Придонье (СИ) - Нефёдов Никита. Страница 18

— Почему в Станицу не приходят?

— Не знаю. — девушка пожала плечами.

Закончив перевязку, девушка убрала аптечку и понесла окровавленную куртку бродяги в ванную, но остановилась на пороге.

— Ты из Волгодонска? — осторожно спросила она.

— Да. — честно ответил бродяга.

— Почему раньше не сказал?

— Ты не спрашивала.

— Почему уехал?

— Говорят, здесь жить лучше.

— И что ты думаешь?

Бродяга встал напротив девушки и взглянул в её глубокие карие глаза. Они стояли молча около минуты, глядя друг другу в глаза прежде, чем бродяга осмелился ответить:

— Намного лучше.

***

На следующий день в Станице был объявлен траур. Все жители Станицы собрались на кладбище в пасмурный весенний день, чтобы выразить свои соболезнования родственникам и друзьям погибших. Покойников, одетых в казачью форму, положили в деревянные гробы, затем опустили в заранее вырытые ямы, к которым подходили люди и, кинув горсть земли, говорили что-то ушедшим в мир иной. Когда люди сказали, что хотели, казачий офицер дал команду своим подопечным, после чего они сделали несколько выстрелов в воздух. Через некоторое время на кладбище остались только офицер, с которым бродяга ходил на охоту, сам Яр и пятеро мужиков, которые должны были закопать ямы. Глядя на похороны казаков, Ярик осознал, что в Станице люди сплотились настолько, что каждый человек считался членом одной большой семьи. В Волгодонске в лучшем случае на похороны пришли бы родственники покойного да и те не все. Большинству людей было плевать на жизни других, они заботились только о своей шкуре.

Офицер стоял у края ямы, в которой лежал его погибший напарник. Он сказал что-то неразборчивое и кинул горсть земли в яму, а потом потихоньку направился прочь от кладбища. Ярик последовал за ним.

— А, это ты. — уныло проговорил офицер, когда Ярик настиг его.

— Примите мои соболезнования, — сказал Ярик. — Я так понял, покойный офицер — ваш друг.

— Правильно понял. — согласился офицер. — А ты молодец, — после не долгого молчания сказал офицер. — Взрослого кошака завалил да ещё и шашкой. Кстати, как плечо?

— Нормально, спасибо.

— Скажи, — казак остановился. — Почему ты кинулся за шашкой, чтобы убить зверя, а не сказал Арману, чтобы он её убил из ружья? Так ты целее был бы.

— Может быть, — бродяга задумался. — Я об этом не думал как-то.

— В любом случае — спасибо. Я теперь у тебя в долгу. Если что-то понадобится — пришли весточку. — сказал офицер и вскочил на коня.

— А на чьё имя присылать?

— Кирилл Кутильвасов. — сообщив своё имя, казак развернул коня и ускакал, а бродяга побрёл к дому Кузьмича.

***

С похорон прошло несколько дней. Жители Станицы стали заниматься своими делами, но всё так скорбели по погибшим на охоте казакам.

Яр всё так же работал во дворе казака. Когда мимо двора проходили люди, они с удивлением косились на "работягу, который убил кошака". Люди восхищались его поступком, хотя сам бродяга никак не мог понять, что тут такого потрясающего. Ну убил он мутанта и что? В Волгодонске ему бы даже спасибо врядли сказали бы.

От мыслей бродягу отвлёк стек по металлической калитке. Паренёк лет восемнадцати в спортивном костюме и бейсболке тарабанил, что есть сил.

— Я тебе сейчас по голове постучу! — грозно сказал Кузьмич. — Чего надо?

— Почта! — сказал паренёк и протянул две короткие металлические трубки.

— Спасибо, — казак смгчился. — Но ещё раз постучишь, я тебе уши надеру!

Испуганный паренёк тут же покинул окрестности.

— Ярик, — окликнул бродягу казак. — Одна тебе.

Бродяга взял из рук старика слегка поржавевшую трубку, один конец которой был наглухо заварен, а на втором красовалась пробка с прицепленной к ней биркой, на которой значилось имя получателя и община. Распечатав "конверт", Яр достал оттуда скрученный в трубочку клочок бумаги, на котором аккуратным ровным подчерком было написано:

"Расследование пора подводить к концу. Встречаемся в баре "Бангкок" на бывшем сельхоз рынке в 17:00. Соболь."

— Святые барбариски. — почти шёпотом сказал бродяга, глядя на часы. — Уже пол пятого.

— Что там? — любопытно заглядывая за плечо бродяги, спросила девушка. — Любовное письмо?

— Поверь, это последний человек, от которого я жду любовное послание. — бродяга не смог сдержать улыбку на лице.

— Тогда что там? — снова спросила девушка.

— Уля, отстань от человека. — возмутился Кузьмич. — Какая тебе разница?

Она комично показала отцу язык и направилась в дом. Бродяга, закончив работу, выпросил увольнительное у казака и стал собираться. Надев поверх серой толстовки чёрную кожанку, бродяга направился к выходу. Из оружия он взял с собой нож и старенький "Пернач", купленный недавно на рынке. Когда бродяга выходил через калитку, Кузьмич вызвался довести его, куда нужно. Мол, нам по пути, у меня дела в городе.

Спустя десять минут, бродяга уже был у сельхоз рынка. Из-за стен кабака доносился гомон, разномастная музыка и громкий смех. А стоявшие снаружи охранники, казалось, спят, стоя на ногах.

— Какого лешего тебе там понадобилось? — спросил Кузьмич, косясь на рынок.

— Один знакомый решил поговорить в неформальной обстановке. — соврал бродяга.

— Странное место для разговоров. — старик прокашлялся. — Ладно, я поехал. Назад сам доберёшься.

Когда Кузьмич уехал, бродяга направился ко входу. Два бугая в грубо пошитых кожанках, брюках заправленных в ботинки с высокими берцами, байкерских касках и обрезами на перевес преградили дорогу мутному типу, надвинувшему капюшон на самые глаза.

— Дури нет, наркоша, — пробасил один из них. — Вали отсюда.

— Я не наркоша, просто хочу выпить. — ответил бродяга, протянув сжатый кулак. — Вот пошлина за вход.

— Добро пожаловать в бар "Скиф"! — приветливо сказал второй бугай.

Ссыпав предоставленную плату за вход, бугай открыл дверь, впуская посетителя. Бар под открытым небом, огороженный разномастными ларьками, оказался довольно большим. Хаотично расставленные столики, за которыми сидели шумные компании. Некоторые магазинчики были отведены под VIP- залы, в которых вместо жёстких стульев стояли диванчики и кресла, играл своя музыка, а компанию посетителям составляли девушки лёгкого поведения. Как и сказал Кузьмич, в этом баре дозволено практически всё.

Увидев, машущего рукой здоровяка Балу, Ярик проследовал к столику, стоявшему в углу справа от бродяги. За столом уже сидели трое напарников бродяги. Балу уплетал за обе щёки шашлык, Филин попивал травяной чай, а Соболь сканировал взглядом пространство бара.

— Надеюсь, я не сильно опоздал? — виновато спросил Яр.

— Нет, — сказал Филин. — Просто Балу пришёл раньше всех и заказал себе шашлык. Мы тоже только что пришли.

— Итак, у кого какие успехи? — деловито спросил Соболь.

— Братство ткачей отпадает, — сообщил карабинер. — Тамошние жители строчат на станках одежду, одеяла, ковры и прочую лобуду. Часть товара они продают Волгодонску, отправляя с караванами. И зарабатывают не хилые деньги, кстати говоря. Так что им, по сути, не довольными быть не с чего.

— Уверен? — спросил Соболь.

— Я нашёл парочку недовольных, — сообщил Филин. — Но двое караульных единственные, кого не устраивает Волгодонск. За эти пару недель я каждого ткача как самого себя узнал.

— А фабрику ты осмотрел? — Соболь продолжал допрос.

— Конечно, — ответил карабинер. — Главный ткач мне целую экскурсию провёл. Все помещения осмотрел и на фабрике, и под ней, но ни чего связанного с терактами не нашёл. Разве что оружейка, но найди то место, где её нет. Да и арсенал там ни ахти.

— Ясно. — задумчиво произнёс Соболь. — Балу?

— На заводе про Волгодонск вообще не болтают. — наконец справившись с шашлыком, заговорил здоровяк. — Все разговоры, что я услышал, никак не касались города. Я выходил ночью из комнаты, подслушивал разговоры в других блоках, но ничего о теракте. Когда дежурил, караульные говорили больше о Рубеже и Аэропорте. Иногда выходил на поверхность тайно, обследовал цеха, мастерские, подслушивал других караульных, но всё бес толку — ничего о теракте. Да и устают они в цехах так, что на теракт у них тупо сил не хватит.