Дрожь (СИ) - Марцегора Саша "Alexsasha1179". Страница 17

— Да… Все мои вещи остались в колледже, — засмущалась Лухан. — Я так рада вас видеть!

— Ну, чем нас развлекать будешь? — косясь в сторону беззаботно играющей с волками Анны, спросил Пабло. — Ведь не зря мы сюда столько времени добирались.

— Вы голодны? — девушка отвлеклась от волков, жестом приглашая гостей на летнюю кухню.

— Нет, спасибо. Пабло на заправке съел бургер и его всю дорогу тошнило, — скривилась Марисса в попытке вызвать отвращение у Анны к Пабло.

— Может, тебе заварить травяной чай? Он от всех болезней, — девушка не унималась. Распущенные черные волосы, переливаясь на солнце, оттеняли и без того бледную кожу.

— Нет, не нужно! — ответила за парня Марисса.

— Ну, хорошо. Тогда я пойду поиграю с малышами. Если что, зовите, — пожав плечами, Анна удалилась в одну из многочисленных построек.

— Она всегда такая приторная? — Марисса даже не пыталась скрыть своего отношения к этой девушке.

— Нет. Она хорошая, — перебила ее Лухан. — Пойдемте в дом, поболтаем.

— Мне здесь не нравится, — Марисса оглядела взглядом местность и поморщила нос. — Может, отойдем куда-нибудь? А то мне кажется, что здесь даже у лавочек есть уши.

— Но мне запрещено покидать территорию.

— Ой, мы недалеко. Я видела там небольшое срубленное дерево, до него идти несколько минут.

— Давайте, только аккуратно, чтобы нас не заметили, — заговорщически прошептала Лухан и, пригнувшись, пошагала за ребятами.

Марисса не обманула, и уже через пять минут они удобно уместились на стволе поваленного дерева.

— Как дела в колледже? Меня не ищут? — начала разговор Лухан.

— Все также, скучно, серо, неинтересно, — смотря вдаль, произнесла Марисса. — Твой опекун написал заявление, согласно которому ты больше не учишься в колледже. Мне это не нравится, Лухи!

— Мне тоже, — ответила Лухан и опустила голову. — А Блас? Он появился?

— Один раз. Он уволился!

— Как?! — вопрос девушки, казалось, раскинулся на километры вокруг, отозвавшись гулким эхом.

— Он трус. Я сразу сказала. Кинул тебя беременную в каком-то диком племени, а сам поди уже другую осеменяет, — сказала Марисса, а затем неприятно поморщилась.

Неаккуратно брошенные слова заметно ранили Лухан. В глубине ее души теплился маленький огонек. Он гад, скотина, сволочь, и если бы ей дано было выбирать, кому отдать свое сердце, староста стоял бы на самом последнем месте, но увы. Она слишком часто стала ловить себя на мысли, что ее манило таинство вокруг мужчины. Его жизнь для нее была сильнейшей загадкой, которую она все никак не могла разгадать. Его поведение оставляло столько вопросов, на которые не было ни одного ответа. И это неимоверно цепляло.

Ребята болтали долго, активно жестикулируя, приправляя все смехом. Лухан отметила про себя, что Пабло не такой уж заносчивый сыночек мэра, каким она его всегда считала, раз согласился на авантюры Мариссы, значит, действительно ее любит. Сама же Марисса не менялась, все та же взбалмошная, шумная девушка, умеющая перевернуть все с ног на голову.

— Лухан, у нас скоро выступление, придешь к нам?

— Я не знаю. Но мне очень хочется. Правда.

— Лухи, ну не всегда же тебе здесь сидеть. И вообще, может, я хочу, чтобы ты ко мне в гости приехала! Ты же ведь не их заложница, в конце концов.

— Я постараюсь отпроситься… — начала Лухан, но закончить ей было не суждено.

Невидимый, но ощутимый страх парализовал ее. Воздух плотным кольцом сжимался вокруг ребят. Дышать становилось нечем. Пение птиц над головой жутким скрипом разрывало ушные перепонки.

Первым они услышали рык, горячий, жадный рык дикого зверя. За ним показались два огромных янтарных глаза, огнем прожигая все нутро застывших людей. Не было никаких сомнений, что это не Сэра и Лир, это что-то гораздо большего размера. Специфический запах ударил в нос.

Лухан вспомнила свой сон, вспомнила эти глаза. От нахлынувшей паники она забыла дышать, делать такие необходимые глотки воздуха. Перед глазами все поплыло.

— Так-так, подруга, не лучшее время для валяний, — подхватила ее Марисса, озирающаяся по сторонам. Но уже буквально через секунду, руки девушки от страха непроизвольно разомкнулись, и Лухан с грохотом повалилась на землю. Из кустов к ним вышел зверь. Это не был волк, это не был человек.

Его длинные руки, с хорошо развитой мускулатурой, и мощная грудь были единственными частями тела не покрытыми густой шерстью. Голова его была не человеческая — волчья. Вытянутая пасть с длинными белоснежными клыками, заостренные уши, круглые желтые глаза.

Лухан с трудом смогла подняться. Прижавшись спина к спине, ребята с обреченностью наблюдали, как из зарослей появлялись все новые твари. Бежать было некуда, они оказались окружены. Дыхание сперло, а сердца их стучали в унисон, ускоряя темп. Жуткий, леденящий душу страх сковал их тела так, что вместо слов из их ртов выходило жалкое мычание. Первым опомнился Пабло:

— Ну что вы, ребята, в самом деле, не собираетесь же вы нас сожрать, — проговорил он, вытянув трясущиеся руки вперёд, как бы готовясь к отражению атаки, которая не заставила себя долго ждать. Одна секунда, и тварь кинулась на молодого человека. Ловко, сам того не ожидая, он успел увернуться от лязгнувшей над ухом челюсти. Поймав момент, он схватил Мариссу за руку и приказал бежать. Лухан, подбирая подол платья, тут же последовала за ними. Затея эта изначально была провальной, убежать им удалось не более, чем на пятьдесят метров.

Пабло, чуть отставший для того, чтобы подогнать Лухан, почувствовал неимоверную жгучую боль в икроножной мышце. Звук разрывающейся плоти разрезал воздух. Машинально схватив себя за ногу, он ощутил на пальцах липкую, теплую субстанцию. Не сумев встать, он рухнул как подкошенный, гримаса дикой боли отразилась на его юношеском лице. Тут же над ним нависла одна из тварей, которая уже почувствовала металлический вкус крови молодого человека, и готовая вкусить новую порцию.

— Отстань от него! — Марисса, не найдя ничего лучше, запустила в зверя булыжник. Ответом ее акту отчаяния послужил яростный рев. Преодолев за

несколько шагов метров пять, зверь замахнулся и отвесил ей своей огромной рукой пощечину, сила которой отбросила хрупкое тельце назад, впечатав в дерево. Лухан все это время сидевшая сжавшись в комок, предприняла попытку к бегству, которая моментально закончилась неудачей — зацепившись подолом платья за сук, она с грохотом рухнула на землю.

Кучка раззадоренных зверей в предвкушении легкой добычи бродила вокруг изрядно ослабевших ребят на своих полусогнутых лапах, больше похожих на человеческие ноги — большие, шерстяные ноги. Казалось, они никак не могли решить, кого из них отведать первым. Внюхивались, скалились.

Затравленные взгляды молодых людей были устремлены на своих палачей и у каждого в голове была мольба убить сразу, не мучить, не причинить много боли.

Одна из диких тварей отделилась от хоровода своих «товарищей» и, громко дыша, направилась к смертельно напуганной Лухан. Приблизившись, зверь протянул жилистую руку к подбородку Лухан, длинные когти врезались в нежную девичью кожу. Девушка узнала его — он когда-то ей снился, он хотел ее забрать с собой, но тогда в дело вмешался амулет. Вот только сейчас, висящий на тонкой шее, он предательски молчал. Юное тело содрогала дрожь.

Подняв трясущуюся девушку за плечи и поставив на землю, зверь осторожно поведя мокрым носом, начал принюхиваться к ней. Немая сцена. Все, включая истекающего кровью Пабло и ослабевшую Мариссу, следили за происходящим.

Зверь по-прежнему внимательно изучал Лухан, его прищуренный взгляд прожигал все ее нутро, проникая куда-то глубже, в самые потаенные уголки души. Аккуратно, насколько это было возможно, положил свою огромную руку на ее живот и замер. Затем, взяв прядь длинных волос, он поднес их к носу. Казалось, что ее запах доставляет ему наслаждение. Он замер, вдыхая аромат волос. Окаменевшая Лухан смотрела на него широко открытыми глазами. Дыхание предательски сбивалось. Картинка в глазах наполнялась белыми мушками, а голова тяжелела с каждой секундой. Сколько бы это продолжалось, и чем закончилось — неизвестно, если бы не грозное рычание за спиной у девушки. Зверь моментально среагировал, сгребая одной рукой в охапку Лухан. Его сородичи тут же оказались рядом. Шерсть на холке встала дыбом, а глаза засветились зловещим янтарным светом.