Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И.. Страница 59

Искореженное от взрыва артиллерийское орудие.

Части 3-й русской армии оказывали упорное сопротивление превосходящим силам противника и смогли существенно затормозить его продвижение. Использовались так называемые кинжальные взводы, орудийные расчеты которых выдвигались на передовую и расстреливали атакующую пехоту в упор до последнего боеприпаса. Затем, испортив орудия, они отступали (97). Только введя резервы, германским войскам удалось прорвать оборону: за шесть дней они продвинулись на 40 км. Нехватка в русских армиях артиллерии, особенно тяжелой, а также все возрастающий снарядный «голод» не позволяли переломить ситуацию. Положение усугублялось полным разногласием и ошибками в решениях командования. Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал В.М. Драгомиров и командующий 3-й армией Радко-Дмитриев настаивали на немедленном отходе с целью создания условий для перегруппировки сил и стабилизации фронта, тогда как командующий фронтом генерал Иванов требовал немедленной ликвидации прорыва. Командующий 3-й армией вынужден был посылать направленные Ставкой подкрепления в контратаки, которые оказались непродуманными и бессистемными, не принеся никакого результата. В итоге было принято решение о переходе к обороне, отведя части на реку Сан. Отступление русских сопровождалось ликвидацией важнейших объектов — железных дорог и мостов, что замедляло продвижение противника и давало время на организацию обороны на новых рубежах (98). Вскоре пришлось оставить берега Сана и Перемышль, а 9 (22) июня — Львов. С оставлением русскими территории Галиции маневренные боевые действия на Юго-Западном фронте на несколько дней приостановились. Германское командование не добилось главной цели — Юго-Западный фронт не был разгромлен, а лишь совершил стратегический отход. Как писал в мемуарах Людендорф, «фронтальное оттеснение русских в Галиции, как бы оно ни было для них чувствительно, не имело решающего значения для войны… К тому же при этих фронтальных боях наши потери являлись немаловажными» (99). Э. Фалькенхайн отмечал, что военные действия на Восточном фронте «могли затянуться до бесконечности» (100) — это становилось особенно неблагоприятным в условиях, когда на западе англо-французы сосредотачивали значительные силы и готовились к переходу в очередное наступление.

В июне состоялось военное совещание с участием кайзера Вильгельма II, Фалькенхайна, Гинденбурга, Людендорфа, Гофмана, Макензена и Конрада. Гинденбург и Людендорф предоставили грандиозный план окружения русской армии между Ковно и Гродно. Русский фронт представлял собой дугу протяженностью 300 км, основная группировка войск располагалась в Польше, где и предполагалось ее ликвидировать, взяв в «клещи» глубокими охватами. Иного мнения придерживались Фалькенхайн и Макензен, считавшие маневры с ударами на флангах устаревшими, предлагая действовать одновременными лобовыми атаками на разных направлениях с максимальной концентрацией артиллерии (101). При этом Фалькенхайн всерьез рассматривал возможность заключения сепаратного мира с Россией, используя посредничество датчан, надеясь убедить русских в непобедимости Германии и неизбежности поражения (102). Он исходил из того, что «русские могут отступать в огромную глубину своей страны, и мы не можем преследовать их бесконечно» (103). В итоге был утвержден план разгрома польской группировки противника выполнением трех ударов: между Вислой и Бугом, в районе Рига — Шавли и у Нарева в Прибалтике.

13 (26) июня из Галиции начала наступление группа Макензена в составе 11-й германской и 4-й австро-венгерской армий. Оно развивалось слишком медленно и в середине июля практически выдохлось в сражениях у Грубешова, Холма, Люблина, Красностава. Наревская операция, начатая 12-й армией генерала М. фон Гальвица 30 июня (13 июля), также принесла лишь относительный успех: ее главным достижением стало не продвижение, а уничтожение 70 % русских войск на 40-километровом фронте (104). Малый успех заставил германское командование провести мероприятия по нанесению в районе Нарева более мощного удара, предпринятого 10 (23) июля. Большую роль в обороне русских армий сыграли крепости, в частности Осовец и Новогеоргиевск, прикрывающие фланги 12-й и 1-й русских армий. Из-за опасности окружения 22 июля (4 августа) были оставлены Варшава и взорвана крепость Ивангород. Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич приказал сдать основные крепости без боя (в том числе стойко державшийся Осовец) и защищать лишь Новогеоргиевск, Ковно и Брест. Первой из них в результате обстрела 420-мм гаубицами пала крепость Ковно, оставив германцам большие запасы русской армии. Новогеоргиевск смог задержать врага, но 7 (20) августа капитулировал, отрезанный от полевых частей после их отвода. В плен попали 80 тыс. русских солдат и офицеров, в том числе 23 генерала (105).

С 1 (14) июля по 7 (20) августа германцы наступали из Восточной Пруссии (Риго-Шавельская операция). Однако Неманская армия генерала О. фон Белова не смогла развить успех Наревского удара и выйти на оперативный простор, сдерживаемая вновь сформированной 5-й армией генерала П. А. Плеве. Именно ему принадлежала инициатива создания в русской армии осенью 1915 г. «ударных взводов» — штурмовых групп, предназначенных для атаки позиционных укреплений противника и освоивших тактику траншейного боя (106).

Вместе с тем русское командование предусмотрело организованный отвод своих армий еще на совещании Ставки, состоявшемся 22 июня (5 июля) в Седлеце. Было решено отвести отступающие под натиском неприятеля армии на линию река Бобр — Верхний Нарев — Брест-Литовск — Ковель, чтобы выпрямить фронт (107). Сопровождаясь огромными потерями убитыми, ранеными и пленными при упорной обороне отдельных районов, отступление русской армии из Польши все же достигло своей цели, единственно возможной в данной ситуации — избежание замыкания вокруг себя «клещей» и последующего разгрома. Основные русские силы оказались сохранены, а германское наступление вновь не добилось желаемых результатов — таков итог летних событий на Восточном фронте. К началу осени для обеих сторон кампания здесь считалась законченной.

3 (16) августа в Волковыске состоялось совещание верховного главнокомандующего Николая Николаевича с высшими чинами Ставки и фронтов, на котором были приняты решения о дальнейших действиях. Протяженный Северо-Западный фронт был разделен на два — Северный (командующий Н.В. Рузский) и Западный (М.В. Алексеев). Первый должен был прикрывать пути к Петрограду со стороны Восточной Пруссии и Балтийского моря, а также при первой возможности провести наступление, оттеснив противника на запад. Западный фронт получил задачу прикрытия путей на Москву с основного театра, прочно удерживая в своих руках Гродно, Белосток, район от Верхнего Нарева до Бреста (108).

Анализ сложившейся обстановки привел германское верховное командование к осознанию невозможности проведения новых крупных операций на Восточном фронте, развернув свой взгляд на запад. Однако Гинденбург предлагал Фалькенхайну нанести новый удар русским со стороны Ковно, чтобы предупредить угрозу от их перегруппировавшихся армий своему левому крылу (109). Настойчивость Гинденбурга заставила Фалькенхайна уступить требованиям фельдмаршала дополнительно усилить Восточный фронт (в который входили пять армий и одна армейская группа) и одобрить операции севернее Немана с целью нанесения возможно большего вреда русским войскам.

В это время произошли серьезные изменения в российском военном руководстве — в результате дворцовых интриг был отстранен от должности Николай Николаевич и место верховного главнокомандующего занял сам император Николай II. В армейских кругах это известие было встречено без воодушевления: если популярному в войсках Николаю Николаевичу не хватало твердости в проведении военно-стратегической линии России в войне, то Николай II (пребывавший в звании полковника) и вовсе был не способен осуществить стратегическое руководство. Фактически верховное командование оказалось в руках назначенного начальником штаба опытного генерала М.В. Алексеева, передавшего Западный фронт генералу А.Е. Эверту.