Жаждущая против бесчувственного. Как стать счастливой! (СИ) - Казакова Мария. Страница 40

Послышался звук, словно разбили стекло где-то рядом. Я потянулась губами за исчезающим теплом, потому что поцелуй прервался, и увидела, как камень на раскрытой ладони Дариана светится алым светом.

— Кия, камни Творца — это символы любви. Ты знаешь историю любви Творца и Хариды? — победная улыбка на губах.

Историю любви? А разве Творец любил богиню стихий?

— Нет, — прошептала я, невольно дотрагиваясь до горящих губ. Но очень хочу знать!

Любовь прямо по курсу или первый камень

Над нашими головами звезды. Далекие, прекрасные.

Перед нашими взорами костер. Пылающий, опаляющий своим непослушным, колышущимся пламенем.

Эта ночь началась с рассказа Дариана, и слушала его не только я, но и окаменелые.

— Кия, ты поняла, что делала старуха с теми зайцами?

Я отрицательно качнула головой.

— Она не только приносила их в жертву, но и гадала по ним, по их костям. Ведьмой ее неспроста называли. Я могу предположить, что ей было более сотни лет, и она ждала, Кия. Ждала тебя.

Огонь, через который я смотрела на Дара, казалось, перепрыгнул на его золотые локоны и танцевал на шелковых прядях. А в изумрудных глазах плясали искорки даже краше, чем разлетались от пламени. Я лежала на покрывале, подперев рукой голову и, прикрыв глаза, продолжала слушать.

— Помнишь, я пересказал тебе слова ее пророчества, что запомнили люди? «Настанут времена темные, придут нелюди на наши земли, и человек человека не сыщет». Она намекала на моров, которые пришли в ваш мир и заточили души людей. Видимо, ей открылось это будущее. А затем перед ней появилась ты, а браслета на тебе в тот момент не могло быть, потому что я еще не приказал доставить тебя в замок. Тебя замкнуло в прошлом, но на тот момент ты должна была быть дома.

Дома…это слово навивало грусть и тоску. Домой мне не хотелось. Я никогда не ночевала раньше под открытым небом, и сейчас наслаждалась дивной красотой. Тепло, уютно и захватывающе! Виду я, конечно, не подавала, но я горела, как и огонь, только от нетерпения, когда же все тайное станет явным.

— Старуха поняла, что ты отголосок приближающегося будущего, а потому схоронилась в горе, охраняя камень и дожидаясь тебя. Я уверен, не одно поколение ее семьи не обходилось без девушки, которая перенимала от родственницы служение Творцу. Таких в нашем мире мы называем оракулами, — закончил Дариан, и подбросил пару веток в огонь. Мешочек на его груди, подвешенный на ремешке, прятал сверкающий алый камень, свет которого просачивался даже сквозь материю.

Теперь в голове все встало на свои места, но легче от этого не стало. Мое лицо снова опухло, губы надулись, и я походила скорее на белку с орехами за обеими щеками, чем на девушку. Все тело чесалось, но больше всего мне мешало вздохнуть полной грудью колющее в груди чувство смущения и отголосок ликования. Последнее чувство было направлено на Дара и никак не исчезало. Как и этот проклятый поцелуй, что не переставал мелькать перед мысленным взором!

Холодное дыхание и теплые губы. Неожиданно волнующе, но только если вас целует симпатичный мужчина, а не золотоволосое чудовище, чья победная ухмылка раздражала больше, чем его заявления о моей неволе. К этому вопросу я еще непременно вернусь, но сейчас меня интересовала обещанная история любви, которую, по всей видимости, хотели замять.

— Кхм! — громко оповестила я о том, что еще не заснула и внимательно слушала все это время.

Говорила я тяжело, поэтому решила, что раз губы так распухли, то передать слово «любовь» или «поцелуй» будет нетрудно. И я не ошиблась, потому как, причмокнув и похлопав ресницами, увидела, как на щеках Дариана появляются ямочки, а выражение его лица становится шальным.

— Хотите еще один поцелуй, мисс Кия?

Я выразительно округлила глаза.

Не важно, что я ответила на поцелуй, но вот тыкать за это в меня пальцем и нахально усмехаться не надо! Целовал-то меня ты! А значит, то же самое могу спросить и у тебя: «Хочешь еще один поцелуй, Дар?». Но вслух я свои мысли не озвучила.

Никакой реакции на его слова не было. Окаменелые сидели вокруг костра на земле и следили за игрой пламени. Можно было бы подумать, что они и вовсе не слушают нас, вот только напряжение в плечах и складки между бровей выдавали их.

Пунцовая совсем не из-за смущения, что, впрочем, не покидало меня все это время, а из-за аллергии, я, подняв руку, указала на висевший мешочек с камнем на шеи Дара, после чего окаменелый возвел глаза к небу на миг и потер лицо ладонью.

— С этим сложнее.

Пепельные согласно закивали, а Итан уставился себе под ноги.

— «Однажды в царство покоя и вечного света попала прекрасная дева, что, представ пред золотым троном, пала к ногам Творца, клянясь в вечной любви», — голос Дара зазвучал приглушенно, баюкая, лаская слух, заставляя меня полностью растянуться на покрывале и закрыть глаза. — «Она не желала покоя, ее душа и после смерти мечтала жить. И жить она хотела с Творцом, бесконечно долго любуясь его светлым ликом. Он, выслушав ее желание, и полюбив, как любое существо созданное им, сделал ее бессмертной. Так они стали жить в своем царстве вдвоем. Вскоре оракулы на земле поведали людям о деве, что называет себя богиней и о том, что Творец разделил с ней дар сотворения — передал ей власть над всеми стихиями».

Окаменелый замолк ненадолго, то ли собираясь с мыслями, то ли думая о чем-то своем, но когда он заговорил снова, то мне послышались нотки скорби. Глаза я по-прежнему не открывала. Боялась спугнуть те яркие образы, что всплывали картинами далекого прошлого и показывали мне нечто сокровенное.

— «Однако счастье их длилось недолго. Возжелав быть единственной возлюбленной Творца, богиня была покинута им, отвергнута. Творец не мог отказаться от безграничной любви к своему созданию — человеку…И яростно гремели небеса, обида и горе наполнили бессмертную душу Хариды, и она исчезла из царства, из их собственного с Творцом рая, решив вырастить свое «дитя», в своем мире. Но холод в сердце и слезы породили самых древних наших предков — совершенно бесчувственных. И как ни старалась богиня уподобиться Творцу, не могла наделить никого душой. Творец, увидев отчаяние любимой, напомнил ей о силе, о могуществе высокого чувства любви, преподнеся в дар кубок с тремя драгоценными камнями. Один камень был символом взаимности, второй — страсти, а третий — самой любви, что была смесью самых нежных, горячий и ярких чувств. Разрыдавшись от счастья, Харида наполнила кубок слезами и передала своему созданию, что, испив из него, обрел душу, как и все последующие поколения. Дар Творца хранился в руках статуи плачущей Хариды в главном храме столицы…»

Я словно наяву видела этот храм. Сначала прекрасный с нетронутой статуей Хариды, а затем разрушенный. Видение этого храма пришло ко мне во сне. Значит, мы ищем камни для священной чаши Творца! Это и есть его дар, который приняли окаменелые, и так возненавидели моры.

Я резко села и уставилась в пустоту перед собой. Не может быть! Первый камень — это камень взаимности?! Я с нарастающей паникой повернулась к Дару, поймав его манящий взгляд, и вздрогнула всем телом.

— Хашер, — тихо донеслись до меня шипящие слова окаменелого, и мы в ту же секунду остались с бесчувственным одни. И лишь тени от пламени на земле наблюдали за нами. Затылок обдало холодным дыханием, а спина ощутила горячее тело, к которому меня плотно прижали. Руки Дариана сцепились вокруг моей талии кольцом, обжигая, словно горячий обруч.

— Кия, ты же тоже чувствуешь меня.

Все, что я чувствовала в этот момент, это головокружение. Я сидела не двигаясь, глубоко вдыхая и стараясь оставаться спокойной.

— Иногда, — призналась я тихим шепотом, стараясь чётко произносить слова.

Над моим ухом раздался смешок, и по телу побежали мурашки. Недопустимо близко.

— Слишком часто. Так же как и я чувствую тебя.

Его пальцы прошлись по моему плечу, нежно лаская, а я нервно дернулась от искрящего между нами напряжения.