Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ) - Рауэр Регина. Страница 41

Мне украдкой показывают импозантного деда за 70+ в костюме и с представительной тростью.

— А он ничего так, — оглядев потенциального воздыхателя, выношу вердикт.

Дэн возмущенно фыркает и, обернувшись, вскидывает брови:

— Мне начинать ревновать?

— Ты, конечно, можешь, но… — я наигранно печально вздыхаю и быстро его целую, прежде чем закончить, — мне его все равно не покорить. Анна Николаевна вне конкуренции.

Мы смеемся, и Ба вспоминает о нашем присутствии и о том, что мы еще не купили на вечер вино, а учитывая, что куплена говядина, то вино нужно красное.

— С высоким содержанием танинов, молодежь, — громко командует нам Анна Николаевна, не забывая кинуть кокетливый взгляд на деда с тросточкой, мимо которого мы проходим, — а учитывая, что для божоле еще не время, то нам подойдет итальянское бордо или чилийское каберне.

У нас готова баня, которую мы по-человечески истопили под команды Анны Николаевны, и почти готово мясо, когда приезжают Ромка с Милкой.

Я выбегаю к ним первой и успеваю заметить расстроенно-сердитое лицо Милы и рассерженное Ромки, но Анна Николаевна спешит за мной, поэтому улыбки на их лицах появляются быстро, и подруга радостно кричит:

— Ба, отставь панику, она тебе не идет. Все замечательно!

Она вытаскивает пакеты из багажника, которые у нее тут же отбирает Ромка. И Милка ему явно хочет что-то ответить, но в последний момент поджимает губы и уступает.

— Зачем тогда звонили? — Анна Николаевна смотрит подозрительно.

— Забыла поставить пару подписей на заявление, а без этого не зачислят. Хорошо, что вовремя заметили.

Анна Николаевна сверлит ее еще пару секунд подозрительным взглядом, а потом кивает и отправляет нас сервировать стол, а Ромку помогать Дэна.

И странные переглядывания Ромы с Милой она уже не замечает.

— Варька, давай ты с таким пылом будешь Дэна своего в спальню затаскивать, а не меня, — Милка смеется, но смех искусственный и усталый.

И мы, не сговариваясь, забираемся на огороженное возвышение в дальнем углу нашей мансарды. Мини-этаж с мини-лестницей в три ступени, на котором когда-то стоял телескоп и на котором мы в детстве играли в кукол и строили шалаши.

Сейчас вместо кукол у нас бутылка вина, которую мы утащили со стола, стоило Анне Николаевне уйти спать и оставить «молодежь» развлекаться.

Вот только развлекаться нам не хотелось, поэтому, оставив Дэна с Ромкой кушать и поправляться, я объявила внеплановый девичник и утащила Милку наверх.

Мы включаем подвешенный к стеклянному потолку-куполу шар и устраиваемся на подушках, коих здесь всегда было с избытком.

— Рассказывай, — велю Милке.

А она вздыхает, молчит и раскачивает шар.

Тени сразу начинают плясать по комнате, а Мила тихо произносит:

— Я правда забыла расписаться.

— Допускаю, но…

— На бюджет я пролетела, даже если оригиналы не донесут, никто не добавится и пару человек передумают. Все равно не поступлю.

— Видела.

— Они предложили мне на контракт, мол потом можно будет перевестись, — Милка кривится.

— При отличной учебе и наличие свободных мест? — я все это знаю, поскольку Вадик после первого курса так сделать и смог.

— Да… — Мила усмехается и отпивает из горла.

Бокалы мы захватить забыли.

— И сколько год?

— Почти сто пятьдесят.

Немного, в гахе больше, но и не мало. У Милки накоплено явно меньше, если б не появившийся в этом году бюджет, она бы даже подавать документы не стала бы. И у Ба таких денег при всем ее бизнесе нет, да и Милка у нее никогда не попросит и ни за что не возьмет.

И ни у кого не возьмет.

Уже проходили.

Ромкины родители ей предлагали оплатить еще тогда, два года назад, и сам Ромка тогда орал, что она принципиальная идиотка с никому ненужной гордостью, а Милка, что подачки ей не нужны и она сама все сможет.

В общем-то, тогда их отношения окончательно и испортились, поэтому я только сцепляю зубы и про помощь молчу.

— Что, следующий год тогда? — спрашиваю очевидное, но Мила вдруг отрицательно мотает головой и первые крупные слезы скатываются по ее щекам.

— Варька, я дура… — шепчет она приглушенно.

Неожиданное заявление и я уже готова благородно возразить, что это не так, когда Милка договаривает:

— Я замуж согласилась выйти за этого придурка.

И да, вино, отпитое столь невовремя, идет явно не в то горло, и я долго кашляю, прежде чем неверяще уточнить:

— За Ромку?

— Да… — и Милка шмыгает носом, чтобы разреветься еще сильнее.

И смех, и грех.

И все-таки смех, поэтому я сижу и смеюсь.

А Милка хлопает глазами и обиженно смотрит на меня.

— Каких низкопробных фильмов вы пересмотрели?

— Молчи лучше, я хотя бы в дневник волшебный не верю.

— Один один, — соглашаюсь, ибо дневник до сих прилежно введу.

И сегодняшний день озаглавлю, как апогей «гениальных» Ромочкиных идей.

— Еще раз, для ясности моего не слишком ясного ума: Ромыч оплачивает обучение, а ты соглашаешься выйти за него замуж, ибо его родители решили подыскать ему невесту, а Ромочка категорически против и вообще спьяну сболтнул, что уже сделал тебе предложение?

— Да, — Милка вздыхает, — я знаю, он идиот, а я дура.

— С точки зрения психиатрии вы идеальная пара, — я отсалютовываю ей бутылкой и снова смеюсь.

— Да ну тебя, — она досадливо машет рукой и признается, — это была подстава. Серьезно. Рома твой всех же там знает и со всеми дружит. Как обычно, козел дружелюбный.

— Харизматичный, он у нас харизматичный, — я фыркаю.

— Да хоть какой, — Мила отмахивается, — оставил меня с каким-то Сашей и свалил с кем-то здороваться. А Саша мне и говорит…

Милка поднялась на колени и рассказать попыталась в лицах. Учитывая, что в общей сложности это была уже третья бутылка, получилось забавно.

— Сожалею, на бюджет вы скорее всего не пройдешь, сказал мне он, — Милка посмотрела на свою правую руку, пальцы которой сложила уточкой. — А вот на контракт, добавил Саша, вполне даже пройдешь.

Ее повело в сторону и, икнув от неожиданности, она с трудом выпрямилась.

— А я такая… — Мила усмехнулась, — ик… даже понять не успела и ответить, точнее я поняла, что все. Звездец. Пролетела фонарей над Парижем. Аля-улю, клинпсих! И тут вдруг Роман Кириллович явился собственной персоны, как черт из табакерки, — пальцы левой руки тоже были сложены уточкой и диалог воспроизведен, — Сашка, сказал он, она согласна на коммерцию, печатай и соглашение на зачисление сразу тоже. Конечно, Ром, ответил с радостной улыбкой Саша, больше ничего добавлять не будем? Уточнил на всякий случай, а Рома сказал, что нет и что нам надо отойти на пару минут.

Мила вздохнула и, устав покачиваться, села и руки, как примерная ученица, на коленях сложила, чтобы почти радостно сообщить:

— В мужском туалете меня заперли первый раз в жизни. Ближе и лучше места, чем третий этаж в другом крыле здания, Роман Кириллович найти поговорить не мог.

— И чего он тебе сказал? — спрашиваю осторожно.

— Что я-де дура, — важно объявила Милка и потрясла опустевшей бутылкой, — черт, надо было еще одну брать.

— Не отвлекайся, — бутылку я отобрала.

— Я не отвлекаюсь, я радуюсь жизни, как и положено новоиспеченной невесте, — она горько усмехнулась и потерла лицо руками, — он назвал около десяти причин почему я должна выйти за него замуж и сказал, что два года я потратила в пустоту, доказывая непонятно что и непонятно кому, что скоро все будут заканчивать, а я так и не поступила, что страдать фигней, работая, и начать потом учиться куда сложней, чем сразу учиться после школы и что с каждым годом все сложнее и вероятность поступления ниже и, Варька, он прав, понимаешь?

Мила убрала руки от лица и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами:

— Он прав, что вырваться из работы и уйти учиться куда сложнее. Я ведь… я… — голос у нее дрогнул, — я уже задумывалась, что может не стоит. Зачем? У меня есть зарплата, меня обещали повысить и… бросить работу и пойти учиться, не спать по ночам, жить на куда менее оплачиваемых подработках. Надо ли мне это? Я себя ненавидела за эти мысли, но они ведь были, понимаешь? И, когда Ромка сказал, что еще год… я поняла, что через год просто сама не стану подавать, даже имея деньги, потому что эта рутина стала слишком комфортной и привычной…