Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 15

Вдруг повезет выбраться в город еще разок и прикупить приличные ботинки до того, как очередной гениальный маг затопит рынок или нашлет армию зомби? Не могу же я носить чужие сапоги или растоптанные босоножки, случайно найденные на дне вещевого сундука.

Хинч моргнул, а потом с выражением глубоко растерянного человека направился к выходу. Подозреваю, заторопился в библиотеку за словарем иномирных слов, чтобы выяснить, кто такой поп, почему он отказывается возвращать сдачу и при чем вообще бухгалтерия демонического замка. До завтрашнего вечера хлопот хватит.

— Господин Хинч, — позвала я прислужника, а когда он оглянулся в дверях, указала на разделочную доску: — Как бы мне курицу разморозить?

— Магией? — изогнул он брови.

— Боюсь, что в этом деле мне вряд ли помогут волшебные слова «кипятильник» или «батарея», — светским тоном заметила я.

— Я плохо разбираюсь в магическом языке вашего мира, но звучит неплохо, — отшил меня одержимый, а потом решил «добить лежачего»: — Но зачем вам магия? У вас уже есть одна размороженная курица.

Он кивнул в сторону клетки, и мы с Жертвой одинаково обалдели. Думаю, что даже Мельхом, уже приготовившийся к ритуальному закапыванию живой птицы, икнул от наглости прислужника.

— Побойтесь Бога, Хинч, это же будущая мать всех куриц Мельхома, — фальшиво возмутилась я. — Просто помогите разморозить ту, которая уже мертва.

— Возвращаясь к разговору об оставшихся деньгах… — немедленно принялся шантажировать он.

— Идите с Богом, или с чем вы там ходите, — указала я на дверь. — С сегодняшнего дня мы будем вегетарианцами.

— Кхм… — задумался прислужник. — Вегетарианец — это живой человек или мертвый?

— Живой, но боюсь, что рядом с живым чернокнижником-вегетарианцем все остальные очень быстро станут мертвыми. Понимаете, вегетарианцы не едят мясо.

— Вообще?

— Ни кусочка, — уверила я. — Подозреваю, что когда чернокнижник хочет куриную ножку, а вынужден жевать травку, то его сразу тянет на гнусные дела.

Видимо, Хинч умел не только вести бухгалтерию, но и просчитывать риски, связанные со злобным настроением хозяина.

— Я помогу разморозить. — Он немедленно направился к кухонному столу.

— Буду премного благодарна, — с фальшиво-благодарной улыбкой подвинулась я.

Думала, что слуга покажет, каким образом в очаге, как в микроволновой печи, разморозить тушку, но он просто ткнул в ледяшку пальцем, и по желобкам разделочной доски потекла талая вода.

— Здесь хотя бы кто-нибудь не умеет колдовать? — пробормотала я.

— Вы, — съехидничал Хинч и вышел из кухни.

Только я схватилась за нож, как взгляд упал на клетку с несчастной будущей жертвой, и сердце как-то странно защемило.

— Не смотри, дорогуша, — вздохнула я и вынесла птицу за порог.

Рагу было практически нарезано, когда с улицы вдруг донеслось истеричное куриное кудахтанье. Кто-то пытался стащить мою жертву! Я выскочила за порог и увидела, что клетка поломана, а в вечерних сумерках за ополоумевшей курицей носится крупный полосатый кот.

— Брысь! — крикнула я и, недолго думая, швырнула в вора то, что осталось от плетеной клетки, но промахнулась.

Хвостатый охотник даже ухом не повел и, поднимая пыль, продолжал гонять несчастную Жертву по двору. Для полудохлого существа, еще пять минут назад готового отдать душу птичьему богу, квочка носилась очень резво. Заскочив обратно в кухню, я рванула в чулан, где хранился садовый инвентарь, схватила метелку и кинулась на помощь жаждавшей жить курице.

— Пошел вон! — рявкнула я, замахиваясь на кота, и даже успела махнуть метлой по полосатому хвосту.

Мохнатый воришка подозрительно, вовсе не по-кошачьи, подскочил на два метра вверх. Гибкое тело развернулось в воздухе, завихлял длинный хвост. Когда существо приземлилось на землю, мягко встав на четыре лапы, я оцепенела от страха. На меня щерилось клыками потустороннее создание с глазами-углями, раздвоенным языком и костяными наростами, вздыбленными на холке. С вороватой кисой страшилище перепутал бы только слепец. Или иномирная дура, полезшая на местного демона с никчемным дворовым инвентарем. Проклятье, что мне помешало взять топор?!

Зомби-кот зашипел и бросился в мою сторону, намереваясь перегрызть глотку. Я завизжала и, размахнувшись метлой, отбросила чудовище на несколько метров. Как ни странно, этого хватило. Кот, каким бы демоническим он ни выглядел, бросился наутек.

— Вот тебе! — победоносно потрясла я метелкой.

Неожиданно оружие против зомби-кота зажило собственной жизнью и подскочило вверх, заставив меня нелепо вытянуть руки. От резкого движения под мышкой треснуло платье. Охнув, я попыталась отпустить древко, но разжать пальцы не выходило. Они словно прилипли.

Метла принялась трепать меня, как тряпку. Протащила влево, потом вправо. Ногами я упиралась в землю, но подошвы скользили. На одной босоножке порвался ремешок, и ноги пришлось поджать. Теперь я натуральным образом летала, как недоделанная Баба-яга, и оглашала окрестности ругательствами вперемежку с криками о помощи.

— Кто-нибудь! СОС! Снимите меня! Я тут на заднем дворе на метле летаю…

Становилось ясно, что ни одна сволочь мужского пола не собирается помогать несчастной девушке и ей всенепременно вырвет из суставов руки.

— Пусть вам пусто станет, глухие негодяи!

Стараясь спастись, я исхитрилась закинуть ноги и повисла на взбесившейся метелке, как обезьяна на ветке. Жаль, хвоста не имела, чтобы наверняка закрепиться.

— Остановись, бешеная швабра! — завопила я.

Метла неожиданно замерла, а с лысого дуба, разразившись возмущенным карканьем, сорвалась стая ворон. Двор погрузился в молчание. Я висела в двух метрах над землей вниз головой. Подо мной со степенным видом прохаживалась общипанная Жертва и легкомысленно, как положено безмозглой курице, выклевывала в пыли только ей видимые зернышки.

— Неблагодарное создание, — буркнула я. — Теперь точно закопаю. Готовься! Как только слезу, сразу пойду закапывать.

В глазах темнело, в ушах шумела кровь. Ноги прилипли к метле, как и руки, словно древко обмазали суперстойким клеем.

— Макстен Керн, спаси меня! — предприняла я очередную отчаянную попытку слезть с ведьмовского транспорта и не заработать кровоизлияния в мозг. Мгновением позже вечерние сумерки рассекла ослепительная вспышка. Я даже успела подумать, что свет в конце тоннеля в иной мир больно режет глаза.

В сумраке кабинета горел магический знак. Воздух, пропахший сладковатым запахом черных чар, дрожал жарким маревом. Колдовское пламя отражалось в широко раскрытых глазах Эверта, и со стороны казалось, будто в ученика вселился огненный демон. От сполохов на стенах, полу и громоздкой мебели танцевали неровные тени. Шипели, скреблись и волновались плененные в заговоренных шкатулках черные артефакты.

Пылающий слепок знака, аккуратно снятый с энергетической оболочки мэра Анселя, был четким, выполненным с ученической скрупулезностью — все по канону. Одного этот канонический белый маг не учел — ни один настоящий чернокнижник не станет работать по учебникам. Зачем облегчать жизнь конкурентам?

— О чем думаете, учитель? — шепотом спросил Эверт.

Об Ирис Керн, злобной ведьме, выхлебавшей столько настойки молодости, сколько не каждый пьянчуга — дешевого вина. Полгода назад Макстен выкапывал тетку, чтобы задать кое-какие вопросы, так стерва даже в земле сохранилась так, будто умерла не пятьдесят лет назад, а только вчера. Молоденькая, беленькая, ни пятнышка тлена.

Всю земную (и, как выяснилось, потустороннюю) жизнь она считала, что стоит хозяину покинуть демонический замок, как рядом с магической дверью обязательно поселится какой-нибудь «белый» увалень, примется от всей светлой души щедро причинять людям добро и недоумевать, почему народ тошнит от переизбытка этой самой доброты. Сама Ирис покидала Мельхом всего раз десять за почти полтора века по случаю похорон злейших врагов. Макса всегда восхищало умение тетки нажить врагов, не высовывая носа из дома.