Наследник черного престола (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 22

– Зачем? – теперь она подняла бровь на целый миллиметр.

– Например, любопытно послушать про глубинных тварей. И про внешнюю политику. И про то, чем все остальные занимаются.

– Зачем?! – к первой брови присоединилась и вторая. – Киан, тебе этой чепухой можно не заниматься – и без тебя механизм более-менее отлажен. Твоя задача только наслаждаться своим положением!

– А-а, так я даже в этом свободы не имею? Император, которого даже к политике не подпускают?

– Почему же не подпускают? Просто это скучно, пусть черную работу выполняет чернь.

– Ну да. А я тут с ума схожу от веселья. Ты приказ слышала? Чтобы сегодня вечером организовали чаепитие!

– Организуем, – смирилась она и едва слышно добавила: – Если первый хоасси сочтет такое времяпрепровождение безопасным.

– К черту хоасси, Трина! – Николай не хотел на нее орать, но сдержаться уже не мог. – К черту ваши заведенные правила! Я твой лорд, в конце концов, может, хватит уже относиться ко мне как к ручной обезьянке? Ежели моему величеству будет угодно развлекаться политикой или даже, мать хоасси за ногу, экономикой, то именно этим я и буду развлекаться!

Она покорно склонила голову:

– Твой приказ для меня закон, Киан.

– Хоть чего-то добился, – раздраженно отозвался Коля. – Где уже эта гребаная библиотека?

Архив оказался грандиозным по количеству книг и невероятно узким по ассортименту. Николай шел вдоль полок, читая только самые яркие названия:

– «Кровавое правление Норраша Кровавого», «Кровавое правление Зигмунда Беспощадного», «Грезы об апокалипсисе», «Сто один способ пыток с иллюстрациями», «Тысяча восемьсот грехов Родара Грешного»… Эм-м, Трина, а художественной литературы нет? – Она явно вопроса не поняла. – Детективов там… Это истории о том, как какой-нибудь умник раскрывает убийства.

– Пятьсот способов заморить человека? – предложила Трина.

– Нет, до этого я еще не дозрел. Или приключения? О том, как добро побеждает… м-да, сам уже понял, что здесь это было бы в разделе тихого ужаса… Ну, любовные романы на худой конец, это о романтических эмоциях.

– Как раз «Тысяча восемьсот грехов» подходят. Если пролистнуть первые пятьдесят глав. На старости лет Родар Грешный сделался особенно грешен в том вопросе, который ты ищешь.

Николай, чтобы ее не обижать и самому окончательно не расстраиваться, талмуд пролистал, иногда зависая на некоторых картинках. Многолюдное порно он уважал, но к такому хард-порно надо еще привыкнуть. Как раз к возрасту Родара Грешного в семьдесят пятой главе Коля и подготовится. Этот и еще несколько томиков не особенно жуткого содержания он все-таки прихватил – чем-то перед сном надо заниматься.

– Теперь на кухню, – скомандовал он. – Хочу посмотреть на людей, которые готовят для меня еду до того, как в нее может попасть яд.

Радовало, что его странным желаниям удивляется только Трина. Остальные шорсир вообще делали вид, что оглохли. Коля и не стремился с ними сближаться – не хотел портить о себе плохого впечатления. Пытался пока запомнить их хотя бы по номерам. Девушки и женщины были одеты в одинаковые темно-синие костюмы, все, как одна, стройны и подтянуты, а волосы зачесаны назад в тугие хвосты, потому даже различать их было не самой простой задачей. А чтобы не обидеть неверным обращением, Коля не обращался никак.

И что же он увидел, едва войдя в большую кухню? Вокруг работали мужчины и женщины, нарезая овощи и помешивая бульоны, и все дружно делали вид, что не замечают того, что происходит в центре – а там одну из совсем молоденьких служанок разложил прямо на столе какой-то пижон в красном сюртуке, задирая ей юбки до самого лица. Девушка повизгивала, но слишком уж рьяно не отбивалась.

– Что происходит? – Николай вежливо хлопнул пижона по плечу.

Тот подскочил на месте, разворачиваясь в воздухе, а полуспущенные штаны за его маневром не успели и сползли вообще до самых колен. Он довольно быстро взял себя в руки и склонился:

– Черного дня, мой лорд! Прошу простить, мы не ожидали увидеть ваш темный лик здесь, среди нас, недостойных.

– Кто такой? – спросил Коля у Трины.

Но пижон ответил сам, склонившись еще ниже:

– Маркиз Оллен, мой господин! Еще при вашем отце был назначен главным управляющим на кухне.

– Маркизы следят за поварами? – удивился Николай.

– Я очень прогневил вашего отца, – ответил тот шепотом. – Но эта работа мне по душе, если вы сочтете меня достойным ее выполнять.

– Вижу, – сказал Николай, разглядывая девушку, тянущую вниз подол платья, но все еще не убегающую. – А слуг моих зачем портишь, маркиз?

– В каком это смысле порчу? – не понял тот и даже немного приподнялся.

Николаю пришлось поразмыслить. Вероятно, не считаются тут изнасилования на глазах у десятка свидетелей ничем особенно вопиющим. И как таким моралистам объяснить свою скромную точку зрения? Коля выпрямился и посмотрел на негодяя сверху вниз:

– Я зол на тебя, маркиз. За то, что ты когда-то прогневил моего отца, хотя понятия не имею, что ты там натворил. Раз на колу не посидел, значит, ничего непоправимого. Но я все равно зол. Злости во мне, знаешь ли, столько, что плещется и плещется.

Тот, не разгибаясь, сумел вывернуть шею так, чтобы продемонстрировать расширившиеся от ужаса глаза. Коля продолжил, пока тот не начал нижайше умолять о пощаде – тут за всеми такая привычка водилась:

– Я наказываю тебя. Отныне ты не можешь взять ни одну женщину, пока она трижды и на глазах десяти свидетелей разных сословий не заявит, что не против. Все присутствующие обязаны доложить, если маркиз вздумает ослушаться.

– Это… это… – маркиз нервно сглотнул.

– Что, жестоко? – подсказал Николай.

– Это… А как же я буду жить? Ведь похоть не заглушишь… я же через неделю-другую на стены начну лезть…

– А вот придумай что-нибудь. Руки тебе на что? Правильно. Цветы девушкам дарить, может, какая и сподобится принять такие ухаживания.

– Но это… немыслимо! – отважился тот на почти хамский тон.

Николай наклонился и проговорил медленно, глядя прямо в глаза:

– Я исчадие самого чистого зла. Или ты думал, что отделаешься какой-нибудь ерундой, типа должности кухонного управляющего? – Коля выпрямился. – Кстати, Трина, напомни потом для всех такой же указ издать – вот смеху-то будет, когда они в таком кошмаре выживать начнут. Онанизм здесь уже изобрели? Изобретут. А то ишь, расслабились совсем с добродушными правителями и банальными четвертованиями.

– Напомню, мой лорд. Преклоняюсь пред вашей жестокостью.

Маркиза трясло, девушка наконец-то осмелилась слезть со стола и вжаться в дальний угол. Все остальные смотрели, распахнув глаза и рты. Вряд ли с благодарностью, но с каким-то оцепенением.

– Итак, – Николай хлопнул в ладоши, отчего все, кроме шорсир, вздрогнули. – Откуда продукты доставляют? Что-то я по соседству крестьянских полей не видел.

Ему никто не ответил, маркиз все еще оставался погруженным в себя и что-то перебирал в голове – видимо, решал, как теперь будет выживать. Потому Николай поторопил:

– Секретарь! Тьфу, Трина, я вопрос задал.

– Да, мой лорд. Часть продуктов создается рабским трудом в дальних поместьях, но большую долю получают за счет набегов на белую империю. Грабежи не только этот замок прокормят, наши добытчики преуспевают. А вражеские крестьяне настолько тупы, что только зерно научились выращивать, а как следует защищаться – нет.

– О, вот теперь я и экономику понял. Просто чудесно. А никому в голову до сих пор не приходило, что вражеских крестьян можно на свою сторону переманить? Если им еще и платить, то производить они будут куда больше.

– Зачем платить, если можно отобрать? – не поняла Трина.

– Действительно, зачем… – подхватил и кто-то из поваров.

На это так сразу и не ответишь. Надо хорошенько подумать, как провернуть подобное под видом жестокого зла. Замутить потом что-то о прибавочном продукте при здоровом капитализме, или до такой идеи эта цивилизация будет зреть еще тысячу лет? Но не зря Николай много лет учился блефовать – он посмотрел на Трину и ответил сразу всем: