Мирдар: Одинокая гора (СИ) - Козырев Алекс. Страница 8

Остаток здоровья: 20 %. Повезло…

— Тебя прозовут головой, — ухмыляясь, ко мне подошел Сирд. — На первый день с тебя хватит, иди отдыхай, утром будешь со всеми. Добро пожаловать в Кседльварр, боец. Если сдюжишь, мы сделаем из тебя настоящего воина! Да, держи, это тебе, одень и не снимай.

Амулет ученика Кседльварра. вес 0,1 кг, материал — малахит. Магический предмет. Неидентифицировано.

Так начались мои унылые будни. Мой новый друг Вильям поначалу хорошо помогал мне советами. Каково же было его удивление, когда он узнал, что у меня есть интерфейс, который периодически дает мне различную внутриигровую информацию. Оказалось, что у него такой вещи нет. На следующий день, вновь попытавшись поговорить с ним на эту тему, удивился уже я — Вильям абсолютно ничего не помнил об этом, и разговор как-то замялся. Видимо, я отличаюсь от большинства людей тут.

Мой помощник прокомментировал мой вопрос об этом следующими словами: неигровые персонажи не имеют внутриигрового интерфейса и забывают обо всех деталях и разговорах, напрямую касаемых интерфейса или реальной жизни людей. Выходило следующее: единая глобальная корпорация видеоигр Нейрософт создала эту псевдореальность и капсулы для глубокого погружения. Ничем другим, кроме как реальностью, эту игру уже назвать язык не поворачивается. Если выпить капсулу, то нанороботы, содержащиеся в ней, создавали дополненную реальность и были способны ускорять личное восприятие времени. Другими словами, полгода, проведенные в учебном центре, могли приравняться к двум неделям реальной жизни. В остальном время там и тут течет одинаково. На мой вопрос о том, можно ли мне выйти в реальность, система ответила, что такого функционала на моем аккаунте не предусмотрено. Впрочем, я не сильно расстроился.

Два месяца бесконечного кошмара вымотали меня практически до крайности. Утро — бег по сложной пересеченной местности вокруг замка, который я зазубрил уже наизусть. Выходило у меня уже сносно, последний раз подъем по скале практически не вызвал затруднений. Если в первый раз я еле поднялся, то сейчас я видел множество мелких зацепок, где можно было подтянуться и перелезть. Как оказалось, дело техники и времени. После завтрака нас обучали умственным наукам. Мистикам давали тайные знания плетений, знания мира религии, природы и прочего. Нам же провели только одно занятие, начальную вводную, чтобы мы просто были в курсе. Зато другие вещи нам давали в полном объеме. После обеда мы переходили к активным занятиям: обучению скрытности, бесшумному передвижению, акробатике, поиску и слежке, прыжкам в длину и в высоту. Учителя четко отслеживали выдающихся в том или ином деле учеников, и отсылали их на узкоспециализированные занятия.

В замке было одно нерушимое правило, если тебя спрашивают прямо о чем-нибудь, то необходимо было отвечать чистую правду. Замеченные во лжи, исключались из академии с позором. Честь была превыше всего. Если в бою ты мог действовать с противником как угодно, то после спарринга кадеты являлись частью братства. Пусть не друзьями, но в любой момент могли стать частью одной команды. — Эмоции никогда не должны довлеть над разумом. Реальное положение вещей важнее всего. — Говорил нам наставник, выпроваживая одного из кадетов за стену насовсем.

Вечером же Сирд показывал нам различные приемы, и мы занимались спаррингами с дальнейшей отработкой приемов на манекенах. Нас учили биться практически всем: кулаками, кинжалами, мечами большими и малыми, топорами, рапирами, копьями, пиками, трезубцами, цепами, булавами, луками и арбалетами. Мы метали то, что предназначено для метания в цель, и то, что не предназначено. Сирд в таких случаях говорил: «Никогда не знаешь что в нужный момент окажется у тебя под рукой, так что вперед». Метали мы со стены и в манекены, что стояли за ней. Естественно, в таких случаях открывать ворота ради нас никто не собирался.

Каково было мое удивление, когда я узнал, что даже щит можно использовать как оружие, о чем было несколько подробных уроков. В спаррингах определяли атакующую и защищающуюся сторону. Причем на защиту надевался либо средний, либо тяжелый доспех, а атака проходила в легком. Я же ненавидел защиту. Лучше всего я чувствовал себя в легком и кое-как в среднем. В тяжелом доспехе у меня было чувство, что я заперт в железной банке, и меня отовсюду бьют… Ужасно. Но иногда были и веселые моменты. Под конец каждого вечера к нам приходил один из старших учеников, чтобы поиграть в «забей хрюшку». На таких ребятах обычно были надеты самые тяжелые пластинчатые доспехи. Мы выстраивались полукругом, обычно по трое или четверо, и атаковали все разом. Пять минут разминки в полсилы, а затем Сирд давал команду «фас». Нашей задачей было завалить его как можно быстрее, а у оппонента — продержаться как можно дольше. Шанс нанести травмы нашими деревянными мечами при таком доспехе сводился к минимуму, но от силы ударов устоять на ногах было делом не простым. К чести старших, держались они не меньше минуты. Иногда доставалось и кому то из нас, но как правило, не больше, чем одному за раунд. Продолжалось это до тех пор, пока либо хрюшка больше не могла встать, либо мы с хорошими синяками не разбредались по комнатам.

Такое обучение начиналось у тех, кто продержался больше полугода. Сирд говорил:

— Всегда может случиться так, что вокруг больше не останется союзников, и вы будете окружены врагами. Защищайтесь, как можете. Сломалось оружие — бейтесь щитом. Нет щита — деритесь руками, если и руки не слушаются, то лягайтесь, грызите, но даже не допускайте мысли о сдаче. Если вдруг такая мысль закралась, то ты уже труп!

Сегодня пришло время испытания старичков. Полгода — именно такой срок для первого из них. За это время многие новобранцы уже покинули эти стены, так и не добравшись до испытания. За неделю в Кседльварр приходило как минимум по два человека, и, как правило, еще через неделю из них оставался один или вовсе никого. Сегодня я понял, почему именно Борхус стал для меня напарником на первый бой. Он был новичком, как и Вильям, они практически одновременно начали обучение, и жили, оказывается, в соседних деревнях.

С утра, как водится, их отправили на пробежку вместе с нами. Только вот одели, как полагается перед боем. У каждого по кольчуге, щит на спине, боевой меч и рюкзак весом в десяток килограммов, набитый камнями и драным тряпьем. К нему прилагалась пеньковая веревка пятидесяти локтей в длину. Кроме того, у каждого был кинжал, копье, притороченное к щиту, и лук. Хорошо хоть булаву на пояс не подвесили. С первой фазой испытания ребята, хоть и с трудом, но справились, предстояла вторая. Бой. С учителем. Продержаться надо было десять минут. В этот день я видел Вильяма последний раз.

— Пока, Рион, не будем прощаться, — Вильям лучился счастьем. Он не прошел второе испытание, но продержался полгода и стал бойцом Кседльварра, а значит, мог рассчитывать на должность стража практически в любом городе. Он вырвался из деревни, и я был рад за него. За эти два месяца мы подружились.

— Если боги дадут, то мы еще свидимся! Меня распределяют в Растерфелл, найдешь меня там, если захочешь.

— Удачи тебе, Вильям. Обязательно увидимся.

А пока что мне надо продержаться тут еще восемь месяцев. За то время, что я провел в замке, мне много чего открылось. Оказывается, наш мир был практически неизведан. Мы находились в северо-восточной части континента. Если южные земли были обжиты, то чем дальше в лес, тем толще волки, как говаривал Модиссантре. Кседльварр находился на самом восточном мысе, уходящем в море. Севернее и много западнее располагался Гибсхольд, на месте слияния великой реки Терма с её притоком, Горянкой. Терма несла свои воды от скалистых гор и западных холмов. Она потому так и называлась, что несла в себе теплые воды, и благодаря ей зима тут длилась всего три-четыре месяца в году, сковывая реку льдом всего на месяц. Еще севернее располагался Растерфелл, людской аванпост на неизведанных территориях. Дальше в горах можно было уже встретить поселения дворфов. Иногда они приезжали торговать металлом и драгоценными камнями, а сами запасались едой, одеждой и мехами.