Кто ищет… (СИ) - Скорова Екатерина. Страница 7

— Клиенты часто переходят на развязный тон, когда видят перед собой молоденькую симпатичную женщину. Особенно, представители сильного пола. Вот и приходится создавать образ штатной больничной докторши со строгим лицом, которую поневоле называешь на «вы».

Марина не раз испытывала эффект на себе — язык у нее тоже не поворачивался перейти на «ты». Хотя с психологом они уже давно вышли за рамки отношений «доктор — пациент». Оставив «облегчившего душу» клиента расплачиваться без посторонних глаз, она последовала за Маргаритой.

Марина без лишних приглашений прилегла на длинную кушетку, в которой комфортно размещались и тучные местные богатеи, и их худощавые жены. Глаза уперлись в высокий потолок с лепниной и красный светильник в плетеном абажуре. В кабинет из открытых окон сочилась уличная духота, разбавленная выхлопными газами. Марина обычно не тратила время попусту — сразу переходила к проблеме. Но в этот раз она неожиданно сама для себя выпалила:

— У вас новая секретарша?

Маргарита, державшая карандаш наготове, осеклась и посмотрела на Марину поверх очков.

— Да. Софочка добилась всего, чего желала — выскочила замуж за одного из моих клиентов. Теперь работа ей ни к чему, — удивленно произнесла она. Видимо, редко сталкивалась, чтобы клиенты задавали отстраненные вопросы. Затем на ее лице снова отразилось выражение «а-ля доктор». — О чем бы вы хотели поговорить?

— Марго, — Марина впервые перешла на сокращенное имя психолога. Начать оказалось необыкновенно тяжело. Все неурядицы, которые она раньше выплескивала на Маргариту, теперь казались пустяками: и препоны в бизнесе, и неудачи в личной жизни, и проблемы со здоровьем. — Я боюсь рассказать дочери о своем женихе…

— Мариночка, — психолог тут же поддержала неофициальный окрас диалога. — Многие женщины в возрасте не могут правильно построить диалог со взрослыми детьми. Особенно как в вашем случае — когда растят их в одиночестве. Вполне возможно, не стоило затягивать с отчимом так долго — все-таки мужчина в доме до подросткового возраста…

У Марины сложилось впечатление, что Маргарита читает по бумажке. Слова проскальзывали «мимо ушей», словно это не психологический анализ, а нудная лекция.

— Марго, — остановила она. — Давай попроще — голова с утра раскалывается, я просто не в состоянии разбирать твои хитросплетения.

Ни капли смущения или растерянности не отразилось на лице Маргариты. Она так же быстро перешла на непринужденную беседу:

— Марина, насколько я понимаю, мужчина вам очень нравится, и отказываться от него вы не желаете? — она дождалась кивка и продолжила, — в свою очередь дочь будет против, и вы намеренно уходите от конфликта, скрывая отношения? Что ж, думаю, бесполезно говорить, что рано или поздно поговорить придется. Но от того, как скоро наступит «момент истины» зависят дальнейшие отношения с ребенком. Вы и сами это понимаете. Но прежде, чем начать диалог, необходимо рассмотреть ситуацию под разными углами. С вашей позиции все понятно — любимый мужчина, серьезные отношения, а с ее? Из практики единственный ребенок в семье матери-одиночки с достатком — избалован. Не имея возможности быть рядом, женщина пытается компенсировать этот ущерб потаканием капризов. Возможно, ваше постоянное отсутствие дома сказалось на ее психике. И теперь дочь хочет вашего внимания, общения с вами, а поскольку она выросла — считает себя вправе требовать определенного поведения.

— И что мне делать? — Марина смотрела на Маргариту, как на спасительную «соломинку».

— Первое — надо установить четкие границы, чтобы дочь понимала, где она имеет право голоса, а где — нет. Второе, пощадить ее чувства и предложить альтернативный вариант, в котором она смогла бы реже видеть вас в компании постороннего мужчины. Здесь может помочь раздельное проживание — снимите ей квартиру на первое время. Ей, вроде двадцать? По-моему, самое время проявить себя. Неплохо бы намекнуть и на финансовую самостоятельность. Она привыкла, что вы — кошелек с ножками. Будьте строже — побудите ее зарабатывать самостоятельно.

— Вы так хорошо рассуждаете, — Марина опять перешла на официальный тон. Она вздохнула, представляя, как будет разговаривать с Анютой по схеме: «я тебе жилье, а ты от меня отстанешь… да, и научись сама деньги зарабатывать». Это казалось ханжеством, эгоизмом. — Вот только на пальцах рассказать проще, чем сесть напротив ребенка, над которым ночи не спал и переживал за каждую разбитую коленку. Смотреть ей в глаза и чеканить: я выхожу замуж, живи отдельно, если тебя это не устраивает… Неужели это кажется вам нормальным?

— Марина, конечно, общаться в таком контексте нельзя, если не хотите потерять дочь. Но и мирится или умалчивать не стоит. Когда правда откроется — будет только обиднее от того, что вы ей не доверились. Надо подобрать слова помягче, но говорить уверенно, твердо, спокойно — так, чтобы у нее не возникло желания перебить или разжечь конфликт.

— Вот с этим проблема, — Марина беспомощно развела руками. — Я либо сорвусь на крик, либо убегу реветь в свою комнату.

— Я вам помогу. Есть методика индийского гипноза — действенная, и безвредная для психики. Я только дам вашему подсознанию установку не нервничать и четко выражать мысли, а дальше — дело за вами.

Марина неуверенно улыбнулась:

— А я потом не стану по ночам ходить по крышам с закрытыми глазами?

— Конечно, нет! — Маргарита улыбнулась в ответ. — Я просто помогу вам взять контроль над своими чувствами.

— Тогда я не против, — Марина поерзала на кушетке, располагаясь поудобнее.

Маргарита подошла к окну, прикрыла жалюзи и включила на компьютере запись шума морских волн. Мерный стук часов, до этого едва различимый, теперь стал казаться Марине невыносимо громким. Этот звук впивался в виски, перед глазами поплыли темные пятна и только приглушенный голос Маргариты не давал свалиться в бездну беспамятства…

Марина не заметила, как день подошел к концу. Она благополучно отчиталась в налоговой, по низким ценам заказала партию желтых и белых роз с алыми прожилками и продлила договор аренды одного из магазинов. Вечер подкрался к городу клонящимся к закату солнцем и прохладой, растворившей обеденную жару. После визита к Маргарите решимости поговорить с Анютой прибавилось в разы. Теперь грядущий разговор казался закономерным — не напрягал, не пугал, не заставлял искать слова как можно мягче и туманнее. Хотелось побыстрее оказаться дома и избавиться, наконец, от нависающего над душой секрета.

Оказавшись дома, Марина как всегда крикнула в прихожей «я дома!», но ответа не последовало. Неужели Анюта ушла гулять? Если раньше эта мысль принесла бы облегчение, то теперь захотелось плакать от обиды. Марина прошла на кухню, открыла кастрюлю с супом — не убыло ни сантиметра. Сырники тоже покоились ровной горкой, как утром, когда она доставала их из духовки. Анюта обнаружилась в своей комнате. Она спала, как ребенок — поджав ноги к груди и с ладонью под щекой. Марина улыбнулась, присела на край кровати.

— Анечка-а, — тихонько позвала она, потрясла за плечо.

Дочка не шелохнулась, во сне она хмурила брови, губы подрагивали.

— Аню-ут, — уже громче произнесла Марина.

Она забеспокоилась. Почему дочка легла спать так рано? Ничего не ела… Заболела? Мысль тут же отозвалась тревогой в груди. Марина приникла губами к ее лбу — вроде, все нормально. Не успела подумать об этом, как Аня закричала и проснулась.

Придя в себя, она тут же принялась наседать на Марину. Слова дочери обжигали, превращали сердце в сгусток боли. Хотелось разреветься и выбежать из комнаты, а потом — будь, что будет! Но тут в голове словно что-то щелкнуло.

Марина стала видеть себя будто со стороны, слова вылетали без ее участия. И только ощущения открывающегося рта и звук собственного голоса не давали забыться. Она удивилась, насколько ясно и спокойно может говорить. Особенно после того, как Аня перешла на откровенную провокацию. Это так хорошо было видно со стороны. Она старалась обидеть, уязвить, довести до слез. Но Марина превратилась в бесчувственного робота, который выдавал фразы одна за другой, будто заученные наизусть.