Перекрестки судеб. Леся и Рус (СИ) - Черная Лана. Страница 23

— Да что с тобой происходит?!

Он…злится? Это что-то новенькое. Я вроде еще не успела накосячить.

— Ты когда ела в последний раз?

— А? Что? — растираю лицо, выгоняя из ушей звон.

— Я спрашиваю, какого хрена ты ничего не ела, а?

Пожимаю плечами. Честно, как-то не думала о еде. Вроде приносили что-то. И даже Роднянский приходил, просил есть. А я последние дни в каком-то ступоре. Как будто выключили из реальности и лихорадило меня, и…

— Зачем мы сюда приехали, Рус? — хватаю его за локоть, когда он делает попытку вернуться в машину.

— Мне нужно тебя накормить, — снова злится. — Иначе ты в голодный обморок грохнешься. А я не могу…

— Руслан! — настаиваю. — Меня просто укачало, — отмахиваюсь. — Давно не ездила на переднем сидении.

Он хмурится, ища подвох, но делает шаг обратно ко мне.

— А я не могу позволить тебе явиться к дочери в таком состоянии. Нечего ее пугать.

Кажется, я все-таки теряю связь с реальностью. Богдана здесь? В центре? Зачем?

— Отставить панику! — командует Руслан. — Она просто упала.

— Не ври мне! Сюда не привозят детей, кто просто упал, — и паника скребет сердце. Впервые за двенадцать лет нашептывая, что это я виновата. Что если бы не отдала тогда, моя дочь сейчас не лежала бы здесь. Нет! — кричу дряни-совести. Я все сделала правильно. Только поэтому они живы…оба.

Руслан снова хмурится и осторожно расцепляет мои пальцы, до сих пор сжимающие его локоть.

— Ладно, — сдается он. — Неудачно упала, сильно порезалась.

Теперь я хватаюсь за него обеими руками, а он молниеносно фиксирует меня, прижимая собой к капоту. Опять поплыла, похоже. Черт! Что-то я совсем расклеилась. Надо срочно взять себя в руки.

— Она…

— С ней все в порядке, — перебивает Руслан. Я рвано выдыхаю. — Но у нее сильная психологическая травма. С ней работает хороший психолог.

Кажется, я поторопилась, и паника снова взмывает до небес, но сейчас я умело пригвождаю ее к земле. Хватит! Я не истеричка и больше не позволю себе быть слабой. Не сейчас.

— Травма, да…Но ведь прошло пять лет. Почему…

Хочу спросить, почему Воронцов не обратился к специалистам раньше, ведь Богдане нужна была помощь психолога.

— Он просто увез ее. Наверное, посчитал, что так будет лучше, — отвечает Руслан, хотя я так и не озвучила свой вопрос.

Только лучше не стало, раз сейчас, спустя пять лет Богдане понадобилась помощь психолога.

— Мне нужно идти, — он смотрит на часы, морщится. — А тебе пока лучше побыть в машине. На заднем сидении пакет с едой. Тебе нужны силы. Пообещай мне, что ты обязательно поешь.

Киваю, растерянная, почему он не берет меня с собой. Что случилось, что он оставляет меня здесь, когда просил быть на его стороне?

— Нет, так не пойдет. Я хочу услышать…

— Я обещаю! — немного резче, чем стоило.

— Вот и умница.

Он снимает меня с капота, усаживает в машину, сует в руки пакет с едой.

— Я скоро вернусь.

И уходит. Только когда он скрывается за стеклянными дверьми медцентра, я соображаю, что меня тревожило больше всего: как Богдана оказалась с Русланом и что будет, когда Воронцов узнает…

Взгляд привлекает длинноногая брюнетка, выскочившая из черного джипа и лихорадочно что-то выискивающая в ярко-розовом клатче. В дрожащих не накрашенных губах у нее тонкая сигарета, да и вся она выглядит не очень презентабельно. Так спешила, что даже туфли не в тон сумочке надела: белые босоножки, явно не из комплекта с клатчем. Откладываю пакет с едой, хватаю с торпеды дешевую зажигалку, которую Руслан бросил сюда, когда я перестала рыдать ему в плечо на дороге, и иду прямиком к девице.

Моя адвокатская интуиция, не единожды спасавшая мою рыжую головушку, просто вопит, что эта брюнетка тут топчется не просто так.

— Добрый день, — протягиваю ей зажигалку. Брюнетка вздрагивает, смотрит мимо меня, задумавшись явно о чем-то своем. Помогаю ей прикурить, и когда перед ее глазами загорается рыжий огонек, она приходит в себя.

Всматривается в мое лицо, и я невольно тушуюсь, потому что выгляжу паршиво. Но брюнетка словно не замечает, зато в ее глазах вспыхивает узнавание.

— Александра Лилина? — в надтреснутом голосе мольба.

Киваю.

— Я Ангелина Юлаева и мне нужна ваша помощь.

Свое имя она произносит так, словно выкладывает передо мной целое досье. Выдыхает дым и морщится, потому что я совершенно точно никогда не слышала этого имени и не растекаюсь патокой перед ней. И, похоже, она ожидала совсем не такой реакции.

— И чем же я могу вам помочь, Ангелина…

— Просто Ангелина. Вы же адвокат? Одна из лучших. Я смотрю новости.

— Ну если вы смотрите новости, тогда вы знаете, что я адвокат по уголовным делам.

Она кивает.

— Мой муж хочет посадить меня за жестокое обращение, — на одном дыхании, — и соучастие в похищении ребенка. Это подходит адвокату по уголовным делам? — кривится и выбрасывает сигарету.

— Кто ваш муж? — спрашиваю первое, что волнует сильнее. И если я права, то…

— Дмитрий Воронцов.

То, кажется, мне нужна точка опоры. Ладонью упираюсь в крышу внедорожника.

— Вижу, вы впечатлены, — достает ещё одну сигарету, теперь прикуривает сама. — Если испугались, я пойму. Моего мужа многие боятся из тех, кого он не успел купить.

— Биография вашего мужа меня совершенно не интересует, — осекаю ее довольно резко. Я умею такой быть, потому что пряник с клиентами в моей работе — не то средство для достижения главной цели — их правильной защиты. — Мне нужно знать, что произошло. Только по существу, — потому что сейчас там, в больнице, есть человек, которому нужна помощь, моя помощь. А для этого я должна все знать. Кто владеет информацией, тот владеет миром. Я не замахиваюсь так глобально, мне достаточно одного мужчины и одной маленькой девочки, которая попала в беду из-за меня.

И она рассказывает. Сбивчиво, ненадолго замолкая, потом продолжая. Говорит, как ее муж «скинул» на нее больную дочь. Как она много раз предлагала определить девочку в специализированный интернат, где работают с аутистами. Как Воронцов отмахивался и снова уезжал в очередную командировку. Как Богдана чуть не убила ее младшую сестру, щёлкая кнопками газовой плиты.

— Хорошо, я вернулась раньше, — всхлипывает Ангелина. — Запах почувствовала. А девочки…хорошо, что в спальне были, не наглотались. Настя потом рассказала, что Богдана щелкала кнопками везде и…

И она вызвала полицию и рассказала Воронцову, а он вместо того, чтобы дочь специалистам показать, просто запер ее в комнате. А с полицией все по-тихому уладил.

— А вы пробовали сами найти хорошего психолога?

— Да. Но Дима не захотел. Сказал, она не идиотка и в этих мозгоправах не нуждается…

И все у этой Ангелины так гладко складывается, что аж тошно. Не мог тот Воронцов стать вдруг таким монстром или…мог?

— Как Богдана оказалась здесь?

— Я…

— И не думайте мне врать. С адвокатом, как на исповеди. Вперёд.

Оказалось, Богдана не просто упала. Ее толкнула Ангелина и та всем своим детским тельцем рухнула на стеклянный журнальный столик.

А я…не знаю, как устояла на ногах, потому что вдруг всей собой ощутила каждый порез и жгучую боль от впивающихся в кожу осколков. И мир…покачнулся.

— Вам плохо?

Ангелина осторожно трогает меня за локоть, отдавая едкой помесью табака и лимона.

Плохо? Ты даже не представляешь, насколько, дура длинноногая.

— Дальше, — хриплю, но тут же беру себя в руки. Не хватало ещё этой девице знать, что я действительно чувствую. Потому что у меня внутри черно и эта тьма такой разрушительной силы, что сомнет каждого.

И она говорит, на этот раз четко и выверено, хотя в какой-то момент всё-таки хватается за горло, растирает его пальцами и нервно сглатывает. Так я узнаю, что Богдана сбежала из дома, а потом появился Руслан, забрал документы, пижаму и ушел, оставив ей визитку. А сейчас Воронцов приехал сюда с полицией и намерением обвинить Руслана в похищении. И у него нет никого, кто может защитить его.