Плач земли (СИ) - Бородина Мария. Страница 14

Стеклянные сосуды, разорвав воздух, рухнули в ванну. Осколки рассыпались, засияв бриллиантами у ног. Густое, ароматное варево коричневого цвета застелило пальцы. Сзади расплылась изумрудная лужица гелеобразного вещества и змейками поползла вперёд, сливаясь с коричневой. Причудливые цветные завитки несли с собой блёстки мелких осколков.

Хуже нельзя было и придумать!

Опасаясь визита незваных гостей, Миа торопливо откупорила склянку. Влажный воздух вобрал в себя аромат жжёной ореховой скорлупы. Миа взяла стоящую на краю ванны баночку из дерева с надписью «Кантана». Только что Миа вымыла этим отваром волосы. Ей достаточно было двух-трёх раз в неделю. А вот Кантана мыла свои хилые волосёнки каждое утро, и, несмотря на это, под вечер они выглядели уже несвежими. Наверное, Нери не доставит удовольствия проснуться рядом с ней утром…

Не бывать такому!

С удовлетворением представив визги юной госпожи Бессамори, Миа щедро плеснула средство для удаления волос в шампунь. На середине процесса она остановилась, подумав о том, что поредевшие волосы, пожалуй, смотрятся отвратительнее голой, блестящей лысины.

Интересно, Нери понравится новая причёска Кантаны?

— Всё в порядке? — сквозь затворённую дверь донёсся взволнованный голос Зейданы.

Задрожав от неожиданности, Миа швырнула бутылочку в ванну. Звук разбивающегося стекла разбавил тишину. Нити светло-зелёного геля вплелись в абстрактный хоровод под ногами.

— Почти! — прокричала Миа, поспешно прикрываясь полотенцем.

— Точно? — дверь скрипнула, и в ванную комнату осторожно заглянула Зейдана.

— Ну, — замялась Миа, лихорадочно вспоминая надписи на этикетках баночек. — Я хотела достать молочко для кожи. А ногу свело судорогой, и я разбила пару баночек.

Зейдана влетела в ванную, плотно затворив за собой дверь. Сквозняк, режущий холодными ножами плечи, прервался охом на высокой ноте. С сожалением она уставилась на дно ванной, по которому плыли, меняясь, фрактальные узоры из разноцветных зелий и отваров.

— Бедняжка, — протянула она, нимало удивив Мию. — Ты не обрезалась?

— Кажется, нет, — Миа покачала головой.

— Давай, помогу, — Зейдана протянула руки, помогая перешагнуть через бортик ванны. — Осторожно. Не поранься!

Миа ступила на влажный коврик. Сомнения уже начали одолевать. Что же будет, если проницательная Зейдана вдруг заметит её смятение?!

А что, если она сможет связать завтрашний инцидент с волосами Кантаны с тем, что происходит сейчас?!

— Тебе не холодно? — янтарные глаза лукаво посмотрели на Мию.

— Мне? — Миа поёжилась, подбирая нужные слова. — Н-не знаю.

— Прикрой плечи! — Зейдана схватила чистое полотенце из стопки на табурете и покрыла им плечи Мии. — Так… лучше?

Она откинула прядь мокрых волос со спины Мии и запнулась на полуслове, проглотив окончание фразы. Её лица не было видно, но Миа готова была поклясться, что Зейдана что-то подозревает. Вот только знать бы, что!

— Миа, — сбиваясь, проговорила Зейдана. — Нери — твой единокровный брат?

— Да, — кивнула Миа, лихорадочно вспоминая легенду.

— То есть, у вас одна мать?

— Да, конечно, — подтвердила Миа, радуясь, что разговор не затронул произошедшее. — Иана Бордон. У нас и отец один, и он отдал за меня жизнь.

— Почему же, — голос Зейданы снова задрожал, срываясь, — почему же тогда у тебя нет…

— О чём вы? — Миа уже прикидывала в уме все возможные варианты.

— Нет, — Зейдана лучезарно улыбнулась, и ощущение смятения и недоговорок моментально покинуло Мию. — Просто мне показалось, что вы совершенно не похожи!

— Мы… похожи! — Миа улыбнулась. — Но только если хорошо приглядеться. Есть что-то общее в… В глазах!

Зейдана звонко расхохоталась, но её смех звучал невесело. Мии показалось, будто металлические тазы, сгрудившиеся под окном, зазвенели, подхватив её интонации. Миа лишь улыбнулась в ответ, пряча руки в складках полотенца.

Она не хотела, чтобы Зейдана заметила, как дрожат её пальцы.

Глава 3

Посвящение в отступники

1

Ночь сгущала краски, наполняя небо тягучими чернилами. Тучи, набежавшие на Девятый Холм днём, расступились и открыли путь свежему лунному сиянию. Бриллиантовый свет загорелся на хрупких от мороза ивовых ветвях, заглянул в окно белёсым глазом. Блики побежали по атласной наволочке.

Успокаивающий отвар в чашке окрасился бирюзой. Помедлив, Анацеа поднесла ободок сосуда к губам. От пряного запаха валерианового корня затошнило. Откинув голову, она осушила чашку. Тонкая струйка напитка побежала по подбородку и щупальцем скользнула по шее. Отвратительная тёплая горечь спустилась под рёбра, но сердце так и не переставало заходиться.

Анацеа натянула одеяло повыше, пытаясь спрятаться от гнетущего страха. Но тягостные мысли не оставляли, тлея у самого сердца. Они вгрызались ядовитыми щупальцами, растворяли в тоске, не давая шансов. Должно быть, все матери не могут спать последние ночи перед ритуалом Посвящения.

Днём Анацеа с Зейданой заезжали к Элатару и Дериадэ. Сын в этот раз не пожелал даже выйти. Несмотря на то, что жрицы прикладывали все усилия для того, чтобы малышка выжила, Эладе уже вторые сутки била лихорадка. Сегодня она отказалась от груди. А когда Дериадэ поднесла к её ротику пипетку с молоком — зашлась в кашле и посинела… Кажется, самые худшие опасения реализовались. У Эладе — лёгочная. Как и у бедняжки Сиазе.

Анацеа до сих пор помнила Посвящение Сиазе, не возымевшее результата. И она лучше всех понимала, как страдала и продолжает страдать её средняя дочь. Зейдана даже не пожелала взять себе второго мужа после произошедшего, хотя на её руку и сердце всегда было множество претендентов. Что, если Дериадэ — единственная дочь своей матери — повторит её судьбу?!

Может быть, зря она не дала Элатару возможности высказаться?

Теплота отвара разлилась внутри, как туман поутру. Прикрыв глаза, Анацеа положила руку на живот. Нет, она поступила верно, решив вопрос в пределах своей компетенции. Кто она такая, чтобы перечить самим Покровителям? Да, однажды они указали на Анацеа, как на связующую нить между Избранными и Высшими, но это не даёт ей права изобретать свои законы. А уж, тем более, идти против Устоев и Положений.

За окном процокали лошадиные копыта. Сквозь штору Анацеа видела, как у калитки остановилась повозка молодого фонарщика Лукаса. Выпрыгнув наружу, парень достал складную лестницу и, стараясь не потерять равновесие, поспешил к столбу у ограды. Через минуту оранжевое пламя светляком забилось в металлической клетушке. Стеклянную изморось лунного света разбавил жар открытого пламени. Следом заполыхала точками нить гирлянды. Город готовился к празднику Смены Дат.

Пусть празднуют. Возможно, это последние спокойные деньки на Девятом Холме. Горожане ещё не ведают, что недуг Пропасти вот-вот прорвётся наверх. Хотя, нельзя отрицать, что разговоров о нём становится всё больше. И откуда только утекает информация?

Анацеа повернулась на бок, наблюдая за танцем огня. Она приняла бы закономерное для сына Посвящение не так близко к сердцу, если бы не наступающая беда. И если бы не переполох с расцветом Длани. Анацеа лучше всех знала, чем опасны порталы. И она почти поймала истину за хвост! Но дело внезапно вернулось в мёртвую точку. Миа — не Длань, а обычная стихийница.

Тогда кто?

Никого больше в комнате не было. Только Анацеа, Миа и…

Кантана?!

Глупости. Младшая Бессамори, конечно, не промах, но перед Покровителями чиста. Да и шкуру свою под удар подставлять не будет. Анацеа допускала, что Кантана могла раздобыть словесный ключ и, любопытства ради, попробовать силы в магии. И её саму иногда распирало желание узнать, каким потоком обладала бы Кантана, если бы всё сложилось иначе. Большинство девочек, родившихся в день Хаоса и обречённых носить фиолетовые одеяния — колдуньи, но иногда среди них встречаются и пророки-сновидицы. И огненные стихийницы, обладающие особой мощью. Как, например, Миа.