Плач земли (СИ) - Бородина Мария. Страница 32

— Плевал я на твои дурацкие умозаключения и на твою копаную логику, — отрезал Лихач, улыбаясь с парадоксальной доброжелательностью. — Прекращай, если не хочешь нарваться. Пусть парня уводят.

— Слушаюсь, — сотрудника ФСО словно подменили. — Опознание окончено. Можете быть свободны.

Кресло по ту сторону барьера развернулось с гулким хлопком. Подхватив паренька за торчащие края смирительных ремней, реаниматоры повели его к выходу. Бедолага, впрочем, не сопротивлялся: его глаза сочились усталостью, а каждое движение выдавало утомление. Должно быть, он мечтал отоспаться в боксе лечебницы, в тишине и покое.

— Спасибо, — пробормотала Лариса, вставая с кресла. Ноющая боль разлилась по спине, и она с хрустом распрямила позвоночник, пытаясь справиться с дискомфортом.

— Пройдёмся? — Лихач выбросил стакан в дезинтегратор и снова подмигнул. Так, словно долгих лет разлуки и не было.

— С чего бы?

— За тобой должок, — невозмутимо продолжил Лихач, лукаво поблёскивая глазами-агатами, — не находишь?

3

Никто не мог представить, как тяжело дались Дее последние несколько дней. Каждая секунда была переполнена дурным ожиданием неизбежного. Предчувствием, что сводило зубы и сводило с ума. Оно играло в носу приторным ароматом, свербило под ложечкой, дрожало на кончиках пальцев. Оно не давало уснуть ночами, заставляя метаться по постели и просыпаться с криком, застывшим на губах. Оно заглядывало в окна вместе с первыми утренними лучами и круглосуточно наблюдало за каждым шагом.

Вот и сейчас, сидя на рабочем месте, со стопкой личных дел абитуриентов с одной стороны и отчётной документацией — с другой, Дея не могла справиться с ужасом. Успокоительные таблетки давно перестали помогать. Страх комком стоял в горле. Хотелось выплюнуть его, да не получалось. Как продолжать жить, осознавая, что каждое мгновение грозит разразиться фиолетовым сиянием и прорвать дыру в реальности?! Дея знала точно: ещё одного наплыва диссоциации ей не выдержать.

Впрочем, эпизоды больше не повторялись, что радовало. Хоть какой-то плюс.

Но, как назло, матери стало хуже. Вчера Дея здорово потратилась на средства гигиены для неё и дорогостоящие медикаменты. А тут ещё экспедиция на голову свалилась, и отказ принять в ней участие грозят приравнять к увольнению!

Ситуация сложилась близкая к безвыходной. Путь уткнулся в тупик. Обратную дорогу перегородили каменистые завалы. Она висела в неопределённости. Дея тысячу раз взвесила в уме все возможные варианты, и на свой страх и риск приняла решение договориться с Аароном о возможной отсрочке платежа.

Но идти к Аарону, преодолевая страх, не пришлось. После утреннего совещания он сам вторгся в её кабинет незваным гостем: довольный и лучезарный, как сытый лев. Без предупреждений и звонков. Как к себе домой.

— Можешь ликовать, пупсик, — протянул он с порога, закрывая за собой дверь. Морщины разбежались по его щекам, как нити паутины.

— Меня сейчас ничего не спасёт, — буркнула Дея. Давить на жалость бесперспективно, но куда деваться, если сердце и мысли переполняются состраданием к самой себе?!

— И даже хорошие новости?

Дея, потупившись, бросила взгляд на незаполненный бланк анкеты кандидата на выезд в запределье, белеющий перед ней. Галочки и квадратные цифры останавливались на графе «Вес вашего биологического тела». Анкета предусматривала лишь две клетки для указания параметра. Какие хорошие новости могут быть в государстве, где тебя даже не считают за живую биологическую особь?!

— Смотря насколько они хороши, — с сарказмом протянула она. — Неужели улучшились условия преподавательского кредитования?

— Лучше! — Аарон снова засиял. — Если ничего не сорвётся, твои финансовые проблемы решены. Никаких кредитов. Поедешь в экспедицию, как в санаторий.

Внезапная радость ошпарила грудь, но эта эмоция была необдуманной, иррациональной. Дея отвела глаза. Слишком уж деланным казалось ликование декана. В любом случае, за этим что-то, да стоит. Как бы ни хотелось верить в добро, закон жизни суров. Просто так на голову не падают ни кирпичи, ни финансовые единицы.

— Даже так? Где подтекст? — сухо пробормотала она, не спеша выражать радость.

— Подтекст? — Аарон снова ухмыльнулся. — О чём ты, Дея? Просто судьба внезапно повернулась к нам лицом, и один добрый человек решил оплатить нашу поездку.

— Ни с того ни с сего? — категорично отозвалась Дея. — Не верю. Он, наверняка, преследует свои цели, спонсируя нас.

— Если это можно так назвать. Цена меньше, чем ты можешь представить, — сообщил Аарон. — Всего-то, дополнительный человек в экспедиции в числе соискателей. У нас, к тому же, есть резерв. Ну, скажи, помешает ли он кому-нибудь?

— Как знать, — Дея пожала плечами. — Если он из числа лучших, не дотянувших до звания соискателей — это только плюс. Но что-то подсказывает мне, что я знаю, о ком идёт речь. И этот человек едва тянет нагрузку.

— Едва тянет — это слишком громко, пупсик, — Аарон сморщился. — Этот пре-имаго, конечно, привык хватать по верхам, но, я считаю, что потенциал у него неплохой.

Догадалась, значит! Но чувство торжества быстро сменилось разочарованием. Шале станет в экспедиции не просто балластом. Он будет мешать.

— У лодыря, неспособного даже интеграл взять? — Дея с готовностью расправила плечи. — Поверьте мне, Шале 487 — не самый лучший вариант для экспедиции.

— Ты весьма проницательна, пупсик. Вот только другого выхода у нас нет. Точнее говоря, другого выхода нет у тебя. Ты одна из всего состава не потянешь кредит. Так что, можешь считать, что лодырь, которого ты так презираешь, спас тебя от скорбной преподавательской участи через два года.

Как бы Дее ни хотелось отрицать, Аарон был прав.

— Мне неприятно лишь из-за того, что придётся краснеть перед остальными соискателями, — отозвалась Дея. — Как мы объясним им, что с нами едет Шале? Ведь большинство из них добивалось этого звания упорным трудом, и им будет обидно видеть, что кому-то все привилегии дались одним щелчком пальцев.

— Брось, — Аарон махнул рукой. — Из всех соискателей Шале знает только Гандива 2, как одногодка. А тут уж думай сама: добился ли он сам чего-нибудь своим трудом.

— Гандива, по крайней мере, зубрить умеет, — фыркнула Дея. — И очень успешно это делает.

— Важнее применять свои знания на практике, пупсик. Кто знает, может, Шале преуспеет в этом? А уж зубрить приучить — невелика наука.

— Это, конечно, не лучшая идея, — сморщилась Дея. — Но выбора у меня нет.

— Конечно, нет, — ухмыльнулся Аарон. — Потому что я уже дал своё согласие.

4

Деревянные колокольчики над дверью возмущённо брякнули. Владимир 123 влетел в кухню с прытью закоренелого миникапера, регулярно гоняющего по ночному Иммортелю.

Маргарита 668 оторвала безучастный взор от конспектора и подняла голову. Буквы и фразы, кажущиеся на редкость сухими и бездарными, убежали за пределы поля зрения. Поймав любопытный взгляд мужа, она попыталась улыбнуться. Не вышло. Силуэт мужчины лишь поплыл, утонув в нахлынувших слезах. За прошедшие несколько дней её глаза не только опустели, но и потеряли цвет — достаточно было заглянуть в лицо Владимиру, чтобы понять это.

— Говорил же тебе: поспи, — муж опустил на стол куль с продуктами. Биоразлагаемый пакет уютно зашуршал. Внутри звякнуло стекло.

— Что-то запрещённое достал? — монотонно пробормотала Маргарита, возвращаясь к написанию текста. Фразы в мониторе, написанные её рукой минуту назад, теперь казались незнакомыми и чужими.

— Всего лишь томатная паста в банке, — Владимир обернулся.

— А жаль, — протянула Маргарита. — Я бы выпила. За очередной бестолковый день и жалкие пять тысяч знаков с пробелами.

— Тебе просто нужно взять отпуск, — плитка кухонного отсека отразила лицо Владимира, исказив черты до неузнаваемости. — Ты ведь можешь поговорить с издателями об отсрочке.

— Не факт, что эту книгу вообще в печать пропустят, если всё будет продолжаться так же, как сейчас. Грубо говоря, никак.