Пояс для Эмилии (СИ) - Янюшкина Вероника Александровна. Страница 55

Едоки притихли, а Маслаков довольно улыбнулся. Следуя за официантом и обходя столики, к нему шагала Ольга, собственной персоной. Как всегда, безупречная, будто из салона модного стилиста. Причёске и платью цвета слоновой кости позавидовала бы любая невеста. Так и есть, вон с балкона глядит и хмурится, перебирает складки пышной юбки. По сравнению с Белосельской она — робкая фрейлина царственной госпожи.

Руку болезненно обожгло, но бывший Искатель отсалютовал гостье бокалом.

Официант отодвинул кресло и помог Ольге присесть, пожелал приятного аппетита.

— Здравствуй, Белая Леди, — кивнул Глеб, — не запачкала дорогие туфельки? Оттепель, на улице грязь и слякоть.

— Добрый вечер, — сдержанно произнесла та.

— Я взял на себя смелость и заказал ужин. Надеюсь, ты ешь рыбу? Осётр очень вкусный, а взвар бодрит тело и дух.

Вместо ответа Ольга положила на тарелку кусок рыбы и полила соусом. Маслаков всматривался в соперницу, но не видел эмоций. Холодна и равнодушна, точно мраморная статуя из музея античности. Длинные пальцы сжимают вилку и нож, каждое движение плавно и отточено, истинная королева. Вот только что скрывается под ледяной маской? Надо бы вытащить на свет божий истинную сущность ведьмы.

— Нравится? Поварам удался отменный соус, травы превосходно подчеркивают нежный вкус осётра. Гранат добавляет пикантности, — Маслаков наслаждался ужином, — знала бы ты, откуда повара выписывают рыбу!

— В «Двойке» умеют готовить, — Ольга пригубила взвар, — но подобное блюдо я могу отведать у себя дома. В приятном обществе.

— Это в каком? — мужчина подался вперёд, — любовничка у тебя больше нет, верной подруженьки — тоже. С ней сейчас играют мои ребята. Дочурку я убил в лесу, и кто остался? Полтора десятка преданных овечек? Готовых ради тебя прыгнуть в пасть голодному волку? Скучно и недостойно для могущественной леди.

— Каждая из «овечек», как ты выразился, при должной помощи способна стать во главе табуна, — ухмыльнулась Белосельская, — если это всё, ради чего ты пригласил меня на ужин, то я, пожалуй, пойду. Есть дела поважнее.

Коснувшись губ ажурной салфеткой, Белая Леди хотела встать с кресла, но была остановлена словами Глеба:

— Тебе не одолеть меня, — в голосе пропала любезность, — даже с поясом. Отпусти своих подпевал, если не хочешь быть повинна в чужих смертях.

— Самоуверенность не красит человека. Даже такого безумного, как ты.

— Благодаря тебе я стал… м-м, очень решительным. Готовым на авантюру. Я поклялся, что уничтожу всех ведьм, и сдержу слово.

Первый шаг сделан. Трое уже растворились в небытии.

Ольга устало вздохнула:

— Ты не первый, от кого я слышу подобное. Все смельчаки, в конце концов, потерпели поражение. Задумайся, стоит ли оно того?

— Стоит. Поверь, я способен удивить даже тебя.

— Попробуй, — ведьма приподняла бровь.

Глеб снял пиджак и закатал рукав светло-зелёной рубашки, показав рисунок на сгибе локтя: огромного паука с глазом посередине брюшка. Впервые с начала ужина Ольга утратила хладнокровие и помрачнела.

— Узнала? — он улыбался, — по глазам вижу, что узнала.

— Верлиока.

— Верно, — взгляд Маслакова стал безумным, — где, думаешь, я раздобыл кинжал? У кого получил подсказки? С ней мне не страшны ведьмы из вашей проклятой семьи. Я знаю то, что недоступно даже тебе.

— Она уничтожит тебя.

— Пусть. Зато я потяну с собой тебя и всех сестёр. Настя будет отмщена, а мир очистится от дьявольской крови. Достойная плата за справедливость, не находишь?

— Так легко пожертвуешь сыном? Последним, что осталось от жены? Он выбрал кров Искателей и тоже погибнет.

— Я вытащу его раньше, чем проснётся Верлиока.

— Ты не знаешь, с чем и кем связался. Люди для неё, как глупые муравьи, — грустно произнесла Ольга, — опомнись.

— Оставь нравоучения для детей, — в голосе Глеба прорезалась сталь, — даю две недели, чтобы ты отправила всех по домам, после начнётся великое представление. Я знаю, где находится печать, и проникну в подземелье без проблем. Если вздумаешь меня остановить, то увидишь смерть своей подружки. Я возьму Дарью в качестве живого щита, а голову ей снесёт твой любовник. Благодаря покровительнице я подчинил его себе. Так вот, сначала он зарежет Соловьёву, после заколет себя. И всё это на твоих глазах. Готова к испытанию?

Ольга молчала, но Маслаков видел в глазах страх. Тщательно скрываемый, но пробившийся наружу.

— Что ты хочешь?

— В новолуние ты сама проводишь меня к источнику, — мужчина застёгивал рукав, — тогда я готов пощадить остальных.

— Я подумаю.

— Думай, это полезно, — он отправил в рот последний кусочек рыбы, — всему рано или поздно приходит конец. Даже всемогущей леди.

Глеб улыбнулся, чувствуя, как татуировка согревает руку. Щекочут кожу волосатые лапки, и моргает око Верлиоки. Всё слышит и видит она, по крупицам передаёт силу и обещает победу над проклятой ведьмой.

Никогда ужин не казался Маслакову столь вкусным.

Глава 19. Верлиока

Ш-шух!

Посыпался снег с еловой ветви, накрыл горку хвороста пушистой шапкой. Из укрытия выскочил заяц и запетлял между деревьями. Не оглядывался до смерти перепуганный беляк, торопился в нору на другом конце опушки. Скрипел и трескался под лапами наст, скребли колючки заячью шкурку, счищая остатки летней шерсти.

Услышав стук дятла, беглец остановился. Шевелились усы, подрагивал кончик носа. Не крадётся ли волк? Не притаился ли человек с железной палкой? Не прячется ли в кустах лисица? Когда солнце светило ярче и грело бока, остроносая хищница спряталась в листве и чудом не вцепилась клыками в горло. Щёлкнула над ухом пасть, но заяц ударил рыжую охотницу в челюсть, перепрыгнул через упавшее дерево и стремглав помчался в дебри. Только в дыре среди корней кряжистого дуба он успокоился.

Беляк принюхался. О сосну потёрлась косуля, около ствола вырыл ямку тетерев, потерял перья пролетевший над чащей филин. Последнее заставило зверька оттопырить уши и оглядеться: осыпался снег после утренней непогоды, трещали побеждённые морозом ветви, да синицы выклёвывали семена из шишек. Путь свободен. Не успеет луна озарить лес, как заяц доберётся до норы и съест раздобытые накануне гроздья рябины и дикие яблоки. Скоро задуют ледяные ветра и уничтожат остатки еды.

Дятел взмахнул крыльями и перелетел на другую сосну. Проводив того взглядом, заяц запрыгал по тропе. Обычно по ней ходили кабаны и лоси, но в короткие дни просеки придерживались мелкие животные. И к реке сбегать, и до заброшенных садика и сторожки добраться, и до ягодных полян недалеко. Когда жужжали комары, а в траве ползали жирные жуки, зверь поедал малину каждые сумерки.

Чаща осталась позади. Беляк уверенно петлял между сугробов, когда ветер принёс новый запах. Затхлый, стылый, едкий — так воняло в овраге, куда два лета назад браконьеры сбросили освежёванных тигров, волков и леопарда. Ручей разнёс отраву по лесу, и много зверья сгинуло под соснами и елями. Бор усыхал. До сих пор дожди вымывали из почвы серые косточки и клочья шерсти, птицы облетали мёртвые земли.

Стайка синиц вспорхнула с ели, среди толстых сучьев замелькал хвост куницы. Вонь становилась нестерпимее, и заяц быстрее затрусил вдоль засыпанных позёмкой кустов. Почему? Людей он не видел в лесу с прошлого лета! Неужели его настигла… она? Но до её урочища три дня бега! Любая живая тварь знает её запах! Знает и в ужасе бежит, куда глаза глядят! Как она перепрыгнула через барьер?

Ушастый беглец не разбирал дороги. Мысли о гнезде и ягодах вытеснил страх. Лишь бы добраться до кочки, где звериный нос не почует её! Лапы дрожали, зубы отбивали дробь. Никому не удавалось спастись, но вдруг он станет первым?

Серая пелена парила над заснеженным лугом. Бесшумно и стремительно, словно заметившая жертву хищная птица. Дымка скрутилась в спиральный вихрь и, будто рукой, схватила зайца. Яд проник в тело, и добыча безвольно повисла в сизой длани. Вопреки дувшему на запад ветру, туман полетел на восток. Клочья касались ветвей, и осыпались иглы. Зелёные, они впитывали дым и засыхали. Капли смолы оборачивались в камень, кора рассыпалась на куски. Никого и ничего не щадила Верлиока.