Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 46

Луи покачал головой, пытаясь выкинуть из головы утреннюю паутину мыслей. Заниматься. Упорно заниматься — вот, что ему нужно.

Наконец он позволил пальцам творить, давая голос традиционным чешским мотивам Дворжака, которые плавно перешли в концерто. В первой части было что-то, похожее на тоску, подумалось Луи. Сладко-горькое ожидание, наполненное нуждой. Он открывал музыку в процессе исполнения и думал, что отрывок звучит знакомо для того, чему в прошлом он не придавал значения. Будто музыкальное эхо чувств, которые он уже испытывал.

— Где ты пряталось, концерто для скрипки в Ля-миноре? — прошептал он, позволив смычку виртуозно танцевать и остановиться в начале второго действия. «Единственная черта в Гарри Стайлсе, — подумал он, удивлённо моргая при оборотах, которые вытворяли его пальцы, — одна из многих черт… Он точно знает, как составлять концертную программу».

Гарри Стайлс. Как только он шёпотом произнёс это имя, в дверь постучали.

— Мне показалось, что я слышал неповторимое звучание Томмо, — сказал Гарри, заглядывая в кабинет. — Привет, Лиам.

— У работников Барбикан в этом сезоне проблемы с инвазиями Томмо, — выпалил Лиам в ответ.

Луи хмыкнул и перелистнул страницу, намереваясь их игнорировать и начать работать над вторым движением. Он занимался всего лишь пятнадцать минут и не был склонен к перерыву. Но, чувствуя взгляд Гарри в спину, прямо между лопатками, он не мог не повернуться к нему лицом.

— Если вы, шутники, закончили, — сказал он игриво, — я бы хотел вернуться к музыке, — он поправил чёлку и бросил на Гарри требовательный взгляд.

Гарри ответил выпяченными губами, что не должно было быть милым, но сердце Луи перевернулось.

— Подумал, может, ты хочешь выпить со мной кофе.

— Я уже выпил кофе, — нахмурился Луи, сопротивляясь необоснованно очаровательной попытке Гарри скорчить грустную рожицу, — и я занимаюсь. Что я и должен делать, ведь кто-то повесил на меня сольный отрывок.

Гарри улыбнулся.

— Тебе нравится?

— Он… — «Идеальный. Потрясающий. Как будто написан специально для меня, и ты знал, и я…» Луи вздохнул. — Идём выпьем кофе, Стайлс.

Он сложил скрипку и собрал нотные листы в большую неаккуратную кучу, напоследок подмигнув Лиаму. И если Гарри заметил, что Луи ждал момента, когда они будут снаружи Барбикан, чтобы в следующем квартале обхватить талию Гарри под шершавой тканью одной из его хипстерских рубашек, он ничего не сказал.

***

ты выглядишь охуенно привлекательным прямо сейчас

где ты?

хаха, прячусь

…

как думаешь, кто-то бы заметил, если бы мы занялись сексом напротив тех огромных окон

я думаю, что охранник Пол мог бы заметить, определённо

ох. итак, ты готов?

прекрати шпионить за мной, как извращенец, просто иди сюда скорее

Гарри заблокировал свой телефон, но не мог заставить себя положить его на стол. Вместо этого он просто смотрел на чёрный экран в течение минуты, пока его подсознание не вернулось к Луи, к форме его лица, к ощущению щетины, когда они целовались в такси ранее этим утром, по дороге на работу. Они не отрывались друг от друга ни на секунду, как влюблённые подростки, пока Гарри чуть не упал при выходе из такси, после чего зашёл весь помятый в Барбикан-центр, с покрасневшей вокруг губ кожей, на раннюю встречу с Гримшоу. «Боже, — подумал Гарри, — в целом мире не найдётся никого лучше, чем счастливый Луи Томлинсон». Он мягко улыбнулся воспоминанию, забывая про партитуру под рукой.

я всё ещё могу видеть тебя

Гарри почувствовал, как его щёки залились румянцем, плечи автоматически сжались, пока он смотрел сквозь стеклянные окна на второй этаж мезонина. Луи был где-то там. Он высунул язык, хмурясь, тем самым напугав Джанет Ингерсоль, которая немного отскочила от стекла, увидев выражение его лица.

— Ох, нет! Я не… — Гарри махнул ей рукой, но она уже убежала. — Дерьмо.

ХАХАХАХА

Гарри моментально разблокировал телефон, печатая ответ. Лицо покраснело, а от возбуждения скручивало живот.

ты худший. где ты? можешь прийти и поцеловать меня, пожалуйста?

Двумя минутами позже раздался стук в дверь. Гарри вскочил, чтобы открыть её, так нетерпеливо, что ударился об свой стол с громким стуком. Он увидел Луи, который уже вошёл в кабинет и тихо хихикал. Возле его глаз появились маленькие морщинки, он одновременно был таким проницательным и счастливым, что Гарри просто хотел прикоснуться к нему, хотел провести большим пальцем по щеке Луи, очерчивая его скулы.

— Поцелуй меня, — сказал он.

Луи положил руки на грудь Гарри, толкая его внутрь кабинета, ногой закрывая дверь. Гарри не упустил его неуверенный взгляд на окна и то, как он толкнул их обоих за вешалку, прежде чем обвить руками шею Гарри и приподняться на носочки, чтобы поцеловать его. Луи только что приехал из церкви Святого Луки, Гарри мог точно это понять. На вкус он был как смесь канифоля, масла и мела для доски — не самый приятный запах, но очень соответствующий репетиционным залам. Гарри любил всё это. Любил звуки, которые они издавали вместе, любил то, как язык Луи исследует его рот, любил, когда Луи проводил пальцами по его мягким волосам. Боже, он мог заниматься этим целый день.

— Подожди, разве ты не говорил, что будешь занят до пяти сегодня? — спросил Гарри, нехотя разрывая их поцелуй и упиваясь ощущением пальцев скрипача на своей шее.

Луи кивнул, мягко улыбаясь ему.

— Да, но дразнить тебя намного веселее.

Гарри невольно напрягся от этих слов. Он чувствовал, как беспокойство растёт в его желудке, смешанное с автоматическим возбуждением, которое он чувствовал постоянно, когда совершенно непреднамеренно вспоминал о Луи подросткового возраста. Гарри не думал, что ему до сих пор это нравится. В начале это было горячо, Боже, это было так горячо. Сердце Гарри забилось с неумолимой скоростью просто оттого, что он подумал про насмехающийся голос Луи, о том, как он мог заставить замолчать его сейчас, потому что он был его. Он был его сейчас. Он мог положить свои руки на него, опустить их вниз и медленно снять рубашку и… Это были те мысли, от которых член Гарри затвердевал моментально, что вызывало у него головокружение. Но в последнее время от этого всего начинало тошнить, так или иначе — опасно, как тупик. И действительно несправедливо по отношению к Луи.

Гарри всё ещё было больно, вот в чём дело. Часть его всё ещё таила крошечную мысль, что его просто дразнили и совершенно никто не любил. Это был рефлекс, который выбивал у Гарри почву из-под ног каждый раз, когда Луи находился рядом. Его разум питался этой незащищённостью, он хотел снова вернуть все те ужасные чувства, пока Гарри не засовывал их глубоко внутрь. Паника начинала душить его. Он облизал свои губы, опуская руки на плечи Луи, нежно отталкивая его. Луи нахмурился, отступая.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, просто… — Гарри закусил губу. Он знал, что его щёки раскраснелись, он чувствовал, как его тело реагирует на это, чувствовал, как в его джинсах становится всё теснее. Сквозь бурю своих сложных, гремучих эмоций, он жаждал Луи. Он хотел его так сильно, всегда. И теперь он мог увидеть проблески боли в глазах Луи, вспышку стыда и неуверенности в себе.

— Мне жаль, — внезапно произнёс Луи. Его лицо стало задумчивым. Тихим. — Нам не стоило… Мы должны прекратить целоваться в твоём кабинете, наверное.

Гарри кивнул, заставляя себя успокоиться.

— Непрофессионально, — прошептал он.

— Ты прав.

Гарри посмотрел вниз, сжимая свои слегка опухшие губы большим и указательным пальцами, изучая ковёр. Он ощущал, что Луи смотрит на него, заставляя почувствовать, будто его затылок излучает тепло и ничего из этого совсем не помогало решить проблему в его штанах.

— Я на самом деле… — он начал говорить, как раз, когда Луи громко выпалил что-то в смущённой спешке. Гарри рассмеялся, поднимая голову, чтобы снова встретиться взглядом с Луи. — Прости, что?

— Нет, — робко произнёс Луи. — Ты первый.