Чума заклинаний (ЛП) - Корделл Брюс Р.. Страница 11

Его левая рука болела так сильно, что чернота угрожала снова лишить его сознания. Сломана? Невозможно определить, пока он остаётся заточён.

Мужчина намеренно изолировал левую руку, толкаясь ногами и правой рукой. Этого сложно было добиться, и сильная боль снова ужалила тело.

Какие у него могут быть варианты? Он передохнул мгновение, задумавшись. Проблема провалов в памяти снова вышла на передний план. Это сводило с ума. Он должен высвободиться!

Он снова рванулся всем телом, втянув воздух от боли. И снова. Каждый раз, когда он напрягался и толкал руками и ногами, он получал толику свободного пространства. Каждое усилие сопровождалось звуком, похожим на трескающийся лёд. С хладнокровной решительностью мужчина боролся с оковами странной субстанции.

Когда его правая рука вырвалась на свободу, безумная надежда избавиться от остатков ломкого, похожего на медовые соты материала стала настоящей возможностью.

Наконец, мужчина освободился полностью. Порошок из зеленоватого материала по-прежнему цеплялся за тело.

Он осмотрел себя целиком, баюкая правой рукой левую. Он был заточён в торчавшем из земли куске неизвестного вещества, похожем на кокон. Это был не минерал — а если и был, то необычайно ломкий. Кусок, из которого он освободил себя, был полым, по-прежнему частично повторял форму его тела.

Оглядевшись кругом, мужчина увидел, что стоит на травянистой равнине. Тут и там на поверхность вырывались другие минеральные образования, в большинстве случаев достигая не больше нескольких футов. Некоторые шпили были выше и в утреннем свете поднимались на дюжины футов. Между странными наростами волнами тянулась до западного горизонта степная трава.

Южнее лежал лес, судя по всему — мёртвый от какой-то заразы. Скелеты оставшихся деревьев стояли в основном вертикально, хотя под мёртвой листвой пробивалась густая новая поросль. Океан молодых ростков пробивался сквозь старый и сухой подлесок. Мужчина удивился, что лесной пожар до сих пор не очистил мёртвые растения. Дождь и молнии казались особенно сильными в том направлении. Он подумал, что молния может поджечь лес прямо у него на глазах.

Он вернулся взглядом к странным выростам, которые находились поближе. Сначала мужчина решил, что они достаточно стары. Он видел дюжины мест, где зеленоватые шпили потрескались и обрушились. Другие наросты, вроде того, из которого он только что вылез, был истёрты и разломаны на куски.

Конечно, учитывая, какой хрупкой оказалась эта масса, возможно наросты были не так уж стары — в геологическом отношении.

Он медленно повернулся на месте, пытаясь найти что-нибудь или кого-нибудь знакомого. Его собственное имя крутилось на кончике языка... но он никак не мог его ухватить.

Он посмотрел на восток, в сторону горизонта. Что-то в текстуре ландшафта, цвет неба, запах в воздухе, казалось знакомым...

Спина и руки покрылись гусиной кожей, как будто от холода. Здесь произошло нечто ужасное. Чудовищное бедствие...

Мужчина неожиданно вспомнил.

Рейдон Кейн вспомнил.

Его дыхание стало отрывистым. Глаза в черепе попытались закружиться вокруг своей оси. От тошноты он едва не согнулся пополам.

Рейдон хлопнул себя по лбу. Боль в левом локте казалась сейчас пустяком.

Мир погиб. Как он мог забыть?

Огонь. Колонна синего пламени, протянувшаяся из-за горизонта.

Он снова увидел плотную корону из плавленного сапфира, клубясь, возносящуюся вверх. Закрытые глаза только сделали воспоминание отчетливее.

И взрыв! Этот чудовищный, стирающий землю шторм, прокатившийся от пылающего столба.

Он вспомнил ужасы: свою лошадь, спотыкающуюся и пропадающую в лазурных потоках. Женщину, у которой выросли огненные крылья, испепелив её. Жуткие, извивающие волосы, тянущие голову гоблина по земле... Его амулет! Он сгорел!

Ветер трепал его волосы, принося запахи травы и весенних цветов.

- Именем десяти заповедей, неужели я сошёл с ума? - взревел Рейдон хриплым голосом.

Он закрыл глаза. Он выровнял дыхание. Монах храма Сянь не должен так себя вести. Рейдон отыскал своё ментальное равновесие. Он был мастером медитации. Образы столба синего пламени не могут его преследовать, если он сам того не хочет.

Он представил свои ноги, свои руки, свою голову и ту нематериальную часть, которая определяла себя как действующий разум. Он представил свои мысли в виде линий энергии. Обычно они выглядели как спокойные дуги, но сейчас были спутанными и беспорядочными. Его смятение было дрожащим узлом, гнездом змей, не позволяющим достичь ясности. Он представил, как незримая сила разглаживает эти линии, распутывает узел, освобождает шипящих змей. Его превосходящая воля медленно преодолела адреналиновое смятение тела.

Напряжение покинуло его плечи, и зарождавшаяся мигрень угасла.

Таково было учение храма Сянь. Рейдон, как и все остальные ученики этого монастыря в Тельфламме, был повелителем своего тела. Техники визуализации позволяли монаху управлять естественными процессами внутри себя, значительно превосходя сознательный контроль.

Он посмотрел глубже и увидел другие линии — линии, представляющие целостность его тела, были напряжены и даже сломаны в области левого локтя. Он применил свою сосредоточенную ясность к сломанным линиям. Рассечённые полосы энергии сплелись, соединились и расслабились.

Боль в плече угасла.

Он видел, что все пульсирующие жизнью линии складываются в фигуру в трёх измерениях: длина, ширина и высота.

Нахмурив брови, монах начал отслеживать линии своей личности в четвёртом измерении — времени. Возможно, он обнаружит подсказку относительно того, что с ним случилось.

Его вниманием целиком завладела одна странность в модели собственного тела. В верхней половине туловища медленно мерцала пульсация такого цвета, который он даже описать не мог. Нечто синее, похожее на угли дремлющего огня.

Рейдон открыл глаза и посмотрел на свою грудь. Его рубаха, шёлковый жакет и куртка превратились в лохмотья, сгорели, оставляя открытой широкую татуировку, выжженую на коже. Переплетающиеся надписи на утраченном языке, крохотные и тесные, исходили от символа, похожие на стилизованные языки пламени вокруг изображения дерева.

Это был Символ Лазури с уничтоженного амулета Рейдона — отпечатавшийся у него на теле!

Как такое возможно? Он провёл рукой по татуировке. Поверхность символа явственно прощупывалась на коже. Тот был реален.

Рейдона захватило воспоминание о синем огне, пожирающем амулет. Монах вспомнил, как в те последние моменты сам символ остался в воздухе, как будто освободившись, тогда как материал, на котором он был запечатлён, истлел. Рейдон потянулся к рассыпающемуся амулету, стремясь удержать его... и Символ отпечатался на нём. Как он ни старался, это было последнее, что он помнил.

Отпечаток Знака Лазури украсил его кожу. Неужели сжигающий реальность синий огонь перенёс символ с амулета на тело монаха? Почему... как? А потом, заклеймив его таким образом, запечатал внутри колонны хрупкого минерала? Это казалось бессмыслицей.

- Слишком много неизвестных раздражают меня, - произнёс Рейдон вслух, потом закашлялся. Его горло превратилось в наждачную бумагу, отвыкло от речи. Он сглотнул, покачал головой. Сценарии, основанные лишь на догадках, приведут к его только к беспричинным допущениям. Чтобы осознать, что произошло, каким образом он выжил, и сколько времени прошло после бури синего пламени, ему придётся заняться расследованием.

Монах повернулся на восток к Звёздному Покрову и побежал трусцой. Он должен был вскоре достичь портового города — или того, что от него осталось после синего пламени, если только Рейдона не перенесло ещё и в пространстве. Выдающиеся боевые навыки и подготовку образцового послушника храма Сянь не могли затмить даже долгие мили странствий. Пустое утешение? Возможно.

Чем дальше он продвигался, тем гуще становились хрупкие выросты. Однажды в крупном скоплении зелёного минерала он увидел человекоподобный силуэт. Монах остановился, решив, что обнаружил ещё одного застывшего вне времени узника — такого же, как он сам.