Индиго. Начало (СИ) - Толкачев Сергей. Страница 16

— Нет! Не надо! Пожалуйста! Перестаньте! Я всё скажу!

Ольга положила руку на плечо Аллигатору, дав понять, что пока следует повременить с пытками. И начала вести допрос уже сама.

— Говори быстро, что ты знаешь о проекте?

Саманта уже бросила играть в крепкого орешка, и трясущимися губами, по которым стекали чёрные от туши слёзы, решила заговорить.

— Это очень масштабный проект. Тут сразу несколько исследований проводят.

— Над детьми? Что вы с ними делаете?

— С совсем маленькими мы проводим опыты на увеличение и уменьшение тестостерона.

— Что это даёт?

— Уменьшение практически до нуля, делает их подконтрольными нам. Марионетками, способными выполнить любой приказ. Увеличение до пределов, делает из них максимально агрессивных убийц.

— Зачем вам это?

— Что бы вырастить новую нацию подконтрольных солдат. Которые смогут ликвидировать как внешние, так и внутренние угрозы нашей стране. Мы не злодеи, мы лишь пытаемся защитить своё государство и свой народ. Нынешние системы обучения, далеко не идеальны. Наши же методы, стопроцентно спешны. У нас будет самая лучшая армия в мире. Которая способна решать абсолютно любые задачи.

— Увас будет не армия, а куча пушечного мяса, которым можно будет затыкать любую дыру. И ничего страшного, если кто-то будет погибать. Создадите новых. Ведь их матери и отцы думают, что дети давно уже умерли. Так доктор Сарфилд?

Саманта не знала, что на это ответить, а Ольга продолжила.

— Это бесчеловечно. И я могу понять тех, кто наживается на этом. Но вы же доктор. Вы же должны помогать людям.

— Я смотрю намного вперёд вашего, и то, что я делаю, поможет людям. Не сейчас, а потом, но обязательно поможет.

— Я не разделяю вашу идеологию. Что ещё за эксперименты проходят под этим проектом?

— Мы нашли засекреченные разработки со времён второй мировой войны. Их разрабатывал третий рейх. По их методам, мы создали сыворотку, которая заставляет активно развиваться отдельные участки мозга.

Ольга вспомнила, что говорил ей Чет.

— Вы про детей индиго?

— Да. Потенциал есть практически у каждого. Мы лишь только развиваем. И опять же это всё на благо государства.

— И что могут эти дети?

— Нам удалось открыть у некоторых дар предвидения. Они могут видеть будущие на коротких промежутках времени. И это не фантастика. Мир, это огромное поле событий прошлого, настоящего и будущего. И как вы знаете, даже у хаоса есть свой порядок. И во времени действий есть свой алгоритм. Мозг этих детей может анализировать миллионы возможных вариантов будущего и выдавать результат с точностью 98 процентов. Но пока к сожалению, не больше чем на несколько дней вперёд. Мы работаем над тем, что бы увеличить период. И вот представьте, что кто то готовит теракт с предполагаемой гибелью в тысячу человек, а эти дети будут заранее знать об этом, и тем самым, спасут жизни невинных. Разве это плохо?

— Возможно, это и неплохо доктор Сарфилд. Но что вы делаете с детьми, организм которых не принимает вашу сыворотку?

Саманта опустила глаза.

— Молчите? Неужели вам стыдно? Стыдно за то, что вы просто пачками убиваете не нужных вам детей. А что вы потом с ними делаете?

— Саманта посмотрела на Ольгу уже с отрешённым лицом.

— Тела сжигают.

— Теперь вы понимаете, доктор Сарифлд, что у вас остается два варианта развития событий. Вы говорите, где находиться ваша лаборатория и мы вас отпускаем или же мы все уходим, а с вами один на один остаётся Аллигатор.

— Вряд ли вы меня отпустите.

— Мы в отличии от вас гуманны. Да и кому вы теперь будете нужны. Если повезет, то спрячетесь и проживете ещё несколько лет. А не повезёт, свои же и убьют.

— База Дульсе в Нью-Мексико.

Кёртис задумался и не заметил, как сказал вслух.

— Военный объект. Туда так просто не проберёшься. Что скажешь Ганс?

— Я бы не стал так переживать. Все основные работы у них ведутся под землёй. Так что на поверхности не так много людей. Можно разработать план, как их нейтрализовать.

Ганс подошёл к столу и взял оттуда небольшую баночку и кисть. Он окунал кисть в банку и промазывал верёвки, которыми была связана Саманта.

— Не шевелитесь доктор, а то ваши красивые ручки пожгу.

— Что это?

— Это кислота, она разъезд верёвки через пол часа. И вы сможете уйти отсюда. Сами понимаете, что мы будем уже далеко.

Ганс промазал верёвки и поставил банку на стол. Ольга скомандовала всем собираться. Отряд вышел в прихожею и начал собираться. В это же время и Осберт вышел с кухни и посмотрел на Ольгу.

— Всё хорошо? Ты узнала что нужно?

— Да. Я тебе по дороге расскажу.

— Вы идите, я вас догоню.

— Что ты задумал?

— У меня есть пара личных вопросов к доктору Сарфилд.

— Ты думаешь, будет хорошо, если она будет знать что ты с нами?

— Я так полагаю, что после допроса, вопрос жизни Саманты можно считать риторическим. Поэтому она уже не представляет угрозы для меня.

— Хорошо, у тебя пять минут.

Осберт зашёл в комнату, где сидела Саманта.

— Привет док.

Саманта повернула голову в сторону Осберта.

— Ты?!

— Не ожидали.

— Да. Не ожидала что с ними.

— А с кем же мне быть. Я добрый, на стороне добра. А ты зло.

— В этом мире нет добра и зла Осберт. Так же как нет хороших и плохих. Это мир интересов и выгоды. Так что будь осторожен.

— Хорошая у вас тактика доктор. Вас с Макгрубером на одном курсе обучали? Он мне примерно тоже самое пытался сказать. Наверное, пытаясь посеять в подсознании сомнения.

— Я не пытаюсь Осберт. Это твоя жизнь, тебе выбирать.

— Ну да, ты, я вижу, уже свой выбор сделала. Ладно, у меня мало времени.

— Ты, наверное, хотел спросить у меня по поводу видений своих. Я угадала?

— Да, ты знаешь, что то о них?

— Знаю. Но я ничем не могу тебе помочь. Пусть твои новые друзья тебе расскажут. Они не меньше моего знают. Ты думаешь, чего тебя не допустили на допрос? Что-бы ты не узнал, чего тебе не надо.

— Расскажи мне.

— Ты сам всё знаешь, вспоминай.

— Да сделай ты хоть что то полезное в своей жизни.

— Все ответы ты найдёшь на базе Дульсе. Всё, мне больше нечего тебе сказать.

ЗДАНИЕ АДМИНИСТРАЦИИ УИНСТОН-САЛЕМ.

Здание администрации города располагалось в самом центре. Его отличительной чертой являлось то, что оно было сделано полностью из стекла. А на крыше была расположена смотровая площадка, с которой можно было увидеть весь Уинстон-Салем. Вход по отдельной лестнице позволял любому желающему посмотреть на город с высоты. Раз в месяц здание администрации посещал и Дориан Крюгер. Он приезжал поздно вечером, когда уже почти все сотрудники завершали свой рабочий день. Но Крюгер точно знал, что тот, к кому он шёл, ещё на месте. Дверь в один из многочисленных кабинетов была настолько невзрачной, что многие могли бы подумать, что это какая-нибудь кладовка или раздевалка для уборщиков. Но в этой так называемой кладовке решались вопросы на самом высшем, но неофициальном уровне. Крюгер, обычно брал с собой повсюду свою охрану из двух человек. Но сегодня был только водитель и тот остался ждать в автомобиле. Дориан поднялся на прозрачном лифте на предпоследний этаж и направился по коридору к той самой двери. Внутри кабинет был очень похож на овальный кабинет самого президента. Мебель из красного дуба хорошо сочетались с тёмно-бордовыми стенами, на которых по всему периметру висели портреты всех президентов Соединённых Штатов Америки от Джорджа Вашингтона до Дональда Трампа. Приглушенный свет в купе с закрытыми жалюзи создавал таинственную обстановку. За столом расположились несколько человек в строгих костюмах. Это были шесть теневых правителей всего округа. Сверх элитарная комиссия, которую организовали в этом месте, ещё более могущественные и влиятельные люди. По обе стороны стола сидели главный судья Даглас Бредерик, всё с тем же безысходным взглядом, что и на рауте. Губернатор Грэг Морисон, прокурор Филип Манингер, мэр Хантерсвиля Линкольн Форестер и заместитель директора ЦРУ Галбрейт. Во главе же стола сидел старик. Свет его почти не касался, и было трудно разглядеть, как он выглядит. Хорошо была видна лишь левая кисть руки, на одном из пальцев которой было надето кольцо с черепом. Это было не просто кольцо. Оно называлось "Мёртвая голова". Персональный наградной знак, выдаваемый лично Генрихом Гиммлером членакм СС. Кольцом награждались офицеры во время второй мировой войны, которые проявляли выдающиеся мужество и лидерские качества в бою. Очевидно, старик застал войну, и сейчас ему было примерно около девяносто лет. Перед столом, как провинившийся ребёнок, стоял Дориан Крюгер. Комиссия была настроена жёстко и отчитывать провинившегося, взялся прокурор Манингер.