Приди и победи (СИ) - Васин Александр Юрьевич. Страница 26

— А вот и наши бинейджеры, — в предвкушении вскочил грек. — Я надеюсь, у каждого из вас хватит ума и терпения вести себя политкорректно.

Проще сказать, чем сделать. Даже у секретного агента отвалилась челюсть, когда эти товарищи зашли в кабинет. В коридоре, за их спинами, собрался, по-видимому, весь личный состав РОВД, многие пытались сделать селфи на фоне бинейджеров.

Девушка (женщина, леди, бабушка… черт, как же ее правильно называть?) была одета в ярко-голубые кеды, рваные джинсы и синее худи, стилизованное под экран “Своей игры”: невидимый игрок выбрал тему “ДАМ ЗА 200”. Дополнял образ яркий макияж, больше свойственный подросткам в пубертатном периоде, и дерзкие три косички фиолетового цвета.

— Меня зовут Нина Прокофьевна, — представилась она всем сразу. У нее был голос умудренной годами женщины и никак не вязался с представленным образом.

Ее спутник был ей под стать. Сбитые адидасовские кроссовки из девяностых, узкие джинсы, не доходящие до щиколоток, и черная потрепанная футболка с альбомом “Арии” “Ночь короче дня”. В левом ухе три сережки, в правом — одна. Но взгляд был цепкий и умный. Четко определив в Хачериди главного, он подошел и протянул ему руку:

— Покрышкин. Яков Покрышкин, адвокат из Москвы, — во второй руке появилась визитка.

— Мы оба из Москвы, — добавила Нина Прокофьевна. — Но очень любим посещать древние Владимир и Суздаль. Тихо тут у вас, хорошо. Было тихо, по крайней мере, до недавнего времени. Пока этот окаянный человека на крест не засунул и в землю не воткнул.

— Вы это видели? — подобрался Бестужев.

— Обижаете, молодой человек, — повернулся к нему Покрышкин. — Я адвокат, причем не из дешевых. Поэтому привык взвешивать каждое слово — свое и ниночкино. Поэтому, если она говорит, что видели, значит видели. Хотя близко, сами понимаете, подойти не решились.

— Так, — засуетился Хачериди, прогнав Олега и Бестужева с дивана. — Присаживайтесь и рассказывайте все по порядку.

Гости уселись, переглянулись и Нина Прокофьевна сказала:

— Яков, давай ты. Ты привык перед публикой выступать, а я, в случае чего, тебя поправлю.

— Спасибо, Ниночка, за доверие, — он нежно взял ее руку в свои и не отпускал до самого конца своего повествования. — Мы приехали во Владимир на неделю. Май — это прекрасное время для вашего города. Субботники уже вычистили улицы, деревья покрылись зеленью настоящего ярко-зеленого цвета, а солнышко заставило даже самых заядлых мерзляков сбросить зимнюю одежду, словно старую кожу. Дни очень длинные, и приятно гулять до самого темна. А потом, поужинав в одном из уютных ресторанчиков, просто ходить по улицам в ночи, сидеть на лавочках во дворах, слушать друг друга или гудящие ульи домов.

Этот кусочек старого Владимира в районе улиц Ильича и Казарменной мы приметили еще в прошлом году. Но тогда все подходы были перерыты — видимо, меняли какие-то трубы. Как водится, работы затянулись на все лето, и нам не удалось изучить эту область поближе. А в этом году, как говорится, сам Бог велел.

Мы прекрасно отужинали в ресторане “Панорама”, познакомились там с одной очаровательной парой. Кстати, они нам рассказали, что ресторан хотят снести, дескать, кто-то с кем-то не поделился, и обиженная сторона включила административный ресурс. Вам, господа полицейские, будет очень стыдно, если вы не встанете на защиту этого очаровательного заведения. Там открываются такие сумасшедшие виды на пойму Клязьмы.

— А какие очаровательные там подают тигровые креветки. На углях и с соусом тар-тар, — закатила глаза Нина Прокофьевна.

— Да-да, дорогая, да и стейки тоже очень хороши. Но мы отвлеклись от темы. После ужина мы сходили на смотровую площадку, традиционно пофантазировали, что означают фигурки и символы на стенах Дмитриевского собора — эта игра никогда не утомляет, попробуйте обязательно. Ну а когда стемнело окончательно, мы отправились покорять интересующий нас район. Мы пришли в полный восторг, обнаружив “на заднем дворе” улицы Ильича целый комплекс из церквей и монастырей. Конечно, на территорию нас не пустили, но даже сама прогулка рядом с древними стенами доставляет большое удовольствие.

Когда мы устали, время перевалило за полночь. Прежде чем идти в гостиницу, мы решили передохнуть в одном из двориков. Окно на третьем этаже было открыто, и, вы не поверите, там играл настоящий граммофон. Пластинка с Марком Бернесом начиналась и заканчивалась несколько раз. Мне казалось, что “Любимый город” звучит как-то по-особенному, как будто я слышу эту песню впервые. Ах, господа…

— А что же наш убийца? — аккуратно приземлил адвоката Бестужев.

— Да-да, когда даже Бернес отправился спать, мы решили, что на сегодня хватит. Я тогда посмотрел на часы: было начало третьего. Мы вышли на Княгининскую. Город спал. Как вдруг тишину разрезал рев машины. Красный пикап вырулил с главной улицы — кажется, она у вас названа в честь первого космонавта Юрия Гагарина — и пронесся так близко от нас, что задел зеркалом Нину. От неожиданности она упала и больно ударилась локтем.

Конечно, я такого фортеля не ожидал. Ну я еще пойму в Москве, она, как известно, never sleeps. Но в древнем и спокойном Владимире. И такая меня обида взяла. За город, за его жителей. А потом — злость. Что вот приезжают такие гастролеры и нарушают провинциальный покой. Еще, наверняка, ведь и пьяный.

Первым делом, я, конечно, помог подняться Нине. Но и она, я видел это, была безмерно возмущена. Я, конечно, не дуэлянт, куда уж мне, но просто так стоять и смотреть, как обижают мою женщину, я тоже не буду. Тем более, что я уже подумывал над тем, чтобы подать на нашего обидчика в суд.

В общем, мы вместе с Ниной последовали за этим негодяем. Я не верил, что можем его догнать, как вдруг услышал впереди визг тормозов. Метрах в двухстах пикап дернулся и затих, фары тоже погасли. Мы поняли, что машина остановилась возле Никитской церкви, накануне мы заходили пообщаться с отцом Ильей. Мы давно дружим.

А еще луна зашла, так что мы смогли незаметно подкрасться поближе. Еще загодя я увидел, как человек в черной одежде покинул место водителя и с усилием вынул из открытого багажника что-то массивное. Подойдя ближе, я увидел, что это крест. Настоящий, огромный, выше человеческого роста. Но самое главное, на кресте висел человек. Я не понял, был ли он без сознания или мертвым.

Честно говоря, мне стало очень жутко. Я в Бога не верю уже давно, но тут рука сама потянулась крестное знамение совершить. Но сдержался. В общем, этот злодей взвалил крест себе на плечо, словно лопату нес, и вскарабкался на пригорок. И прямо перед храмом с размаху воткнул крест в землю. Я еще не сразу понял, что не так в этой и без того дикой картине. А потом Нина меня в бок толкнула: смотри, крест верх ногами воткнут.

Жуть, конечно. А потом убийца начал какой-то странный танец с завываниями и притоптываниями. И вот тут, я вам скажу, господа полицейские, пробрало по-настоящему. Понял я, что не в то время и не в том месте мы с Ниной оказались. Беда, бежать надо. А тут еще луна на мгновение выглянула, и ирод этот прямо внутрь меня заглянул, клянусь.

— Ну ведь и вы его разглядели, так? — подался вперед Хачериди.

— Разглядел во всех подробностях.

— Надо художника вызвать, чтобы сразу зарисовал, — вскинулся Олег.

— Не надо художника, — словно извиняясь, сказал Покрышкин. — Тут такое дело. Я уже говорил, что он весь в черном был. Только на бейсболке какая-то эмблема красная была. А вот лица не было.

— То есть? — не понял Бестужев.

— Я имел в виду, что человеческого лица не было. Вместо лица был череп. Голый череп. А в глазницах тьма плескается. Ну вот тут нервы и сдали. Как мы добежали до Золотых ворот, и не скажу. А там такси взяли — и в гостиницу.

— А почему в полицию не позвонили?

— Да я двух слов от страха связать не мог. Да и что я им сказал бы? У вас возле Никитской церкви орудует сама Смерть? И что бы мне ответил дежурный в три часа ночи?

Хачериди хмыкнул.