Цифромагия. Книга 2. Охота (СИ) - Смородин Кирилл. Страница 63
Матвей прекрасно помнил слова ведьмы о том, что даже если Зозимос выкарабкается, то никогда не будет прежним. Он не знал, каким сатир был до трагедии, однако мог сказать со всей уверенностью: более жадной до жизни и деятельной личности ему встречать еще не доводилось.
Возможно, именно схватка со смертью научила Зозимоса ценить каждую прожитую минуту. Но Матвею почему-то казалось, что сатир был таким и раньше — и именно это помогло ему отвоевать собственную жизнь у костлявой.
Егор оказался просто в восторге от соседства со сказочным созданием, и они с Зозимосом поладили с первых же минут. Сам Пиропсих не отставал от товарища: беспрестанно шутил, травил геймерские байки, нередко вспоминал «Брокен Ворлд» и свои приключения с рыцарем Клаймом. Причем все очень старательно приукрашивал и сдабривал далекими о цензуры приколами.
В мешке, помимо съестных припасов, обнаружился покрытый позолотой будильник, который через определенные промежутки времени выдавал разные мелодии. Это значило, что Егору пора было принимать то или иное лекарство. Сам он уже давно запомнил соотношение сигналов и снадобий и на первых порах подсказывал Матвею, какой пузырек или баночку нужно в очередной раз откупорить, после чего тот или давал Пиропсиху необходимую пилюлю, или набирал в ложку какой-нибудь эликсир, или брал одну из многочисленных мазей — от пролежней, для расслабления мышц и так далее.
Климов не мог не замечать, как мгновенно менялся Егор всякий раз, когда подходило время принимать помощь. Он мрачнел, к лицу приливала кровь, а взгляд темнел от тоски и отчаяния. Это было не столь заметно во время лечебных процедур или еды, однако после справления естественных надобностей…
Мыл Пиропсиха тоже Матвей. Разумеется, ничего приятного в этом занятии не находилось — равно как и катастрофического. Но вот Егор, каждый раз оказываясь на берегу после туалета, словно каменел. Он тяжело дышал, скрипел зубами и наверняка изо всех сил сдерживал слезы, пока Климов приводил его в порядок. И тот не знал, как убедить друга, что во всем этом нет ничего постыдного.
Настроение Пиропсиху заметно улучшали прогулки с Зозимосом: сатир брал того на руки и на пару часов отправлялся или вдоль берега реки, или в лес, но недалеко и старательно обходя мобов — Лесных Котов, Земляных Карликов и Пернатых Падальщиков.
В один из таких моментов Матвей и Алена воспользовались уединением, и Климов не без удивления обнаружил, что ощущения при близости не отличаются от тех, что они испытывали в реале. Притом, что виртуальный секс все равно не мог сравниться с настоящим — еще до знакомства с Аленой у Матвея был опыт с неписями и геймерами-девушками.
«Наверное, удивляться не стоит. Все-таки сейчас в игре именно мы, не защищенные масками персонажей, — сделал вывод Климов. — Поэтому нам и надо есть, мыться, спать. И прятаться от мобов…»
Чем дольше он вместе с Аленой, Зозимосом и Егором оставался оцифрованным, тем больше возникало мрачных мыслей. А когда две недели ожидания истекли, а Миерруан так и не появился, Климов и вовсе начал поддаваться панике. Во Флеадоре время текло так же, как и в реальности, поэтому с подсчетом проведенных в игре дней проблем не было.
Матвей тщательно скрывал чувства, хотя и понимал, что это бессмысленно, ведь любимая и друзья переживают не меньше. А мысли о том, что он допустил ошибку, поверив светловолосому человеку с голубыми глазами, представившемуся инквизитором, преследовали все настойчивее.
«Повелся, как дурак, — мрачнел Климов всякий раз, когда накатывало отчаяние. С каждым новым днем, проведенным в игре, это случалось все чаще. — Поверил, что расколдованный Мирон стал белым и пушистым…»
Да, вернувшись из «Покрова», узнав, что ведьма умерла, Матвей был растерян и напуган. Поэтому разум и не работал как надо, став мягким, словно глина, из которой инквизитор и слепил то, что необходимо ему.
«А инквизитор ли? — задавался Климов следующим вопросом. — Да и с чего я вообще взял, что раньше этот человек был Мироном? Услышал коронную фразу?.. Да, получилось похоже, практически один в один. Но достаточно ли такого доказательства?»
С другой стороны, что он мог поделать? Тягаться силами с магом было бессмысленно и смертельно опасно. Оставалось только подчиниться, что Матвей и сделал. А вот спас ли он тем самым свою жизнь или загнал себя, Алену, Егора и Зозимоса в еще большую западню…
Это оставалось неизвестным.
«Что там сейчас происходит?» — все чаще задавался Климов вопросом, думая о реальности, городе, в котором родился, и заброшенном приюте.
Вариантов ответа было множество. Если Миерруан действительно являлся инквизитором, то в убежище наверняка хозяйничают охотники на ведьм и чародеев. Но что с ним самим?
«Он был готов к допросам и даже пыткам, — размышлял Матвей. — Но вдруг инквизиторам и этого показалось мало?»
В таком случае все очень и очень плохо. Миерруан был единственным, хоть и призрачным шансом на спасение. И то, только если допустить, что рассказанное им — правда, а Климов с каждым днем сомневался в этом все сильнее.
«Мы одни против всех, — от этой мысли по коже пробегал мороз. — Как и ведьма, еще совсем недавно».
Сейчас Матвей искренне жалел, что Клариссы больше нет — и потому что ощущал к ведьме отголоски сочувствия, и потому что с ней было в тысячу раз проще и понятнее. Конечно, она не посвящала Климова в детали своего плана, многие ее задания представляли собой настоящую проверку на прочность и одновременно игру со смертью. Однако хозяйка убежища постоянно твердила: как только она достигнет цели, Матвей и Алена будут свободны. Ради этого Климов и рисковал, хотя понимал, что ведьма вполне могла обманывать.
Теперь же Матвею казалось, что он, любимая и друзья вовсе лишены будущего. И то, что Миерруан не появился в положенный срок, только усиливало это ощущение.
«Может, он просто избавился от нас? — возникло очередное предположение, от которого Климов похолодел. — Забросил в игру, зная, что мы никогда отсюда не выберемся».
Если так, то теперь весь мир Матвея, Алены, Егора и Зозимоса сжался до размеров поляны со срубом, речного берега и небольшой части леса. У Робинзона Крузо и то было куда больше места, чтобы развернуться, к тому же он спасся, пускай и спустя целых двадцать восемь лет. А у Климова и его друзей, скорее всего, такого шанса не окажется вовсе, поскольку необитаемый остров — это одно, а крошечный кусочек виртуального пространства — совсем другое.
«Вот так и выглядит идеальное пожизненное заключение, — все чаще думал Матвей. — Хотя… пожизненное ли? Вполне может быть, что заклинания, защищающие нас, со временем потеряют силу, и мобы узнают о нашем присутствии».
В памяти тут же прорисовывался огромный карьер, располагавшийся в «Новадэйз Фэнтези», и расправляющиеся с Брульгромом виртуальные твари. Конечно, здесь куда безопаснее, противники очень слабы, но все же Матвей меньше всего хотел проверять собственные силы в схватке с цифровыми монстрами.
Перспектива провести остаток жизни в игре приводила в отчаяние. Климов не строил иллюзий насчет того, что, оказавшись во Флеадоре, стал бессмертным. Ему по-прежнему были нужны сон, еда, походы в туалет. Организм работал точно так же, как и в реале, а значит и старение никто не отменял.
Несколько дней назад Матвей решился поделиться с Аленой всеми страхами и предположениями, что мучили его после оцифровки. К счастью, девушка отнеслась к словам Климова спокойно. Вопреки опасениям, она даже не заплакала, лишь грустно улыбнулась.
— Знаешь, — сказала она после недолгих раздумий. — Все могло быть куда хуже. Мы вместе, рядом друзья. У нас, можно сказать, свой дом. Здесь очень красиво, к тому же, всегда лето. Значит, мы не умрем ни от голода, ни от холода. Так что мы практически как Адам и Ева — оказались в подобии райского сада.
Слова Алены немного ослабили бурю в душе Матвея, однако ненадолго. Он не верил, что инквизиторы позволят ему, любимой и Егору с сатиром спокойно существовать, даже бесконечно далеко от реального мира. У Климова пока не получалось переварить сказанное Миерруаном о том, что он и Алена наделены магическим даром. Матвей никогда не чувствовал в себе ничего сверхъестественного, за девушкой тоже странностей не замечалось — кроме одной: когда она очень злилась, глаза мгновенно темнели. Не исключено, что Миерруан врал насчет магических способностей — просто чтобы запугать еще больше. Но если нет, то для инквизиторов двое обладателей дара, к тому же помогавших ведьме-преступнице, добыча очень и очень лакомая. И поэтому Матвей очень боялся, что в один прекрасный день по поляне перед срубом растечется чернота портала, из которой вынырнет отряд чародеев в черно-зеленых одеждах и с Крокодогами на поводках.