Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 7

На магистра Баррского ректор не думал ни одной минуты. Он прекрасно его помнил ещё по временам учёбы и знал: Алан на дурное не способен. И потом, парень до последнего понятия не имел, куда его отправят, собирался вообще в другую сторону. Этому полно свидетелей, да и бумаги, оставленные им на хранение в университете, говорят о том же. Дура Берта напрасно на него наговаривала. Скорее всего просто приревновала к этой самой Адели, вот и стала врать напропалую. Почему ей поверил это сальвинец, непонятно, но, возможно, ему выгодно очернить Алана?

А эта Берта!.. Самовлюблённая дура и злыдня. Если бы она не была дочерью Леонтия, кто бы её взял в аспирантуру? Да и в экспедицию папаша пропихнул. Совершенно напрасно. Кого из участников о ней не спроси — только что не плюются. И что в ней нашёл этот сальвинец? Или таким образом король Феофан решил сманить на службу Леонтия? А ведь похоже. Ну что ж, боевые маги — не такие редкие фрукты, чтобы о них плакать. Можно передать факультет заместителю, вполне достойная кандидатура. А можно написать на Остров магов, там приятель Криспин засиделся на вторых ролях. К тому же у него ни жён, ни детей, ничего, что отвлекало бы его от работы. Да и свой человек на месте декана боевого факультета — это вам не хиханьки. Поможет вести корабль в нужном направлении.

Переживания ректора никак не сказывались на жизни участников экспедиции. Их поселили, кормили и таскали на допросы, теперь уже не к сальвинскому следователю, задача которого состояла в поиске пропавшего принца и причин, по которым он пропал. Присланные с Острова магов желали знать, как и когда первоначальная цель сменилась поиском пещер и сокровищ, а также требовали подробностей, касающихся нахождения оных. Место нормального отчёта, который обязан был сдать начальник экспедиции, заняли многостраничные показания участников.

Ребята не сразу догадались, что действия валариэтанских проверяющих направлены на то, чтобы доказать: найденные сокровища не могут принадлежать тем, кто их нашёл, а должны быть сданы в сокровищницу Острова магов как драконьи артефакты. На первом допросе все охотно сотрудничали и честно отвечали на вопросы. Первым осенило Луиса. Он-то хорошо знал, как надо спрашивать, чтобы получить нужные ответы, так что мог понять куда клонит этот лощёный типчик в глаженой мантии. Луис знал, что ему придётся отдать большую часть своей доли родному ведомству, но он не готов был потерять всё. Поэтому, вернувшись после разговора с валариэтанским проверяющим, он собрал всех и объяснил, с чем они имеют дело.

— Нас решили обобрать, — сказал он веско.

А потом пояснил, что и как, да так чётко, что все поняли. Поняли и возмутились. Загалдели, затопали.

Нет, всё правильно, Валариэтан дал денег на их экспедицию, так он и получает достойное возмещение: все найденные в пещерах артефакты, стоимость которых с лихвой покрывает все расходы. Каким боком к ним относится обычное золото?

И потом, экспедиция была изначально задумана как нечто, не приносящее дохода, наоборот, скорее убыточное. Так почему теперь формальные организаторы пытаются захапать всё? Не они же жизнью рисковали? Вот ведьмы — это да, они достойны вознаграждения. Никто не против отделить им толику богатств, хоть они и не просят. А эти, с Острова магов, пусть спасибо скажут, что им пока шею не намылили.

Луис, увидев, во что выливается обсуждение важнейшего вопроса, подтолкнул Родриго. Пусть делом займётся.

Тот рявкнул, призывая к тишине, а затем предложил выработать общую линию, которой все станут придерживаться при разговоре валариэтанскими магами. А то, неровен час, те их так запутают, что всё золото окажется в подвалах острова Валарен, а они сами — без штанов с разинутым от удивления ртом.

Подействовало. Дискуссия вошла в нужное русло и уже на следующий день валариэтанские проверяющие столкнулись с организованным отпором. Им ясно давали понять, что понимают, где чьи ценности и не желают смешивать их, а готовы бороться за своё. Но и валариэтанские маги не привыкли отступать, так что страсти накалялись.

На защиту интересов ребят встали их спасительницы — ремольские ведьмы. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы получить свою долю, спорить же с ними решился бы не каждый. Так что дело шло ни шатко, ни валко, никаких решений не принималось и соглашений не подписывалось. А без них казначей отказывался выдать спрятанные в ождалисском хранилище ценности.

Дознаватели элидианской Коллегии магов тоже не хотели оставить ребят в покое, но их, к счастью, интересовали отщепенцы. Мало того, что чёрные искатели не платили налогов, они поставляли старинные, не проверенные на безопасность амулеты тем, кто готов был их использовать отнюдь не на благо общества. Так что информация о том, что экспедиция изрядно проредила ряды этих отбросов общества, радовала сердца тех, кто на них традиционно охотился. А вот то, что никаких подробностей о личностях отщепенцев и местах, где их можно найти, ребята сообщить не смогли, огорчало. Особенно переживал начальник отдела по расследованию незаконного оборота артефактов. Он так надеялся, что удастся поймать Симона Ловкача, но увы! Никто из экспедиции его даже не видел.

Мы шли и шли. Несмотря на то, что дорога по горам оказалась потруднее, чем по пещерам, мне было значительно легче. Силы прибывали с каждым часом с тех пор, как мы выбрались из той злополучной долины. В том, что это именно ловушка, никто не сомневался, а Алан обещал на досуге объяснить, кто и кого там ловил. Но мы выбрались и это внушало надежду.

Несмотря на то, что жилые земли ждали нас на юге, пришлось повернуть на север. Только с этой стороны ландшафт давал возможность обогнуть нашу временную тюрьму и вернуться на следы спасательной группы. По крайней мере нам так представлялось и источником этого представления была карта Алана. Не стану скрывать, поначалу она меня очаровала. Такой тонкой работы я никогда не видела, а когда присмотрелась, то поняла, что кроме красоты в ней есть достоверность. Мы нашли там даже нашу ловушку: я имею в виду ту яму, из которой ребята нас достали. Правда, она там выглядела как тёмная точка, но ведь была!

Но прошёл день и карта Алана меня разочаровала. Маршрут, который ребята во главе с Дейдрой по ней распланировали, оказался величайшей ошибкой.

Сначала всё шло хорошо. Мы в два приёма спустились со столовой горы в очередное ущелье, гораздо более широкое чем то, по которому выбирались из долины. По нему протекали ручьи, так что проблем с водой не было. Вообще, стоило покинуть опасную долину драконьего камня, как горы ожили. По скалам сновали ящерицы, ползали змейки, мыши шуршали под камнями, в в щелях между каменными глыбами, там, где скопились крохи почвы, проросли занесённые сюда ветром и птицами семена. Да, птицы! Над долиной-ловушкой мы их не видели, над Ласерном тоже, а здесь их была уйма. Мелкие пташки типа синичек и пеночек скакали и перепархивали с места на место, разыскивая червячков между камней, над головой кружили могучие орлы.

Несмотря на то, что змей я боюсь с детства, даже их видеть было приятнее, чем мёртвую землю, так что поначалу меня всё радовало. Шедший рядом Алан не упускал случая показать мне то, что я ещё не заметила. Ему было немногим легче, чем мне, но он находил в себе силы подбадривать меня и указывать на улучшение нашего положения по сравнению с тем, в каком мы недавно находились. Молодец! Всегда найдёт что-то хорошее в самой жуткой ситуации и укажет тебе на него, заметит улучшение на волос и сделает его основой для оптимистического взгляда в будущее. На это его свойство мой внимание обратила Дейдра ещё тогда, когда мы только-только прибыли в Ласерн. За время наших скитаний по подземельям я успела его оценить. Боюсь, если бы не такая установка Алана, мы бы оттуда просто не вышли.

Ну так вот. По ущелью мы пошли, в соответствии с картой, на северо-восток. Там оно должно было расшириться, превратившись в полноценную долину. Пройдя по её южному краю, планировалось снова подняться в горы, а там уже шла та тропа, которая привела к нам наших спасителей.