Сорок лет назад (СИ) - Володин Мирон. Страница 32

Под прикрытием густой листвы было все же спокойнее. Дождь проникал сюда только рикошетом. Хотя одежда насквозь вымокла, еще пока они находились в машине.

— Долго это будет продолжаться? — поинтересовался Максим, вытирая катившиеся по лицу ручейки.

Аша только пожала плечами. Когда она это сделала, он обратил внимание, что мокрое платье облегло ее тело, выпятив округлые бедра и острую грудь. Все, что нужно, у нее было на месте. Неожиданно он ощутил, как по нему прокатила горячая волна.

— Нам следовало подождать в Киринде, — с опозданием ответила она, — как я и советовала. Но ты меня не послушал.

— И я был прав, — сказал он вдруг, поедая ее горящими глазами. Она решила, что он шутит, но он продолжал. — Разве тогда мы попали бы под такой ливень, разве нам пришлось бы выйти из машины, разве стояли бы мы под деревом, разве… — его губы настойчиво приближались, пока он не почувствовал вкус губной помады; оторвав их, он закончил фразу, — … разве тогда мы поцеловались бы?

Его лица коснулось ее испуганное дыхание. Аша не оттолкнула его и не повисла у него на шее. Кажется, она еще разрывалась между тем, что влекло ее к нему и тем, что останавливало. Снова касаясь ее влажных щек, он почувствовал, что она вся дрожит, оставил попытку сблизиться и, только обняв ее за талию, попрежнему мягко прижимал к себе.

Волна схлынула. Теперь было нетрудно стоять и просто держать ее в объятиях. Аша окончательно успокоилась и даже повеселела.

— Наверное, дядюшка был не так уж неправ, — вдруг сказала она, меряя его взглядом. — Этот видик тебе как будто даже идет. Такой себе симпатичный щеголь пятидесятых, — она легонько прошлась по его кончику носа.

— Правда? Ну, тогда должен признать, что твоя прическа тебя тоже не до конца изуродовала. Хотя…

— Что — хотя? — ее брови угрожающе взметнулись вверх.

Он нарочно тянул.

— Я бы устроил тебе хорошую взбучку за то, что ты позволяешь себе кокетничать со всякими там уличными щеголями.

— Вот как! — произнесла она с возмущением.

— Ага, — подтвердил он кивком.

— Ну что ж. Кстати, мне кажется, они ничего не имеют против того, чтобы я с ними кокетничала.

— Ты действительно так считаешь?

— Конечно. А ты?

— И я тоже.

В этот момент она чуть приподнялась на носках и быстро поцеловала его в губы.

— А теперь разведи, пожалуйста, костер. Если ты обратил внимание, одежда на мне вся мокрая.

— А как же дождь?

— Забудь, он уже прошел.

— Неужели? Так скоро? — разочарованно переспросил Максим и полез за спичками.

В кармане лежал промокший коробок. Он развел руками.

— Боюсь, ничего из этого не выйдет.

Аша огорченно вздохнула.

— Ну вот, — сказала она, расправляя складки на прилипшем платье, сквозь которое, к удовольствию Максима, проступало нижнее белье. — На кого я теперь похожа? Твоя тетушка будет шокирована.

— Моя тетушка! — застонал Максим. — О Боже! Я совсем о ней забыл!

На полу джипа собрались огромные лужи. Но им не было до них дела. Они даже не потрудились спустить лужи, образовавшиеся в ямах сидений.

Максим вставил ключ, но провернуть почему-то не провернул.

— Интересно, как же тогда они развели костер?

— О чем ты? — удивилась Аша.

— Не о чем, а о ком. О дядюшке с тетушкой. Я имею ввиду их катание на плоту. Плот рассыпался на порогах, и они были вынуждены заночевать на берегу. Но если им пришлось искупаться в реке, то тогда спички должны были отсыреть. В таком случае, как же им удалось развести огонь? Помнишь, свое платье миссис Хептон сушила уже у костра. Если бы даже им удалось высушить спички на солнце, все равно они не могли высохнуть раньше, чем платье. Тогда — как?

Аша тоже, разумеется, не знала, но пока что это мало ее беспокоило. Она вообще не могла понять, с какой стати это ее должно беспокоить.

— А очень просто, — объяснил Максим, — при условии, что они сами инсценировали крушение.

В этот раз Аша заинтересовалась.

— Не понимаю, зачем это было нужно?

На лице Максима появилась коварная улыбка.

— А как ты думаешь, чем они там занимались всю ночь на берегу, до того как их «спас» Генри Хептон? Представь: ночь, звезды, и только двое у костра. Все яснее ясного! Тебе не кажется?

Аша зарумянилась.

— Ты потому об этом вспомнил, что мы с тобой только что целовались в лесу?

— Согласись, у нас сейчас так много общего с ними. В конце концов, они, наверное, любили друг друга.

— Но ведь… мы же только целовались.

— Да, — согласился он, вспоминая, как держал ее в руках.

— У нас больше ничего не было, — настаивала она, хмурясь.

— Конечно, — подтвердил он.

— Тогда и не нужно сравнивать.

— Хорошо, не буду, — покорно сказал он.

— И хватит это обсуждать.

— Не будем обсуждать…

— И не думай.

— Не думаю… Все? Мы можем ехать?

— Кажется, я не просила тебя тут сидеть и выяснять, что общего у нас с твоими дядюшкой и тетушкой… — бросила она сердито. — Так мы едем или нет?

Максим пожал плечами и повернул ключ. Мотор взревел, джип тронулся с места.

После дождя воздух был еще свеж и пьянил новыми ароматами. По небу носились продырявленные облака. Впереди блестел мокрый асфальт.

3.4

Короткая ветка шоссе, проложенная через пальмовую рощу, привела их на виллу тетушки Патриции. Легкий коттедж уютно прикорнул в тени тропической растительности. Темнокожий слуга в длинном ферине выбежал им навстречу, но они уже поднимались по ступенькам, и он, приняв во внимание то, как плачевно выглядели эти двое, без единого слова впустил их в дом. Если он и пожалел об этом, то только в тот момент, когда на заметил на полу полосу мокрых следов.

Тетушка, увидев их, всплеснула руками.

— И как это Джонатан догадался отпустить вас на целый день в машине с открытым верхом!

— Это наша вина, тетушка, — Максим хотел избавить дядюшку от незаслуженных упреков. — Мы задержались в городе. Нам бы следовало обратить внимание на перемену погоды.

— Ну да теперь уж все равно. Гунадаса проводит вас, вам нужно обсушиться, — присмотревшись к нему повнимательнее, она почти что прошептала. — Но какое все-таки сходство! Просто поразительно!

В окна заглядывало посветлевшее небо. «Зайчики» играли на фаянсовых статуэтках. На стене висел фотопортрет мужчины лет тридцати с черными усиками, которые, вероятно, должны были еще больше подчеркнуть его строгость. Наверно, это и был Генри Хептон. Максим спросил об этом у тетушки после того, как они снова сошлись в холле.

— Да, это он, мой покойный супруг, — ответила она, даже не взглянув на стену. — Снимок, который перед вами, был сделан в 1953 году. Я была тогда еще совсем юной леди, — она выразительно посмотрела на Ашу, словно желая сказать: вот такой, как эта очаровательная девушка.

— Когда вы познакомились с моим дядюшкой, вы ведь еще не были замужем?

Грусть по утраченному промелькнула в глазах миссис Хептон и тут же спряталась за вежливой улыбкой.

— Не желаете ли что-нибудь выпить? Коньяк, бренди? (Максим запротестовал). Тогда что-нибудь полегче?

— Нет, благодарю вас.

— Ну что ж, хотя бы чаю?

Максим не ответил, она этим воспользовалась и кивнула слуге.

— Гунадаса, будь добр, завари-ка хорошего крепкого чаю. Нам с племянником есть о чем поболтать.

Аша собралась было выйти вслед за Гунадасой, но тетушка удержала ее, дружески обняв за плечи.

— Аша, милая моя, куда же вы? Тут вы гостья, а не прислуга. Оставайтесь с нами. Уверяю вас, вы не будете никого стеснять.

Девушка смущенно присела на краешек кресла, положив на колени беспокойные руки.

— Нас познакомил Генри, — наконец ответила миссис Хептон. — Вы правы, в то время мы были еще только помолвлены. До сих пор затрудняюсь сказать, был ли это брак по любви, или скорее по расчету. Я — начинающая актриса провинциального театра, он — преуспевающий бизнесмен. Кажется, его отец был наполовину разорившимся промышленником. Однако сыну повезло больше. У него было несколько брокерских контор на востоке, и все они давали ему хорошую прибыль. Однажды он продал свой завод в Европе и окончательно перебрался поближе к основным капиталам. Я думала, что никогда его больше не увижу, но потом он вернулся, и, как выяснилось, за мной. Он сказал, будто не может без меня жить, и в конце концов уговорил меня поехать вместе с ним. Он так страстно об этом просил, и при этом был так богат, что я не смогла устоять. Я уже видела, как купаюсь в лучах славы… А все оказалось значительно проще. Были ли мы счастливы? Я сама часто спрашиваю себя об этом. Иногда мне кажетя, что да, иногда — нет. Пять лет тому назад он умер от апоплексического удара, оставив меня вдовой с двумя миллионами годового дохода. Но все уже позади. Мне за шестьдесят, и жизнь не вернуть.