Пояс для Эмилии (СИ) - Янюшкина Вероника Александровна. Страница 61
— Поэтому твоя мать не лила слёзы и…
Ольга резко развела руки, и с пальцев сорвалась золотистая сеть. Глеба прибило к колонне подобно мухе, застрявшей в липких сетях. Мужчина силился освободиться, один за другим взрывал кристаллы, и нити тлели. Белая Леди добила бы врага, но того защищал барьер.
Верлиока обернулась на грохот:
«Пятая? Это ничего не меняет, — щурясь, она изучала Милу, — слабая. Они искрятся, а ты едва теплишься, словно зверь на последнем издыхании Негодна даже на закуску».
В пещере воцарились сумерки. Ледяная печать отражала битву подобно зеркалу.
— Миланя, уходи, — Ольга безуспешно нападала на седовласую старуху, одновременно оглядывалась на Маслакова, — спасайся, мы задержим обоих. В особняке безопасно, на чердак не поднимется даже Верлиока. Забери из спальни мои латыри и запрись покрепче.
В голосе Белосельской сквозило отчаяние. Не верила она в победу. Продержатся сёстры час, но подземелье не покинут. Растворятся в Источнике, а сил трёх неопытных наследниц не хватит сдержать разбуженное лихо.
— Нет-нет. Я нашла в дневнике кое-что очень важное! Я приведу того, кто нам поможет! Надо лишь пройти на ту сторону и отыскать!
— Уверена? — в потухших, было, глазах женщины загорелся огонёк.
— Да! Позволь мне попытаться!
— Хорошо. Тогда…
— Осторожно!
На долю секунды Ольга упустила из виду щупальца Верлиоки, сорвавшие с Маслакова остатки сети. Выхватив кинжал, Глеб набросился на Белую Леди и пронзил бы плечо, но…
— Остановись!
Этот голос Мила бы узнала всюду. Насмешливый, в «Венском Вальсе» и институте, нежный, в заповеднике и цветнике, или, как сейчас, твёрдый, словно его обладателю незнакомы сомнения и слабости. Пришёл!
— Женя! — Алая Леди чувствовала, что вот-вот расплачется.
Весь в чёрном и будто стал выше. Плечи защищены мерцающими щитками, брюки и туника расшиты ало-золотой нитью, а пряжка на поясе — копия розы ветров.
Юноша улыбнулся Миле, но тут же мрачно взглянул на отца.
— Что ты здесь потерял? — Глеб стиснул рукоять, — немедленно уходи! И что это за маскарад? Во что ты вырядился?
— Нет, — младший Маслаков показал витой браслет, — я с ними. Я такой же, как они. Как те, кого ты убил.
— Что за глупости?! Сними его! Выбрось! В тебе не может быть проклятой крови!
— Он прав, — Ольга отсекла очередной локон Верлиоки.
— Это жалкая ложь!
— Почему? После твоего ухода я составила генеалогическое древо твоей жены. Настя происходила из рода Виринеи, и твой сын — наследник младшей из великих сестёр. Он той же породы, что я и остальные.
— Не верю! — Глеб повернулся к наследнику, — последний раз повторяю, уходи! После я разберусь с этим, но сейчас…
— Нет. Я сделал выбор.
— Глупый мальчика! Ты понятия не имеешь, во что ввязался! Эту ночь никто из Леди не переживёт! Они сдохнут в агонии!
— Тогда я уйду с ними.
— Сколько пафоса! И ради кого? Ведьм, из-за которых погибла мать? Вон из пещеры!
Вместо ответа юноша сжал кулак. Браслет окутало радужное сияние.
— Хорошо. Я преподам урок послушания.
Бывший Искатель убрал кинжал в ножны и, коснувшись метки на руке, поднял булыжники и обрушил на сына. Ольга в то время сжала Милу за плечи и повела к вошедшей во вкус Верлиоке. Против седовласой старухи бились две Леди, тело третьей растворялось в порывах синего тумана.
— Иди, раз должна. Я прикрою и его, и тебя.
— Я обязательно вернусь с подмогой.
— Поторопись.
Белосельская оттолкнула дочь и резким жестом засиявшей ладони подожгла серебристую прядь-щупальце. Да, Верлиока одолела Синюю Леди, но сестёр снова трое. Евгений отвлёк отца, и старшая бросилась на помощь Тирунеш и Адальмине.
— Ты не столь сильна, как думаешь, — выступила Ольга, заставив мстительницу отвернуться от розы ветров, — давай! Удиви меня! Покажи свою великую мощь! Или на болотах ты так обнищала, что не сразишь и зайца?
«Безумству храброй пою я песню».
Рассерженная Верлиока выплюнула собственные зубы. Острейшие клыки просвистели быстрее пули и пробили стену. Один оцарапал плечо Белой Леди.
Уклоняясь от очередной пряди, Белосельская увидела, как Мила по кругу добралась до печати. Прикоснулась к лучу, сжала кулаки и решительно прошла сквозь ледяное зеркало. Снежный рой накрыл пещеру, колонны задрожали от вопля старухи, а Ольга прикусила губу. Наследница должна успеть до перерождения луны, иначе останется в чужой страте до окончания цикла. Если, конечно, сохранится дверь между мирами. Один точный удар, и все жертвы будут напрасны.
Всё или ничего.
Глава 21. Ладия
В лицо Миле ударил горячий воздух. Лёд зеркала сменился зноем, и девушка закашлялась. Наступила на что-то неровное и упала бы, но кто-то удержал за плечо и оттащил в сторону.
— Здравствуй. Голова не кружится?
— Нет.
Затаив дыхание, Алая Леди посмотрела на… Лукерью? Как это возможно? Голос её, но выглядит, как девочка-подросток. Лицо округлое, брови светлые-светлые, только волосы заплетены в знакомую косу ниже талии. Одета в светло-зелёный сарафан с вышивкой, на руке — браслет из засушенных цветов. Странно, премудростям обучила и благословила зрелая женщина, за гранью встретила юная, словно ученица старших классов. Да рядом с ней Мила похожа на старшую сестру!
— Что-то не так?
— Во сне вы были старше, — осторожно произнесла наследница.
Лукерья хитро улыбнулась, а девушка прикусила губу. Овал лица прародительницы стал угловатым, заострились скулы, потемнели брови — на Милу смотрела женщина из первого путешествия в другой мир.
— Теперь похожа?
— Очень.
— Хочешь, такой останусь.
— Н-нет.
— Разве будущая Леди стала бы внимать словам девочки? Отнеслась бы серьёзно к ровеснице? Сомневаюсь, — она помолодела, — по эту сторону мы выглядим так, как хотим. Такой я была, когда узнала правду о своём предназначении. Впервые за сознательную жизнь встретилась с матерью и словно очнулась после многолетнего сна.
По эту сторону.
Мила отвлеклась от Лукерьи и округлила глаза. Девушки стояли на узловатой ветви дерева. Гигантского исполина, с золотистыми прожилками на бронзовой коре и огненными цветами. Лепестки развевались, будто водоросли в толще воды. Пламя затухало и разгоралось, в сердцевине зиял угловатый чёрный провал, словно скважина замка. Странно, очертания казались знакомыми, но Алая Леди не могла вспомнить, где видела ключ.
Пахло дождём в сосновом лесу и листьями. Бесконечные ветви несли бутоны в звёздное небо. Девушка посмотрела вниз и не увидела земли, только гигантские сучья. Всюду плескался океан разноцветных звёзд. Голубых, словно кристаллы льда, розовых, будто рассветные всполохи, белых и стальных, как океанский жемчуг. Искры медленно кружились, мерцающими волнами колыхались в небесной мантии иного мира.
Вдали порхали вороны. Карканье напомнило скрип железного механизма, покрытого коркой многолетней ржавчины. «Птицы» голодны? Ищут добычу?
Мила попятилась. Лоскуты алого платья цеплялись за разломы на коре.
— Не бойся, — улыбалась Лукерья, — упадёшь, стражи подхватят и опустят на сук. Это в ваших мирах они грозные, свирепые, в коридоре вечности — игривые и добрые. Вьют гнёзда, растят птенцов и защищают нас.
— В коридоре вечности? — девушка облизала пересохшие губы.
— Каждая ветвь — путь в другую страту.
— А бутон — это печать? Роза ветров, как в Солонне?
— Верно.
— Получается, в определённый час можно открыть дверь в любой мир?
— Умная Леди.
— Сколько же…
Мила сбилась со счёту. Ветер колыхал цветы. Резкий порыв, и в бесконечность осыпались полыхающие лепестки. Они плыли вниз подобно лодкам, скользящим на волнах звёзд и растворяющимся в струйках сизого дыма, пахнущего мёдом и согретой солнцем росой. Печать казалась сломленной, но что это? На черешке рос новый треугольник. Крохотный огненный язычок робко тянулся к горделивым собратьям.