Дунин мох (Рассказ о торфяных болотах) - Алексеев Яков Яковлевич. Страница 10

— В старину даже для фабрик торф делали вручную. Еще есть старики, которые помнят это. Говорят, была ужасная работа: извольте почти по брюхо плясать в холодной массе. И простуживались, и ревматизмы наживали. Потом придумали бочечный способ: торф наваливали в большие бочки и там месили его особой мешалкой с ножами. Тоже плохой и дорогой способ. Ну, хорошо. Теперь посмотрим, как здесь идет сушка торфа.

Мы пошли вдоль рельс, по которым рабочий отвозил наполненную тележку. Прошли сотни две шагов, пока дошли до стельбища. Это тоже болото, но очищенное от сосенок и кочек. Здесь, на ровном месте, далеко кругом расстилались многие сотни тысяч кирпичей. Иные из них уже подсохли, другие были сырые. У самых рельс — совсем сырые, видно — сегодняшней укладки.

— Видите, как идет дело, — сказал Павел Дмитриевич. — Сырой кирпич, как он вылез из машины на доску, так с доской сюда и везут. Здесь стельщик осторожно опрокидывает доску, и «пяток» остается на земле. Через несколько дней, когда кирпичи подсохнут, работницы-рамщицы их переворачивают, чтобы сохли со всех сторон. Окрепшие кирпичи складывают в небольшие клетки. Вот видите эти клетки. Клетки складываются так, чтобы ветер свободно проходил между кирпичами, и они быстрее сохли. Потом перекладывают в большие клетки. Окончательно просохший кирпич складывают в большие штабеля. Вот посмотрите, сколько их.

Действительно, штабеля очень большие — с избу величиной.

— В штабелях торф остается здесь до зимы, а зимой по санной дороге его вывозят.

— Павел Дмитриевич, а зачем их складывают в клетки и штабеля? — сказал Сережа. — Ведь это лишняя работа.

— Нет, не лишняя работа. Если не складывать, а каждый кирпич все лето держать поодиночке — подумайте, сколько места они займут. Придется целые километры уложить кирпичами. А сколько будет лишней езды? Это — раз. Затем, когда зимой их занесет снегом, как вы их из-под снега будете доставать? Наконец, осенью пойдут дожди, и кирпичи станут мокнуть. В штабелях замокнет только верхний слой, а внутри будет сухо.

— А сырой кирпич не годится в топку?

— Ну, конечно. Он может быть и сгорит, но сколько жару уйдет на испарение воды! Чем торф суше, тем лучше горит и больше дает тепла. Все равно, как и дрова, — сухие лучше сырых горят.

— Павел Дмитриевич, а правда ли, что простые печи торфом топить нельзя, что их нужно переделывать?

— Нет, это неправда. Торф, конечно — сухой, горит в любой печке. Но только в домашней печке его надо складывать печуркой, чтобы была тяга сквозь нее, и поджигать надо изнутри. Тогда он горит хорошо, дает жару не меньше, чем дрова, и не оставляет углей — только одну золу.

— Павел Дмитриевич, в Колотилове один хозяин пробовал топить торфом; говорит, только печь выстудил — очень мало жару и золы не отгребешься.

— Это значит, что он взял торф плохо высушенный и, затем, вероятно, брал его с низового болота. Торф с низовых болот очень мало годен в топку. Вот здешний торф — верховой — другое дело. В нем золы должно быть, не больше трех-четырех процентов. А торф с низовых болот иногда содержит золы этак процентов тридцать и даже больше. Это значит, что если сжечь такого торфа сто возов, так придется вывезти тридцать возов золы.

Низовой торф сохнет хуже и, значит, тепла дает меньше. Затем — много тепла уходит на нагревание золы. Ведь она сама по себе жару не дает. Вот почему низовой торф редко идет на топливо. Да его и нерасчетливо жечь в печи. Ведь к нем много нужных для растений солей. Эти соли — целое богатство. Гораздо выгоднее низовое болото осушить под посев. Если осушка сделана как следует, на болоте можно сеять не только хлеба, но и лен и даже коноплю. На Перховском болотном опорном пункте (около ст. Гусино, МББ ж. д., в двадцати пяти километрах от Смоленска) мне пришлось видеть такую коноплю на болоте, что я вместе с шапкой ней спрятался. Особенно хорошо идут на болоте кормовые травы. Зато верховое болото невыгодно осушать под посев. Солей в нем мало, и урожай на нем будет малый. Чтобы осушка оправдалась, пришлось бы каждый год добавлять удобрений, особенно искусственных: солей азота, калия, фосфора и др. Это не дешево. Поэтому так и делают, — низовые болота сушат под посев, а верховые идут под торфоразработку.

Куда идет торф

— Навел Дмитриевич, куда увозят этот торф?

— Увозят его в город. Эти разработки ведет городское коммунальное хозяйство. Вы ведь не раз были в городе и, вероятно, ездили на трамвае.

— Ездили, Павел Дмитриевич. Очень хорошо и дешево!

— Ну вот, видите — вас возил здешний торф. Трамвай движется посредством электричества; электричество вырабатывается на городской электростанции. Машины, которые вырабатывают электричество, приводятся в движение паром. А чтобы получить пар, нужно много топлива. Вот на топливо и идет здешний торф. Затем, кто был в городе вечером, видел, как там светло. По улицам горят электрические фонари, в домах керосина жгут мало — все больше электрическое освещение. Значит, здешний торф освещает город. И этого мало: многие мастерские и даже фабрики в городе действуют электричеством.

— А знаете, Павел Дмитриевич, как все это умно придумано, — сказал Сережа. — Ведь это болото без всякой пользы лежало. Что с него брали? Только мох на избы, да клюкву. А теперь польза целому городу.

— Придумано умно, но можно еще умней придумать, — ответил Павел Дмитриевич. — Вот, например, в Московской области, да и в других местах еще лучше придумано. Там электростанции построены прямо на больших болотах. Торф в город не надо возить — его жгут прямо на месте, и электричество по проводам (по проволокам) идет на фабрики и в Москву.

Там оно двигает станки и трамваи, освещает улицы, дома и даже отапливает. Вы видели примус?

— Видели. Очень хорошо! Зажег и делай, что нужно. И чай согреть, и сварить что-нибудь сразу можно. Не то, что печку топить!

— Хорошо, да не очень: и шумит, и воняет, да и не дешево стоит. Электричество делает все это лучше. Есть такие электрические нагреватели: достаточно пустить в него ток, и через несколько минут чайник вскипел — без дыма, без шума, без копоти. Если электростанция большая, току вырабатывается много, — ток тогда получается очень дешевый. Тогда электрическая варка обойдется много дешевле, чем на керосине, и притом для здоровья лучше и безопаснее. Бывают также и электрические печи — впустил ток и получай сейчас же тепло, тоже без вони и копоти.

— Счастливый город! — сказал Сережа. Не то, что мы в деревне.

— И в деревне все это возможно, — ответил Павел Дмитриевич: — Конечно, в маленькой деревушке или на особняке электростанции не поставишь. А в большом хозяйстве — в совхозе и и большом колхозе — все это возможно. Мне несколько лет назад приходилось бывать на областной опытной станции в Батищеве, недалеко от станции Дурово, МББ ж. д. У них есть электростанция, правда очень маленькая и невыгодная — на дровах. И все-таки сколько пользы она дает! Не только квартиры, но и улицы у них освещены электричеством. Воду раньше возили в бочках, а теперь у них электрическая водокачка — подает воду и на скотный двор, и в квартиры, и в лабораторию. Пилку дров они тоже вели электричеством. Молотьба хлеба — на электричестве. Хлеб мололи тоже на электричестве. На первых порах у них был лишний ток, так соседняя деревня Батищево провела к себе от них электричество для освещения. А вот в Московской области, где электростанций очень много, там масса деревень освещается электричеством.

— Павел Дмитриевич, а дождемся ли мы когда-нибудь этого? — сказал Сережа.

— Дождемся и даже скоро. Ведь в нашей Западной области очень много торфяных болот. Мы их пока еще не все знаем, но и то считают, что у нас в области имеется огромный запас в полтора миллиарда тонн воздушно-сухого торфа. Это значит, что если переделать в кирпичи весь торф болот, годных для разработки, так получится полтора миллиарда тонн топлива. Чтобы вам было ясней, скажу, что для перевозки всего этого высушенного запаса понадобилось бы два миллиона поездов, каждый по пятидесяти вагонов. Жалко, что этот огромный запас у нас почти не тронут. Например, за весь 1930 год добыто было во всей области только 196 тысяч тонн торфа — капля в море. Зато во вторую пятилетку решено уже серьезно взяться за торф. Считают, что в последний год этой пятилетки — в 1937 год — будет добыто уже двенадцать миллионов тонн.