Сказание о Распрях (СИ) - Герт Илларион Михайлович. Страница 34

И сникла Хельга, и сказала:

— Когда явилась я однажды пред этими стенами, израненная, три года назад, сжалились вы надо мною и не отдали на растерзание фрекингам, которые посчитали меня торговкой и гадалкой. И не стали вы настаивать на том, чтобы рассказала я, кто я и откуда, и какую имею цель перед собою. Приказали вы служить верой и правдой, и до сего дня я подвела лишь раз, оттого до сих пор незаживший рубец в сердце. Но теперь, когда обстоятельства изменились, вынуждена я открыться до конца и подвести в последний раз.

И смотрел на Рыжую Робин не мигающим, не понимающим взглядом.

И поведала Воительница о том, что Рагнильде она родная сестра; что убила та их отца и заточила её, Хельгу, в Чёрную башню, где вместо пения лишь карканье отвратительных ворон. И что ни на минуту не забывала Рыжая, что жива её младшая сестрёнка, златовласка Майя, которую следует всенепременно найти. И что ищет, ищет Хельгу Рагнильда, дабы убить, и чудо из чудес, что она под боком, и не видит этого ведьма, точно у неё дальнозоркость.

И смутился ошарашенный кронинг от её речей, и помолчав немного, молвил:

— История твоя полна трагедий, и следовало тебе открыться сразу. Искренне надеюсь, что этих трагедий больше не будет. Посему отпускаю я тебя от себя на все четыре стороны, ибо пока ты под моим командованием, велика вероятность окончить жизнь в скорейшем времени там же, где и я — на плахе. Я не имею права рисковать лучшими своими людьми; бери свёрток с талерами и убирайся прочь, чтобы глаза мои тебя не видели!

— Позвольте остаться рядом, ибо не у одной меня утеряна родина — вспомните про хладича; он тоже не может вернуться домой. Только, в отличие от меня, он ни от кого не прячется, ни от кого не укрывается. А монеты я возьму, но только лишь для того, чтобы купить еды гарнизону моему; мне же самой много не нужно — питаюсь росой.

И отвечал ей Робин:

— Не могу держать у себя в замке в любом случае — ибо кого, если не тебя пошлю я в восточный свой удел? Посему скачи туда скорей и накорми свой отряд. И будьте бдительны, ибо снился мне тревожный сон.

И вернулась Хельга в Лиддауданс, а оттуда в Брисеад, и вот: ждут-пождут её Вальгард и Вендела, Ингмунд и Иданнр, Лейя и Логмэр, Линна и Онандр, Рунольв и Руника, Сигвальд и Флоринелла, Скегги и Сваника, Торгнир и Бергдис, Хьярти и Марна, Эйрик и Эйдис, Фрейя и брат её Фреир. И стали словно одна большая, дружная, неразлучная семья.

Тем временем зашевелилось зло в Срединных землях окончательно, и распахнулись врата городищ Акгерха, Бабай-Сарай, Дангелех, Кефментх, Каргунт, Маралтай, Мергенд, Ордабад, Пяш и Самруктас. И скакали кони десять дней и десять ночей, и встали стойбищем из белых юрт у южной границы Хлади, и непонятен был их говор на слух хладичам. И думали поначалу последние, что караван какой пришёл сюда.

И обрушил враг всю злобу, всю ярость свою неуёмную на Хладь, и пала она под ударами. И окружил неприятель Златоград, но не смог взять с ходу, осадив его на многие месяцы. И вот: голод, голод стлался по земле вслед за окровавленными телами, которые скуловиды потехи ради привязывали к хвостам своих лошадей.

Так сбылся сон Седобрада Вековласа о четырёх всадниках: восстал царь один, и вслед за ним — другой, а за ними Голод и Смерть, два адских жнеца.

И выставив прочную оборону, отправился некромант за подмогой аж к самой Рагнильде, с которой вёл давеча переписку, но вместо помощи подняла та Вранолиса, точно шута, на смех, и превратила ночью в вервольфа, укусив в шею. И светила полная луна, и катался Сребролюб по земле, обезумевший от боли, пока не превратился в варга-оборотня.

— За что? — Рычал дикий зверь.

— Разве не помощи ты просил? — Удивилась ведьма. — В таком обличье тебя не поймает ни один кочевник; во всяком случае, ночью. Днём держись как можешь, хоть мышей лови да ешь. Не могу я всё бросить и выслать к тебе флотом воинов своих, потому что у самой голова кругом от предательства Сюшера. Да и не особо мне дорога пока что Хладь твоя; разбирайся сам!

И ретировался вервольф, не солоно хлебавши, чуя беду. И действительно: на помощь Свэя рассчитывать бесполезно, а Златоград, каким бы сильно укреплённым он ни был, рано или поздно падёт, и тогда он, хладский кронинг, лишится всякой власти и даже головы при помощи вражеского меча, чего некромант ох как не хотел.

Нордландия же затеяла свою игру и, помня о предыдущих неудачных попытках, таки послала свой флот в Дальние края за эликсиром юности. И флот этот был снаряжён гораздо лучше предыдущих вылазок; посему захватили нордландцы Вербалию без всякого боя, ибо безлюдною она была всегда, возродили пустовавшую крепость Эйрен и построили форпост Рунир.

И сыграло это некроманту на руку, дав так необходимую передышку, ибо скуловиды империи Юсмин, завидев в Руническом море тридцативёсельные драккары с головой дракона переполошились, подумав, что норды зашли им в тыл. И на целый месяц осада была снята, хоть и не полностью — часть племён ушла к холмам неподалёку от Златограда.

Этой нелепой, но спасительной случайности вполне хватило для того, чтобы Годомир (которого нелёгкая занесла в Свэй), наслышанный о происходящем в Хлади, морским путём переправился из Хэмса в хладскую столицу.

Соединившись со своей дружиной, разметал он стражников к чертям и, добравшись до покоев брата, начал тормошить его, ибо клевал он носом в чашу с питием.

— Узнаёшь? — Тряс вначале Лютояр Сребролюба, как тряпку, пока тот не протрезвел.

— А-а, ты? — Отстранённо хмыкнул тот, лениво развалившись на троне. — Кто впустил сюда эту мразь? Тебе повезло, что я не в форме; иначе не сдобровать.

— Впустили, ибо я сказал, что ты сам меня призвал. — Сплёвывая на пол, ответил Годомир.

— Хочешь ругаться? Будем ругаться. Хочешь войны? Ты её получишь! — Вранолис наконец очухался и выхватил кинжал, ибо он также был силён, и от драк не увиливал никогда.

— Выяснять отношения будем? Оставь на потом, у тебя кронство под вражеской пятой; город наш в осаде. И пока она ослабла — давай дадим бой! Выставь всех своих богатырей, и я поставлю на поле свою дружину. Хошь — сам веди; хошь — я возглавлю; но не допусти, чтобы город пал во второй раз. Потому что в этот раз он не поднимется, ибо видели мои молодцы, сколько орд собралось на холмах. Если мы их сейчас не победим, они нас сомнут! Решайся: где наша не пропадала?

И отвечал кронинг:

— Один мой приказ — и тебя нет; нет совсем. Дарую я тебе жизнь, но чтоб ты убрался с этих земель навсегда. Считаю до трёх…

— Глупец! — Бросил Лютояр, стиснув от злости зубы. Ибо не смог поднять на брата руку, как не решился когда-то поднять её на собственного отца.

Кочевники же, уяснив, что бита была ложная тревога, набросились на город ста золотых ворот и ста золотых полатей, и остервенело, с налёту попытались его взять, но благодаря годомировой дружине, число которой перевалило за тысячу за всё время её существования, заглох и этот натиск.

И осталось у Лютояра меньше половины витязей, ибо орд было десять туменов [17].

Тогда решился джан-хан Бекташ на хитрость, и тайно послал гонца своего во дворец. И долго о чём-то спорил с ним Вранолис, и не ведал о том Годомир, ибо был тяжко ранен.

И вот, настал час полуденный. И восстал Сребролюб ото сна своего, и надел сандалии и тунику. И надев корону с шубою и прихватив скипетр, потребовал у стражников ключи от города. И пошёл он, и отворил врата.

— Брат! Что ты делаешь?! — Хромая, начал догонять его проснувшийся Годомир (который так и не покинул дворец), но поскользнулся на льду и упал, ибо в Хлади зима ещё не ушла.

И перешёл кронинг на другую сторону поля, и протянул джан-хану ключи от города; ключи большие и золотые.