Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 73

Тут Алан вспомнил, что он является ещё и гражданином вольного города Кармеллы. Не зря он тогда купил там развалюху, ведь наличие недвижимой собственности автоматически давало гражданство этого замечательного образования. А раз Адель теперь его жена, то она тоже стала гражданкой Кармеллы. Вот там они и заплатят налоги. Пусть только им выплатят их собственность.

Сведения о нашем богатстве просочилось в прессу раньше, чем казначейство перевело деньги на наши счета. Тут же нас начали атаковать желающие приобщиться золотой благодати. Мы ещё не получили ни гаста, а уже стали желанными везде, где ценилось исключительно золото. Первым долгом прибыли представители самых дорогих отелей Элидианы с предложениями переселиться. Но нас всё устраивало и мы никуда не поехали. За ними потянулись торговцы всем на свете, предлагавшие наряды, драгоценности, кареты, дома, земли и прочее. Между ними то и дело попадались попрошайки из разных якобы благотворительных обществ.

Притащился и ректор. Долго распинался, как он за нас рад, напоминал Алану, что элидианский университет — это его родное учебное заведение, а мне — что я тут прошла хорошую школу жизни. Затем, естественно, попросил денег на новое оборудование. Я уже хотела было согласиться и вписать чек, но Ал сжал мою руку и сказал ректору:

— Я подумаю.

Произнёс это таким тоном, что было ясно: он уже подумал и ничего не даст. Когда же ректор ушёл, он обнял меня и прошептал:

— Мне не жалко этих денег, но я лучше дам их кому-нибудь другому. Например, твоей Марте, а не той скотине, которая тебя обидела. Да, я учился в Элидиане и готов поддерживать свой родной университет, но… Пусть сначала в нём будет другой ректор.

Я с ним от души согласилась.

Через два дня одновременно произошли два события.

Банк сообщил, что деньги из казначейства поступили. Это было решено отметить и принц Александр лично снял на вечер помещение одного ресторана, про который ходила молва, что там очень вкусно готовят. Элиастен же организовал музыкантов, которые должны были нас развлекать. Кроме самих участников экспедиции там должны были присутствовать их друзья и родственники. Это для того, чтобы парням было с кем потанцевать.

Я как раз собиралась пойти и купить себе новое платье, когда в дверь нашего номера постучала горничная и сообщила, что внизу меня ждёт какие-то дамы. Не благотворительницы, нет, у тех другие повадки

Недоумевая, кто бы это мог быть, я оделась и спустилась в небольшой бар, находившийся в холле. Там меня встретила Вилма в окружении дочерей. И она сама, и Лизелотта с Маргаритой были в трауре, но выглядели на удивление жизнерадостно.

Для начала я обняла и расцеловала сестёр, которых не видела десять лет, а затем спросила, что произошло, хотя догадывалась.

Умер мой отец. Вчера. Внезапно, прямо на улице. Остановился на бульваре у стенда с бесплатными газетами, прочёл, какие огромные деньги получит каждый участник нашей экспедиции, упал и умер. Сердце не выдержало. Это уже доказано и вскрытием, и показаниями тех, кто случайно был в тот момент рядом.

Свидетелями оказались две прогуливающиеся парочки добропорядочных горожан, лавочник из лавки напротив, который хорошо знал и папашу, и его жену, и мальчишка-разносчик. Тело доставили в городскую больницу, засвидетельствовали смерть от естественных причин и тут же известили Вилму. Лавочник послал ей сообщение магической почтой.

Мачеха сначала хотела вызвать меня тем же способом, но затем дочери уговорили съездить в Элидиану порталом. Очень им хотелось посмотреть на прекрасный город, а тут такая оказия. Заодно и сестру повидают.

Известие меня ошеломило. Я никак не могла собраться с мыслями. Такая бестолковая жизнь и такая дурацкая смерть! Ведь не от горя он скончался, от вожделения и предвкушения. Разлакомился на чужие деньги и…

— Мы должны поехать с вами? — спросил Алан.

— А вы кто? — кокетливо спросила моя младшая сестра.

Он ответил спокойно, так, как взрослые разговаривают с малышами:

— Я ваш… не знаю, как называется муж сестры. Аделина — моя жена.

— Муж сестры — это шурин, — пояснила Вилма, — Так что, девочки, этот господин — ваш шурин и зовут его магистр Баррский.

— Алан, — поправил её мой муж, — раз мы теперь одна семья, зовите меня по имени, магистр — это как-то слишком.

Спасибо ему, он дал мне прийти в себя! Когда закончилась процедура знакомства и мои сёстры наконец выяснили, почему они ничего не знали о моём замужестве и почему их не позвали на свадьбу, я уже могла нормально соображать и разговаривать.

Похороны должны были состояться завтра в полдень, а после них предполагалось чтение завещания. Чтобы мой папаша не поленился и не пожмотился, написал завещание? Поверить не могу. Но Вилма утверждала, что это именно так.

Завтра похороны, а сегодня праздник? Это как-то чересчур.7bcf23

Я хотела отправиться в Альтенбург немедленно, чтобы избежать неуместного веселья, но меня отговорили. Особенно ратовали за посещение ресторана обе мои сестрицы и я вдруг поняла, что не стоит лишать их этого развлечения. В результате я с Гретой и Лизель отправились покупать себе по два платья: бальное и траурное, а Вилма осталась на попечении Алана, который тут же снял ей и девочкам номер в нашем отеле.

Праздник, который закатил нам принц, вышел смешанным. Тут была и наша с Аланом запоздалая свадьба, и радость по случаю победы над королями, и счастье от того, что все остались живы и вернулись домой, и ликование по поводу неожиданно свалившегося на всех богатства.

Меня все поздравляли, обнимали, целовали, тормошили… да я в пещерах так не уставала, как на этом празднике!

Зато сестрички просто цвели и пахли. Здесь они были без своих мужчин, поэтому могли себе позволить пофлиртовать с магами. Если ещё учесть новые платья, которые я им подарила, то счастье их было безгранично. Вилма же не стала менять свой траур на яркий наряд, просто сняла пелерину, которая скрывала её плечи, причесалась и чуть-чуть подкрасилась. Оказалось, моя мачеха — ещё очень и очень интересная женщина. По крайней мере на неё тут же клюнул немолодой маг из Гремона, кажется, дядюшка Томаса. Они весь вечер сидели рядышком и ворковали. Ну что ж, если Вилма найдёт своё счастье, я буду только рада.

Наутро, прежде чем нырять в портал, каждому пришлось выхлебать стакан ядрёного средства от похмелья. Иначе голова раскалывалась пополам. Но наши зельевары не зря свой хлеб едят.

Ещё до того, как отбыть на похороны, мы успели заскочить в банк, перевести Этьену Вердье его гонорар и получить перстни для управления счетами, так что в Элидиане нас ничто не держало.

На кладбище мы оказались вовремя и в приличном виде. А что излишне бледные, так на то они и похороны. Цветущего и радостного вида от нас никто не ждал.

Оттуда мы поехали в отцовский дом, где нас уже ждал городской нотариус. Оказалось, что год назад к нему обратился наш отец и составил завещание, которое этот господин собирался нам зачитать. Мы уселись рядком на диван в гостиной и выслушали то, что нотариус назвал последней волей господина Иоганна Вюрцля.

Этим завещанием он лишал наследства свою жену Вилму и дочерей Маргариту и Лизелотту, а всё движимое и недвижимое имущество должно было достаться его старшей дочери Гертруде Аделине, которая сменила родовую фамилию Вюрцль на фамилию своей бабки Манцль согласно завещанию последней.

Ой, ну ой же! Новая головная боль!

Я переглянулась с Аланом и спросила:

— Скажите, уважаемый, когда завещание вступает в законную силу?

Тот радостно оскалился:

— Ровно с того момента, как я вам его зачитал. Осталось только заплатить налог на наследство.

— А если я от него откажусь?

Нотариус захлопал глазами, как будто ничего не понял. Затем сказал:

— Если вы хотите создать трудности своим родным, то не вопрос, откажитесь. Но я бы на вашем месте принял наследство, а затем его подарил, но с условием, что налог должны выплатить выгодоприобретатели.