Наследник черного престола (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 32

– Да зачем им это? Тем более если добро и не собирается уничтожить зло окончательно?

– Не собирается, мы полагаем, – Ноэ пожал плечами. – Ваш отец в прошлой войне отвоевал у них Серую Пустошь. Быть может, они собираются вернуть ее и часть Долины Смерти, где произрастают папоротники…

– Так давайте отдадим им эту Пустошь, а папоротники оставим себе! Тогда они угомонятся?

– Вряд ли. Нужна война. Испокон веков свет борется с тьмой.

Звучало так абсурдно, что можно было бы рассмеяться – но было не смешно.

– Похоже на какую-то игру – война ради войны.

– Это реальность, а не игра, мой лорд. И причин у этих битв множество: территории, ресурсы, справедливость. Пусть у каждой стороны она своя, да и самое главное – они белые, а мы черные, наша взаимная ненависть оправдана хотя бы этим фактом.

– И всё? За такую ерунду умирают тысячами? Территории можно поделить, ресурсами можно торговать, но они все равно пойдут нас убивать только за то, что мы черные, или у нас свой взгляд на справедливость? Какая чушь!

– А у войн в вашем родном мире более стоящие причины?

Николай глубоко задумался, потом выдал раздраженно:

– Вы такой невыносимый, Ноэ, отстаньте.

Началась новая веха в истории черной империи, когда на троне оказался не тот лорд, который с привычной холодной жестокостью и циничной расчетливостью отвечает на такие вызовы. Николай впервые понял, насколько он не на своем месте – речь шла уже не о его привычках и стереотипах, а о том, что прямо сейчас за окнами нарастал шум: это поднимались армии тьмы, выгоняли из загонов ревущих драконов, а солдаты вставали в стройные шеренги и звенели щитами. Шорсир стали выглядеть еще более сосредоточенными, чем раньше. Многие погибнут, вероятно, и сам Николай, уступив место следующему в списке – просто потому, что у добренького света оказалось слишком много непримиримой злости.

Глава 20

Самое страшное, что небо светлело – голубело от самого горизонта пока тончайшей, но медленно расширяющейся полосой. Свет оказался не теоретической абстракцией, приближался самый настоящий Свет, что начинало портить уже привычный серо-синий пейзаж каким-то жутким, неожиданным рассветом. И теперь пожелание «Пусть завтра солнце не взойдет» приобретало более глубокий смысл: Свет не сулил ничего хорошего всем жителям черной империи, если только они не зацикливались на декорациях.

Николай на горизонт не смотрел – опасался, что поддастся страху. И что этот страх смогут увидеть другие – отчего-то ему именно это казалось важным. В конце концов, несмотря на противоречия с соотечественниками и собственное мнение, он самый настоящий черный лорд. И вряд ли имеет право быть трусом, никакой лорд не имеет – дело не в расовой принадлежности. Но именно черный, наверное, уже должен гореть азартом и мчаться в кровавое месиво, опережая остальных на полкорпуса. Николай ведь себя и трусом никогда не считал, но вот до сих пор его храбрость настолько не проверялась.

– Я и на коне не умею! – раздраженно ответил он Трине, хотя та пыталась хоть как-то решить проблему.

Николай с содроганием осмотрел дракона, затем песчаного змея, дольше задержался на вороном скакуне, взвесил все известные ему факты о наездничестве, очень тяжело вздохнул и выбрал:

– Пусть будет дракон, Трина. Если меня скинет конь, то все равно эта орава затопчет. Падая с дракона, я хотя бы переживу падение с дракона – все будет чем похвастаться на том свете.

– На каком еще свете?

– Дракона, Тринюш, дракона, – мрачно закончил он разговор.

Выбрали ему особь покрупнее и посолиднее, а Николаю уже было все равно. Чудище глянуло на него злыми янтарными глазами, но покорно склонило голову. Вскарабкавшись, Николай смог более-менее удобно разместиться между зубцами загривка в основании шеи, но когда монстр рванул вверх, забыл обо всех настройках и отчаянно взвыл от ужаса. К счастью, его нестатусный крик утонул в реве ветра. Минут через десять Николай смог дышать и постепенно начал осваиваться, поминая добрым словом маму. Какая же она молодец, что не запрещала ребенку сначала кататься на велосипеде, потом на мопеде и мотоцикле. Нет, ничего общего с тем самым опытом не находилось, но хотя бы осталась привычка дышать, когда воздух бьет в лицо на полной скорости. Да и с принципами управления он справился тоже благодаря мотоциклу – дракон оказался даже более податливым и маневренным.

Страх мгновенно сменился на восторг, когда в небо почти одновременно поднялись остальные драконы – все шорсир и несколько хоасси смогли подстроиться к его пока рваным движениям, создавая самый роскошный из известных истории эскортов. Драконы с демонами разлетелись в две шеренги по обе стороны от правителя и его ближайшего сопровождения. Через полчаса такого полета Николай был готов петь от радости, даром что поводом для таких впечатлений стала отнюдь не приятная прогулка. Обзор был превосходным, но теперь быстро расширяющаяся светлая полоса рассвета его так не беспокоила. По земле стройными рядами шла конница, а фланги замыкали демоны, но уже оседлавшие пустынных змеев, чьи огромные хвосты полосовали черный песок и сносили мелкую растительность. Ревела эта живность похлеще драконов, что Николаю особенно в них понравилось. Устрашающая армада – да будь Свет хоть трижды героическим, еще большой вопрос, кто кого.

Николай освоился настолько, что вытянул из ножен меч и поднял вверх. Оружие сразу засветилось синим, распространяя тусклое сияние все дальше и дальше. Змеи, даже не поднимая голов, будто почувствовали магию тьмы и взревели еще громче, их вой подхватили демоны, тоже вытаскивающие мечи – совсем не того же размера, что был в руках Коли. А затем боевой настрой накрыл уже всех сомневающихся.

Николай сам себя застукал за тем же победоносным криком и осекся, когда увидел в небе точки: реки точек, океан. По земле шла пехота – все воины в белом, они будто застилали землю белесой жидкостью. Свет с тьмой перемешались, создав в воздухе хрустальные сумерки. Армии остановились друг напротив друга, ветер стих, словно тоже присматривался к происходящему. Теперь и говорить было можно. Николай решил действовать по привычке – шутить, чтобы не начать проявлять ненужные эмоции:

– А я думал, будут единороги, пуляющиеся радугой.

– Это пегасы, мой лорд, – ответила одна из шорсир. – И пегасы очень опасны в бою.

С этим спорить не хотелось. Конечно, в размерной таблице эти летающие кони с распластанными крыльями располагались бы через несколько страниц после драконов, но все они были одеты в бронированные доспехи, а из-за относительно малого размера казались быстрее и точнее черных чудовищ. Насколько Николай мог окинуть взглядом, силы противников были примерно равны, но и к гадалке не ходи – предстоит бойня в самом худшем значении этого слова. А с Коли уже хватило победоносных криков и маршей, ему попросту не хотелось спускать столько своих подданных, способных платить налоги, в эту урну бессмысленности.

Последняя мысль и заставила его забыть об осторожности и рвануть вперед. Кричал он, конечно, громко – так, чтобы его могли услышать и в небе, и на земле, – но казалось, что какая-то магия разносит его голос сама, да, вероятно, так оно и было:

– Это вы пришли на нашу землю, не мы объявили войну! – пытался он подобрать правильную фразу, чтобы свернуть конфликт и разойтись в разные стороны. – Мир огромный, на всех хватит! Я хочу говорить с вашим лордом!

Самого белого лорда он уже разглядел – его выдавал большой и белоснежный пегас, а также меч, от которого во все стороны расходился свет. Одежда же ослепляла и делала его издали похожим на металлического робота или курицу в фольге. Красиво! Ответом на требование Николая были сразу несколько светящихся стрел, но шорсир успели вылететь вперед, закрывая его. Одна из стрел угодила дракону Третьей в бок, но он, кажется, этого не заметил. Или тоже впал в боевой азарт, когда боль отходит на второй план.

Разумеется, Николай рванул дракона обратно, чтобы не рисковать дальше жизнями своих охранниц. Но не удержал удивленного вскрика: