Рай для Темного (СИ) - фон Беренготт Лючия. Страница 14

О, это было куда страшнее, чем все, что он пережил до сих пор. Мэтью закричал, но не услышал собственного голоса… Загребая руками воздух, он попытался бежать… куда-угодно, лишь бы закончился этот кошмар — но смог лишь перевернуться вверх тормашками.

— Достаточно? — услышал он сквозь вату в ушах.

Я схожу с ума, подумал Мэтью, глядя на ее перевернутое лицо, и с трудом кивнул. Инга сделала круговое движение руками, и каким-то образом это перевернуло его обратно в нормальное положение. Если можно найти хоть что-нибудь нормальное в парении в воздухе в кабинете полицейского участка.

Она щелкнула пальцами. Громыхнув об пол всеми костями и явно набив синяки сразу же в нескольких местах, Мэтью шлепнулся вниз.

— Не похоже на гипноз, правда? — Инга довольно улыбнулась, как будто только что показала удачный карточный фокус, подошла и протянула ему руку. — Ты готов воспринимать меня всерьез?

Мэтью вжался в стену и помотал головой. Она вздохнула.

— Жаль. Потому что я — это малая толика того, что тебе придется сегодня воспринять. И, желательно, быстро, потому что… — она мельком взглянула на настенные часы. — У нас совсем нет времени.

— Я понял! — Мэтью воскликнул почти радостно. — Ты мне кажешься! Точнее, я сам тебя придумал… Потому, что я был одинок… Э — э… Я переработался, и у меня… нервный срыв!

Думать так было легче, чем осознавать, что слетел с катушек.

Инга закрыла глаза.

— Где же ты, напарник? Я ведь сейчас опять наделаю глупостей…

Она решительно взяла Мэтью за руку, заставила его подняться и усадила на первый попавшийся стул. Продолжая убеждать себя, что все это не по-настоящему, а потому больше не сопротивляясь, Мэтью сел и уставился на нее, даже как-то нетерпеливо ожидая, что же она еще выкинет.

Поколебавшись, она вдруг села к нему на колени, обняла руками за шею и поцеловала. Просто, беззастенчиво и сразу в губы.

Весь его мир куда-то поплыл, мысли беспомощно забарахтались, и стало совершенно неважно, кто из них настоящий, а кто нет… А кто и вовсе сошел с ума… Спустя несколько долгих мгновений Мэтью наконец среагировал и стал безудержно целовать ее в ответ, тут же услышав одобрительное мурчание. Не прерывая поцелуя, он закопал руку в рыжей гриве кудряшек, другой рукой обнял ее за талию и резко прижал к себе. Она смешно пискнула и укусила его за нижнюю губу… В комнате вдруг стало очень жарко, и, совершенно себя не контролируя, Мэтью потянул в сторону ее дурацкую кофту…

— Ш — ш… — Инга оторвалась от него и, прерывисто дыша, прижалась лбом к его лбу. — Как тебе такая воображаемая подружка?

От потери ее губ Мэтью хотелось плакать. Он провел дрожащими пальцами по ее щеке, пытаясь восстановить свое собственное дыхание.

— Я не против пойти с тобой в психушку…

Она посерьезнела и слегка отодвинулась.

— Мэтью… Ты не сошел с ума. Поверь, я знаю, как выглядит человек, сошедший с ума… И я знаю, что ты отлично чувствуешь ложь. Посмотри на меня… — он посмотрел в ее лучащиеся, совершенно синие глаза. — Ты же *чувствуешь*, что все это правда.

Он тихо вздохнул. Лучше бы они продолжали целоваться, чем снова весь этот дурдом. Причем, уговаривать себя, что все это — лишь плод его фантазии, он больше не мог, как ни хотелось бы. Инга очень убедительно доказала, что она настоящая, живая, теплая и просто невероятно пахнущая… Он закрыл глаза, снова прижал ее к себе и зарылся лицом куда — то между ее плечом и шеей.

Как осознать и воспринять то, о чем рассказал бы ему кто-то ещё вчера, он, в лучшем случае, посмеялся бы, а в худшем, серьёзно взволновался бы вместо за психику собеседника? Как осознать то, что его могут напоить при помощи булавки, или заставить его ноги прирасти к полу, не говоря уже о недавнем воздухоплавании?

— Что говорит тебе твое чутье, Мэтью? — настойчиво повторила она.

Он поднял голову и послушно прислушался к своим внутренним голосам. Голоса молчали, соблюдая полное спокойствие.

— Что все в порядке, — сказал он.

— А если бы я пыталась тебя обмануть, или навредить тебе, оно бы…

— Било тревогу, — нехотя ответил он.

Это была чистая правда. Именно так, пять лет назад, заполняя заявку в этот, невероятно далекий от его родной Калифорнии, университет, Мэтью знал, что поступает правильно. Как и теперь, голоса тогда умиротворенно молчали — как молчали и потом, спустя три месяца, когда он отвечал на пригласительное письмо согласием.

Она взяла его за руку.

— Я спасла тебя, Мэтью, забрав сегодня в этот участок. И я не могла сделать это по-другому.

— По-другому — это не провалив самый главный проект в моей жизни? Действительно, зачем стараться? — горько спросил он.

Не обращая внимания на его сарказм, она продолжила.

— Некто очень Темный ведет на тебя охоту. Если он завладеет тобой, всех нас ждет большая беда. У него не должно было возникнуть подозрений, что тебе помогают. Хотя, наверное… — она помрачнела. — Наверное, теперь он уже знает…

Мэтью завороженно наблюдал, как из синих ее глаза стали радужными, затем серо-голубыми и, в конце концов, почти желтыми с изумрудными вкраплениями.

«Я готов», внезапно понял он.

— Расскажи мне.

Инга внимательно посмотрела на него и с чувством попросила.

— Обещай, что поверишь… Не мне, своему чутью.

— Я постараюсь, — Мэтью вздохнул.

Она кивнула и встала с его колен.

— Идем, лучше я покажу тебе, — сказала она.

Машинально, он попробовал ее удержать, но она твердо убрала его руки и опять уселась на стол.

— Это требует концентрации. Иди сюда.

Мэтью подошел. Даже усевшись на стол, Инга смотрела на него снизу вверх. Она взяла обе его руки и положила себе на голову.

— Закрой глаза, сфокусируйся и… очень осторожно, Мэтью… будто трогаешь бабочку… посмотри *в меня*.

На этот раз вместо отделения от собственного тела, Мэтью почувствовал обратную тягу — словно его всасывало внутрь самого себя. Он вдруг увидел свои недавние воспоминания, увидел себя, с позором повязанного охраной университета, увидел Ингу, с осторожным видом листающую журнал на столе у Анны Михайловны. А затем произошло невероятное.

Он понял, что рассматривает всю картину воспоминания целиком — в том числе и то, что никак не мог видеть, когда смертельно пьяный, был брошен лицом в пол, с заведенными за спину руками. Он увидел себя со стороны и понял, что может ходить между стоящими вокруг людьми, узнавать их лица, слышать, о чем они говорят. Воспоминание ожило, и он был в нем Богом.

Но вот, картина начала стала затмеваться чем-то иным, будто внутрь его воспоминаний втягивалась часть чего-то постороннего, чего-то, что было… Ингой? Мэтью вспомнил об осторожности и, боясь пошевелиться, дал этой новой сущности разлиться вокруг себя. Внезапно он оказался стоящим перед распахнутой входной дверью в собственной квартире. На площадке горел свет, однако в прихожей было почти темно.

Мэтью поднял глаза и понял, почему — резко очерченный, непроницаемо черный силуэт заслонял собой весь дверной проем. Мэтью ощутил себя повергнутым на пол перед этой зловещей тенью. Медленно шагнув к нему, черный протянул руку. Мэтью попытался ползти, но не мог даже пошевелиться. Было такое чувство, что еще чуть-чуть, и он не сможет дышать…

В тот момент, когда темный силуэт приблизился так, что почти коснулся его, воспоминание растворилось, и его снова выкинуло во внешний мир.

— Ничего себе… — только и смог выговорить он, приходя в себя. — Как ты это сделала…

— Это не я, милый… — выдохнула Инга, моргая и зачем-то отодвигаясь от него. Она была одновременно бледна и запыхалась, как после бега.

— Кто это был, и на что я ему сдался?

Вытащив из сумки маленькую фляжку из потускневшего серебра, Инга приложилась, поморщившись, отхлебнула и без лишних слов передала Мэтью.

— Первородный. Первый из сотворенных Богом людей. То есть не лично он, конечно, а возродившаяся в нем сущность того, самого первого в мире человека.