Полуночный Дождь (ЛП) - Вудрафф Джетти. Страница 21

— Макайла …

— Что? Я уже ненавижу этот театр, тебя никогда не будет дома с нами.

— Я буду, любимая, обещаю. Я хочу быть дома, честно, просто позволь мне закончить с театром, и потом я весь твой. Обещаю.

Я покачала головой в темноте, закатила глаза и тихо вздохнула. Мне не хотелось выбирать мебель с Грейс и Сарой; Я хотела выбирать ее с Блейком. Я не собиралась валяться на диване с Сарой или Грейс. Мне был нужен Блейк, и плевать, если я вела себя, как сопливый ребенок, я хотела получить то, что хотела и точка. Коротко и ясно.

Меня не волновало, что Пи спала. Я сразу направилась в ее комнату и заняла место Зельды. Ее волосы все еще не высохли после ванны, и она пахла, как Пи.

— Я думала, ты приедешь до того, как я искупаюсь в ванне, — пожаловалась она.

— Это твой папа виноват, у него не получилось пораньше уйти из театра, — добавила я, перекладывая всю ответственность на него. Это была его вина, и я не собиралась выпутываться из этого самостоятельно.

— И поэму ты не села за руль сама? — спросила Пи, зевая.

— Поэму? Что это?

— Мои слова слишком сонные, — я приподняла верхнюю часть ее пижамы с изображением героев из мультфильма «Холодное сердце» и, прижавшись губами к ее животику, издала «пукающий» звук.

— Ты такая умная. И почему я сама до этого не додумалась? — именно так я и должна была сделать. Думая об этом, я сделала первый шаг. Я должна была начать принимать меры к своему уходу; мне нужна была машина на мое имя, которую я могла бы водить. — Засыпай. Я уже все закончила в нашем доме, осталось только, чтобы твой папа свозил нас за мебелью. Завтра мы придумаем что-нибудь интересное.

— Клянешься?

— Да, пять раз. Я тебя люблю, малышка, — призналась я, целуя ее в животик, голову и в обе щечки.

— Спокойной ночи, я тоже тебя люблю, а Зельда — нет. Ты разбудила ее.

Пи повернулась на бок и положила свои ручонки под щеку. Я передвинула слишком большую для этой кровати львицу обратно на её законное место, рядом с ее четырьмя детенышами, и поцеловала Пи еще раз. Ее рука обвилась вокруг шеи львицы, и ее глаза закрылись.

Блейк только что вышел из душа, когда я присоединилась к нему. Он помог мне раздеться, но на этом все. Я заставила его уйти. Я хотела быстро принять душ и какое-нибудь антацидное средство, этот чили от Wendy’s прожигал мой желудок, стоило подумать, прежде чем есть его на ночь. Я думала, что никогда не смогу лечь. Однако, небольшая изжога не смогла бы помешать мне забраться голой к нему в постель.

Позволив горячей воде литься по моему телу, я расслабилась, позволяя напряжению стечь в водосток, ну или попыталась, во всяком случае. Что если я раздобуду машину? Что тогда? Что потом? Куда я поеду? Уеду ли я из Нэшвилля?

Мысль о том, чтобы оставить Пи, причиняла сильную боль. Вопросы роились у меня в голове, и я понимала, что должна уже прийти к чему-то определенному. Решив, что этот вечер не подходящий, я перестала об этом думать. Я была слишком уставшей, чтобы задумываться об этом.

Грейс ела пирог и читала книгу, в то время как Блейк валялся на диване и смотрел новости, или я так думала. Присмотревшись получше, я поняла, что он спал.

— Привет, хочешь кусочек пирога?

— Нет, но я бы лучше приняла Тамс или Ролэйдс (препараты от изжоги. Прим.пер.). Мне стоило подождать и поужинать твоими хот догами, этот чили убивает меня, — пожаловалась я, прижимая руку к груди. — Что читаешь? — возможно, это то, что мне было нужно, хорошая книга, чтобы отвлечься от всего.

— Там есть что-то, на второй полке, над специями. Я не уверена, что это, я только начала, — она перевернула книгу, показав мне обложку, Джетти Вудрафф, «Вся правда о Мак». Довольно неплохая. Эта девица чокнутая.

— О чем ты? — спросила я, направляясь за спасительным флакончиком.

— Ты должна это почитать. Она — сумасшедшая.

— Мне и в жизни безумия хватает, — призналась я, присев на край дивана. Блейк приподнял свои ноги, едва открыв глаза, и положил их мне на колени. — Ты смотришь это? — спросила я Грейс, прежде чем переключила канал.

— Нет. Блейк смотрел. Я ненавижу новостные каналы, помнишь?

Я ненавидела новости и ненавидела, когда Блейк смотрел их. Ничего хорошего в новостях не было, и вся эта шумиха только для рейтингов.

— Хорошо, идет «Теория большого взрыва». Мне нужно посмеяться. (the Big Bang Theory — «Теория большого взрыва», американский комедийный сериал о двух физиках и их привлекательной соседке, а также об их друзьях. Прим.пер.)

— Почему? Что случилось? Хочешь поговорить?

— Нет, ничего такого; я просто волнуюсь по поводу нового дома и все. Мне нужна мебель.

— Давай устроим из этого девичник, утром я позвоню Саре. Я знаю один новый магазин, недалеко от Мэдисона.

— Звучит довольно весело, но я правда хочу сделать это с Блейком и Пи, если ты не против, — я почти чувствовала себя виноватой, разрушая ее воодушевление.

— Да, я все понимаю. Я в восторге, — Грейс сияла от радости, и я опять почувствовала вину. Она была рада за Блейка. Я уже говорила с ней об этом, я знала, что она чувствовала, и Грейс понимала, что ее сын снова начал жить. Она рассказала мне, как перестала навещать его и даже Пи из-за того, в кого он превратился. Сейчас Блейк был совершенно другим человеком, не таким, как в тот день, когда я врезалась в него на улице. Он больше не относился ко всему, как какой-то формальности, он снова жил, и я собиралась отнять у него это. — Я иду спать, сделай себе одолжение, возьми эту книгу, — добавила Грейс, оставляя меня наедине с комедией и моими мыслями. Я улыбнулась Блейку, пока он спал. Я не должна была так вести себя с ним, я понимала, что он просто волновался о театре.

Я улыбнулась, когда увидела, как Шелдон колотил в дверь Пенни. Мои пальцы барабанили по подлокотнику дивана, мои губы изогнулись в полуулыбке, а глаза скользнули к Блейку. Даже со смехом в ситкоме в комнате, казалось, стояла гробовая тишина. Прикусив нижнюю губу, я посмотрела на ручку, лежащую рядом с блокнотом прямо передо мной. Склонив голову на бок, постаралась сосредоточиться на том, что Пи нарисовала на бумаге. Я остановилась на жирафе с четырьмя детенышами. Подождите. Нет. Это была львица. Зельда и ее львята, я была в этом уверена. Я наклонилась и взяла ручку, затем повернулась посмотреть, пошевелился ли Блейк. Он даже не шелохнулся. Он был вымотан.

Одна прямая линия тянулась вниз по внутренней стороне моего предплечья. Не знаю, что изменилось, почему я сделала это. Сначала всегда было перо. Всегда. Я не думала о своей ослабевающей, умирающей матери, ни разу. Мои мысли вернулись к моей молодой, энергичной маме. Я увидела нас двоих, хихикающих у рояля, она повернулась и улыбнулась мне, а я улыбнулась ей в ответ. Только это была не я, это была Дженни. Моя мама любила ее, как я люблю Пи. Почему это дошло до меня именно в этот момент — тайна моего пера. Сара говорила мне, что моя мама спасла ее семью; я была уверена на сто процентов, что моя мама вызвала пробуждение в семье Холденов. Я действительно верю, если бы она не появилась в их жизнях на несколько коротких недель, Дженни продолжали бы растить няньки.

— Господи, Макайла, это просто восхитительно, — тихо сказал Блейк.

Мой взгляд метнулся к его глазам, затем обратно к великолепному творению на моей руке; впечатляющая сосна наклонилась вправо. Эта деталь была смешной; как будто дерево позировало. Заштрихованный каскад лунного света создавал величественную тень с правой стороны. В черном цвете, который был единственным цветом, этот рисунок выглядел темным и таинственным.

— Ты уснул на мне, — улыбнулась я, смущенно прикрыв свою руку другой рукой.

— Я наблюдал за тобой долгое время. О чем ты думала? — спросил Блейк, потянувшись к моей руке. Я взяла его руку, и он потянул меня к себе. Мне пришлось неловко передвинуть его ноги, чтобы добраться до него, мое тело приземлилось наполовину на него, наполовину с боку. Я положила свою ногу ему на талию, чтобы удержаться от падения. — Расскажи мне.