Танец в живописной технике (СИ) - Владимирова Анна. Страница 44

— Вот его лечащий врач — Леана Грин! — просиял доктор. — Она подтвердит!

Алика перевела на меня большие широко распахнутые глаза:

— Она не может быт врач! — неожиданно вскричала она, всплеснув руками.

Джиджи возмущённо чирикнул на моем плече, испуганный внезапным криком. А я сдвинула брови: как это, я — не врач? Да я без пяти минут кибернетик! Ну и что, что мне не дали доучиться совсем чуть-чуть, опять же — из политических соображений!

— И с чего это я «не-может-быть-врач»? — сложила руки на груди.

Девушка вздернула высокомерно нос:

— Ты не серьезно! — возмутилась она так, словно это было само собой разумеющееся.

— Можешь оставить письменную жалобу капитану, — вздернула я брови. — Я ему лично передам.

Алика, судя по всему, писать умела также, как и говорить. Она лишь изумленно захлопала ресницами на мое предложение и попятилась, поджав губы.

— Когда можно будет увидеть? — потребовала она. — Увижу и посмотрю, как лечишь!

Но я уже шагнула в проем и направилась в палату.

— Завтра прийти снова! — швырнула она мне в догонку.

— Как «прийти» так и «уйти», — проворчала себе под нос, приближаясь к палате Дэйрана.

Краем глаза заметила, что Марк уже успел ретироваться, благоразумно предположив, что в женские разборки лучше не встревать.

— О, — подняла глаза Мари от монитора в изголовье койки, — уже отвадила фанатку? Быстро! Марк ее десять минут убеждал повернуть в сторону выхода.

Пожала рассеяно плечами, мол, дипломатия — не мое, не отрывая взгляда от Дэйрана. Никаких изменений за мое отсутствие, очевидно, не произошло. Он так и не приходил в себя. Проследив мой потускневший взгляд, Мари улыбнулась:

— Все нормально с ним, — повторила она в который раз, — показатели быстро улучшаются. И гемоглобин, в отличие от твоего, уже восстановился…

— Я свой тоже порадовала, — заметила рассеянно. — Ужинали с Диланом.

Доктор кинула на меня напряженный взгляд, и я ей многозначительно кивнула, давая понять, что все знаю. Мари обреченно покачала головой:

— Сделаешь Дэйрану капельницы? А между ними еще инъекции… — тихо прозвучал ее голос, полный горечи и сожаления. — Я пришлю на смартком инструкции…

Я протянула руку к ее плечу и легко сжала его пальцами.

— Мне это все не нравится… — прошептала я.

— Тут уже не нам решать, — бесцветно заметила Мари и пожала плечами, накрывая мою ладонь своей. — Спасибо… Это выбор Дилана. И я его понимаю.

Джиджи, едва наступила тишина, поспешил заполнить ее тихим журчанием, с интересом разглядывая мою собеседницу. Мари расплылась в искренней улыбке.

— Можно? — потянула она к Джиджи руку и дотронулась до его спинки. — Какой приятный…

Джиджи старательно зажурчал громче и выразительнее, как и каждый раз, стоило кому-то обратить на него внимание.

— Мари, — начала осторожно, пока она гладила медузу, — Дилан сказал, что Дэйран… более устойчив…

Доктор перевела на меня внимательный взгляд.

— … что он крепче, чем просто человек, — закончила, вглядываясь в ее лицо.

— Аааа, — улыбнулась Мари, возвращаясь к Джиджи взглядом. — У него такие же импланты стоят, как и у киборга, — огорошила меня доктор.

— Импланты? — повторила хрипло.

— Только отвечают они за другое: силу, выносливость, обеспечивают высокий болевой порог и ускоренную регенерацию… — продолжила серьезно Мари. — Леа, благодаря им он до сих пор жив.

Она оглянулась на Дэйрана.

— Откуда? — выдавила я.

— Я не знаю, — серьезно ответила доктор. — Он не говорил, да я и не спрашивала. Здесь… — она обвела глазами палату, — не важно, что было. Главное, что из этого выйдет…

Ее ладонь легко тронула мое плечо, позволяя непривычной теплоте просочиться в самое сердце.

— Он, кстати, скоро должен очнуться… — сказала мягко и вышла.

А я все стояла, осмысливая услышанное.

Я знала только одного человека, бредившего подобной идеей: интеграцией возможностей киборга и настоящего человека. Им был мой отец — Роберт Грин, глава корпорации ДиСиЭнАй.

Стоило себе напомнить о родстве с гением в области киберинженерии, и я легко настроила свой смартком на датчики жизнедеятельности Дэйрана. Теперь на мониторе моего устройства билось его сердце и отображались основные жизненные показатели.

Посидела еще какое-то время, потом извлекла из заднего кармана джинсов прибор для отключения имплантов. Я забыла переложить его к физиоприбору в комнате Эрика, когда получила сообщение от врача и понеслась к медотсеку. И надо же, как кстати!

Решившись, нажала кнопку активации прибора и стала ждать. На маленьком дисплее дольше обычного ничего не происходило, и, когда я уже хотела расслабленно выдохнуть, он вдруг пикнул.

Затаив дыхание, я подняла глаза на Дэйрана. Дезабилизатор обнаружил шестнадцать имплантов и сообщил о том, что их отключение невозможно. Причина неизвестна.

Шестнадцать имплантов… Больше, чем у обычного киборга.

Когда Дэйран успел попасть в руки моему отцу? При каких обстоятельствах? Как он на это согласился? Как давно?

И главное: как отец позволил отправить его на смерть?! Не мог ничего сделать?

Вспоминая обстоятельства, при которых я попала на встречу с Дэйраном четыре года назад, я все же пришла к выводу, что отец действительно способствовал моему участию в процессе расследования дела тех злосчастных киборгов. Неужели он пытался спасти Дэйрана таким образом? Надеялся придать дело огласке через меня? И ведь я не подвела. Но тогда понятно, почему меня вышвырнули из магистратуры с такой скоростью! Силы были, мягко сказать, неравны.

Перед глазами встал образ отца. Я вообще с трудом узнавала его в те дни… Он был таким чужим и растерянным… А если все не так, как я считала? Если он боролся за киборгов? Боролся за Дэйрана?

Перевела взгляд на мужчину в который раз. Что он там говорил? Что у отца не было выбора и ему было, что терять.

— Черт, — выругалась в сердцах, роняя голову на руки. Тяжело вздохнула и уселась на свою койку, скрестив ноги.

Джиджи сидел рядом в банке и старательно копировал показатели монитора жизнедеятельности. По его спинке волнами пульсировала синусоида сердцебиения, к счастью, далекая от реальной картины. Такая бы подошла больше человеку при смерти… Но заслуг Джиджи это не умоляло. Он видел, что я сидела тихо, и тоже старался сильно не шуметь, лишь изредка поскуливая. Видеть Дэйрана в окружении всех этих приборов и датчиков ему было непривычно. Очевидно, он чувствовал, что его фаворит не просто спит. Но понять, в чем подвох, не мог.

— С ним все будет в порядке, — прошептала я медузе, лишний раз напоминая это и себе, и принялась за список капельниц, которые стоило сделать.

На лету вставлять иглу в вену, как Дэйран, я не умела. Но, к счастью, у него в обеих руках стояли катетеры. Мне оставалось только менять капельницы вовремя. Когда время приблизилось к полуночи, я уже еле сидела на кушетке.

Мари заходила еще раз, но неизменно осталась довольна осмотром. Джиджи давно сполз в банку, и лишь пузыри на поверхности жидкости давали понять, что медуза еще не спит.

К счастью, оставалась всего одна капельница. Активировав ее, я сдвинула наши койки и скрутилась на своей. Смартком был настроен на любые критические показатели, капельница через два часа автоматически отключится, поэтому смысла изводить себя дальше не было.

Едва моя голова коснулась подушки, я сразу же уснула.

Мне снился рассвет на Каире.

Два солнца поднимались из-за гор с разных сторон горизонта, разгоняя ночную тьму. И та отступала, светлея от непроглядного черного до сиреневой пастели. Вокруг одного светила мазками-чешуйками сбились, словно рыбки в стайку, все оттенки пурпурного, у другого — красно-оранжевые. Краски, переливаясь, дышали, словно живые. Я тянула к ним руки, окуная в них пальцы, и рисовала рассвет. Вспоминала уроки Эрика и воплощала его технику в перламутровом небе. Сердце радостно билось в груди, лицо ласкали теплые солнечные лучи, и я готова была поклясться, что чувствовала их нежные упругие касания. Я тянулась к ним, запрокидывая голову и подставляя шею. Прикосновения были так приятны, что я даже зажмурилась от удовольствия и, кажется, тихо застонала. Это тепло казалось не столько согревающим тело, сколько душу.