Симона пошла следом за Сайфером, чтобы узнать причины его грусти.

— Сайфер?

Он остановился у стола и посмотрел на неё. На красивых чертах лица застыло стоическое выражение, но она чувствовала хаос в душе.

— С тобой всё в порядке?

Сайфер кивнул.

— Всё отлично. Мне просто не хотелось смотреть, как вы друг с другом сюсюкаетесь. Я едва не лишился аппетита.

Верилось с трудом. Зато теперь понятно, о чём шла речь, когда он рассказывал о её новообретённых силах. Сильное несоответствие между тем, что она чувствовала и видела, сбивало с толку.

Она подошла к нему.

— Почему тебя терзает боль?

— Это не боль, а голод. Реально, тебе стоит научиться понимать разницу. — Он указал большим пальцем за плечо на холодильник. — Разве сейчас не время обеда?

Симона покачала головой. Сайфер специально пытался сменить тему. Что-то сильно его смущало, и вместо того, чтобы разобраться с этим, он решил пообедать. Ладно, она смирится. Однако ему не удалось её провести.

— У меня есть немного салата с тунцом. Можем сделать бутерброды.

— Сойдёт.

Симона взяла хлеб.

— Вытащишь салатик из холодильника? Я убрала его в судок с белой крышкой.

Джесси подоспел, когда Симона отсчитывала куски хлеба.

— А вы в курсе, что Глория училась на психолога?

— Нет, откуда бы я узнала?

— Точно, ты ведь шарилась с Сайфером… превратилась в демона и тому подобное. Глория очень классная, пока не критикует мою музыку.

Симона была ошеломлена столь внезапной переменой отношения к Глории.

— Я тоже постоянно критикую твои музыкальные вкусы, Джесси.

— Да, но ты также отплясываешь со мной под них. — Он встал в позу Майкла Джексона. — Просто удирай, удирай, удирай!

Без незримой преграды он налетел на неё.

— Джесси, — игриво пожурила Симона. — Я пытаюсь приготовить обед.

— Ладно, но позже «Разбуди, как будешь уходить [23]» и «Ходим, как египтяне [24]».

Симона застонала, но не смогла сдержать улыбки.

Джесси послал ей воздушный поцелуй.

— А теперь я отправляюсь к своей женщине.

И он направился в свою комнату.

Симона рассмеялась над ним. Глория вдруг стала его «женщиной».

— Джесси, — игриво позвала она. — Ты ещё не дорос до свиданий, мальчик!

— Я старше тебя. И, по крайней мере, я не встречаюсь с совратителем малолеток, который на бесчисленные века старше меня, — разнёсся голос призрака по кухне.

— Не забывай, теперь я могу треснуть тебя по башке…

— Учту на будущее, а теперь — отвянь. Мы сравниваем эктоплазму.

Симоне даже издали не хотелось касаться этой темы. Покачав головой, она продолжила делать бутерброды.

Сайфер протянул ей салат с тунцом.

— И каково это?

— Что?

— Иметь кого-то, кто тебя так хорошо знает? Того, с кем ты можешь подшучивать и веселиться. Я видел в мире сновидений, но никогда раньше вблизи. Внутри тебя вспыхивает нежность, когда Джесси рядом. Даже когда он тебя бесит, то продолжает тебе в чём-то нравиться.

Симона отложила бутерброд и посмотрела на него. Бедный Сайфер не знал, что такое истинная дружба.

— Это здорово. О близких людях, которые не стремятся причинить тебе боль, можно рассказывать часами. Они не ведают зависти и всегда умеют рассмешить. К сожалению, иногда их безумно трудно найти.

— А порой — невозможно.

Она кивнула.

— Люди — сложные. А эмоции ещё сложнее. Объясни, как можно одновременно любить и ненавидеть кого-то.

— Odi et Amo.

Она нахмурилась.

— Что?

— Это древнелатинское стихотворение-двустишье римского поэта Катулла. «Ненавижу и люблю». Как раз в нём об этом говорится. Оно написано для женщины, которую Каттулл обожал и одновременно презирал.

— Да, вот видишь? Тебе не кажется это неправильным? Разве, по идее, ты не должен либо любить, либо ненавидеть, но не испытывать оба чувства одновременно?

— Однако между вами с Джесси нет ненависти.

— Верно. И я этому безумно рада. Нелегко жить с кем-то, тайно желая его придушить. Но Джесси меня совсем не раздражает.

Симона разрезала бутерброды и положила их на тарелки.

Сайфер наблюдал, как двигаются её руки. Само воплощение изящества. Красоты. Он всегда столь неуклюж, но не она.

Когда Симона потянулась за чипсами, зазвонил телефон. Она глянула на экран, прежде чем ответить.

— Привет, Тэйт. Как делишки? — отдавая чипсы Сайферу сказала она. — Хорошо, скоро будем, — и нажала «отбой».

— Ещё одно убийство?

Он мог не спрашивать, поскольку отчётливо слышал их разговор.

Она кивнула.

— Скольких димми может убить?

— Честно? На удивление, она весьма осторожна.

Симона потрясённо уставилась на него.

— Как ты можешь так говорить? Это третье тело.

Сайфер пожал плечами.

— Их создали как бездумную машину для убийств. Тот факт, что везде не валяются горы трупов — чудо.

— В таком случае, ты уверен, что это димми?

— Насчёт убитого парня, готов дать голову на отсечение. А вот Глория… тут я не буду столь категоричен.

Симона задумалась над услышанным. Если Глорию убила не димми, тогда кто? Нет, эти преступления совершены одним существом. Подумать страшно, если в городе орудуют несколько убийц.

— Нужно посмотреть на последнюю жертву. Бери бутерброды, мы их в машине съедим.

Сайфер взял еду, они схватили верхнюю одежду и выскочили из дома.

Симона выругалась, поняв, что осталась без «колёс».

Они оставили тачку в Тулузе, когда ходили в магазин Лизы.

Она повернулась к Сайферу, когда уловила какой-то странный аромат. Лёгкий мускусный запах… Незнакомый. Подняв голову, она глубоко вдохнула, пытаясь понять, что это, а потом брезгливо вздрогнула от собственного поведения.

— Я же теперь не похожа на собаку?

Сайфер захохотал.

— Нет, но теперь твоё обоняние, как и все остальные органы чувств, стало более чувствительным. Ты можешь ощущать ароматы в более широком спектре, поэтому, скорее всего, будешь обходить Бурбон-стрит десятой дорогой.

— Спасибо. А то я на минуту подумала, что попала по полной и собираюсь превратиться в фанатку чужих промежностей.

Он резко вдохнул.

— Знаешь, никогда не думал, что смогу так быстро завестись.

Симона замерла, осознав, что фактически чувствовала изнывающую боль в его напряженных чреслах.

— Да, — сказал он слегка охрипшим голосом. — Это тоже вполне нормально.

— Не уверена, что мне нравятся такие новшества.

— Поверь, малышка. От секса ты будешь в восторге. Он намного круче, чем у людей. Могу показать тебе вещи, от которых голова пойдет кругом посильнее, чем у Линды Блэр [25].

Она посмотрела на него с возмущением.

— Таким макаром ты не залезешь мне под юбку, Сайфер. Фу! Паршивое сравнение.

Прежде чем Сайфер что-то ответил, запах усилился. Симона увидела, как к ним подходит светловолосый парень лет двадцати-двадцати пяти. Он чем-то напоминал Дева из «Санктуария».