Лугару (СИ) - Лобусова Ирина. Страница 40

— Ну все, хватит! Страшных рассказов на сегодня достаточно! — скомандовал Леонид Барг. — Смотри, ты совсем утомила нашу гостью! Она почти ничего не ест. Предлагаю прекратить немедленно все эти кровавые россказни об оборотнях, крестоносцах и упырях и перейти к нашему коронному блюду — утке с яблоками! Уверяю вас, дорогая Зинаида, такую утку не подадут вам и при дворе французских королей!

— Ой, что это я… Разговорилась, как глупо! — всплеснула руками Жанетт. — Вы уж простите болтливую старуху! Но вы такая благодарная слушательница — я просто не удержалась!

Жанетт пошла на кухню и вскоре вернулась с блюдом, на котором возвышалась огромная утка в обрамлении золотистых яблок. От роскошного аромата у Зинаиды едва не закружилась голова. И до конца вечера об оборотнях действительно не было сказано ни слова. Вечер прошел весело, замечательно и хорошо. Зина испытывала легкость и счастье, от которых ей не хотелось уходить.

Было уже одиннадцать ночи, когда Виктор Барг проводил ее по пустынным улицам домой.

— Ты останешься? — крепко сжала она его руку.

— Извини, сегодня не могу. Завтра у меня встреча с важным клиентом, нужно его впечатлить. Хотел сегодня еще немного поработать.

— Твои родственники просто замечательные! Это был один из лучших вечеров в моей жизни! — с чувством сказала Зинаида.

— Я рад, что они тебе понравились. Вообще-то они странные. Дед скряга. Помешан на накопительстве. А у бабули с возрастом совсем крыша поехала на всей этой французской чертовщине с волками. Даже стыдно…

— Не говори так! Она очень умная и эрудированная. Мне было очень интересно. А ты сам не веришь в лугару?

— Нет, конечно. Сейчас 1937 год! Как можно верить во всю эту чертовщину? Это же древняя бре-дятина! Никаких оборотней не существует. Разве только… Следователи с погонами НКВД. Смею тебя уверить, это гораздо страшнее любого мифологического лугару!

— Я тебе верю, — рассмеялась Зина. — Но неужели все эти легенды созданы просто на пустом месте?

— Людям нужны страшные сказки, — улыбнулся Виктор. — Когда я был маленький, мы с пацанами вызывали Пиковую даму в темной комнате в полночь! Знаешь, как было страшно?

— И я вызывала Пиковую даму… — расчувствовалась она, от этого воспоминания словно поцеловав его своей душой, которая с каждым днем расцветала все больше и больше от одного присутствия Виктора.

На следующее утро Крестовская была на работе почти за час до нужного времени. В ординаторскую заглянул один из новых врачей.

— Зинаида, вы не знаете, где Борис Рафаилович? Он со вчерашнего дня на работу не приходил.

— Что? — она не поверила своим ушам. — Как это — не приходил? Заболел, что ли?

— Не знаю… — врач пожал плечами. — Но уже сутки его нет… Что делать будем?

— Ему звонили?

— Да вчера целый день, весь телефон оборвали!

— И что же?

— Никто не отвечает на звонки.

Одним из преимуществ высокой должности в морге для Каца было то, что в его квартире установили личный телефон. Но было странно, что он не берет трубку. Зина знала, что Борис Рафаилович может находиться только в двух местах — на работе или дома. Друзей у него не было, и он никуда не ходил.

— Я поеду к нему домой, — сердце сжала мохнатая лапа тревоги, — с ним что-то случилось… Может, он заболел, ему плохо?

Через час Зина поднималась по ветхой и хлипкой деревянной лестнице двухэтажного флигеля в глубине одного из дворов на Молдаванке. В этом флигеле на Запорожской, в комнатушке 12 квадратных метров вот уже пять лет жил Кац. Единственным плюсом разваленного жилья было то, что комнатушка была отдельной. К комнате прилагалась кухня в пять квадратных метров без окна и личный санузел.

Звонка не было. Дверь была заперта. Зина постучала — сначала тихо, потом загрохотала кулаком.

— Борис Рафаилович! — закричала она — Вы дома? Борис Рафаилович!

Ответом была тишина. Скрипнула дверь напротив. Выглянуло испитое женское лицо.

— Уходи. Нету его… — прошамкала тетка.

— Он ушел? Когда? Давно? Вы его видели?

Женщина вдруг резко, с размахом, перекрестилась. Потом захлопнула дверь и закрыла на два оборота ключа.

Сигналом для массовых репрессий в СССР послужило убийство Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома i ВКП (6) С. М. Кирова.

ГЛАВА 18

Виктор пришел на рассвете. Ранний звонок не разбудил Зину: закутавшись в шаль, она сидела возле окна. В развалинах собора ей чудились очертания волка.

Ночь была бессонной, но она уже привыкла к бессонным ночам. Проворочавшись на измятых простынях кровати как на раскаленной решетке, она решила не мучить себя и встать с постели совсем. Проще было сидеть возле окна, вглядываясь в густую темноту, которая не пугала ее, напротив, становилась для нее плотным защитным покрывалом.

Больше всего остального, больше откровений Асмолова, страшного рассказа Жанетт Барг, развития отношений с Виктором, серийных убийств, Зину беспокоило исчезновение Каца. В голове алыми, кровавыми буквами пылали слова Асмолова о том, что в опасности теперь двое — Кац и она. Страшно, просто до безумия Крестовская боялась увидеть труп своего друга с окровавленным горлом. Больше, чем то, что это жуткое существо придет за ней.

Жуткое существо… Откровения Асмолова, рассказ детей в Лузановке переплетался со страшным рассказом Жанетт Барг. Конечно, она пугала их старинными легендами, но ведь легенды не возникают на пустом месте. Возможно ли превращение человека в волка? Что, какие пугающие глубины должны открыться в человеческой душе, чтобы под ними проступил волчий оскал?

Очертания волка чудились Зине в развалинах собора. Что было на руинах там, в темноте? С чем была задрана к луне страшная оскаленная пасть? Это была кровь — или свобода? И разве не идут они рука об руку, дополняя друг друга пугающей решимостью — идти до конца?

В рассказе Жанетт была одна вещь, которая запала Зине глубоко в душу — то, что лугару всегда идет до конца. Он не останавливается на полпути, превращается в монстра все больше и больше, до тех пор, пока не застывает между мирами в своем пугающем, проклятом одиночестве. Таким был и убийца, тот, кто, оставляя за собой след из трупов с разодранным горлом, шел к непонятной ей цели не останавливаясь. Был ли он лугару?

После исчезновения Каца Зину страшно мучила еще одна вещь — вернее, один вопрос, на который она не могла найти ответа. Зачем это существо нужно НКВД? То, что за монстром охотился 9-й отдел, было весьма понятно и справедливо. 9-й отдел изучал странности, и лугару был как раз тем, что им нужно — заветным призом. Но она прекрасно понимала, что за всем этим стоят и другие силы, не только 9-й отдел. За лугару охотятся и другие. Асмо-лов потому и подключил ее, дергая за все возможные ниточки, чтобы лугару не достался другим раньше, чем 9-й отдел выйдет на его след.

Зачем НКВД лугару, монстр — серийный убийца, который разрывает своим жертвам горло и по ночам пугает глупых детей? В то, что следователи НКВД хотят поймать убийцу, прекратить преступления и восстановить справедливость, Зина не верила ни капли. Слишком уж много лицемерия покрывало эту организацию — ну просто как плотный кокон! За громкими словами и любезными улыбками скрывались гнилые души и окровавленные волчьи оскалы. НКВДшники сами были оборотнями, были лугару. Они подкарауливали своих жертв в темноте, чтобы вцепиться им в горло, клыками и когтями вырвать признание, не имеющее ничего общего с реальностью. Кто они, как не лугару?

Но монстр был им нужен. Может, даже ради охоты на других людей. Почему вокруг поимки этого убийцы кружатся такие силы? Убийство студен-та-санитара явно осуществили НКВДшники. Зина не сомневалась, что его просто убрали с дороги. Затем убийца убрал старика. Допустим, ее саму защищает Асмолов, все-таки 9-й отдел — могущественная сила, поэтому она до сих пор на свободе и жива. Но где же Кац?

На фоне всего этого Крестовскую волновал еще один непонятный момент. Она не доверяла словам Эдуарда о том, что, выяснив ее опыт в сотрудничестве с НКВД и разгадке странных преступлений, когда она ввязалась в дело подземной секты, он решил подключить ее к делу. Это было неправдой. Никакого опыта у нее не было. Опыт ее был другим.