Циферщик (СИ) - Пихтиенко Андрей Николаевич. Страница 13

Наконец, раздался звонок в домофон. Виктор пулей бросился к нему, снял трубку. Нет. Курьер привёз еду. Расплатившись с ним, он начал накрывать на стол в комнате, погасил свет, зажёг свечи. Сидел на диване, освещаемый только дрожащим огнём свечей и отложенным на край дивана ноутбуком, разглядывая причудливую игру пламени и медленно скатывающуюся каплю воска с одной из свеч.

Виктора терзали смешанные эмоции: от страха и беспокойства, до радостного ожидания. Порой пробуждались и приступы сильного раздражения и даже явной злости, что они договорились по-особенному провести этот вечер, а Ольга так бескомпромиссно исчезла.

00:20. У Виктора кончились сигареты. Докуривая последнюю, он заметил, что дождь наконец затих, только малюсенькие капли с тоскливым звуком падали вниз с карнизов. Такая морось легко могла затянуться на несколько дней. Виктор в очередной раз набрал её номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…»

«Почему не взять телефон у подруги и не позвонить мне, предупредить, сказать где ты?» — задавал он себе вопросы, и тут же сам отвечал на них. — «Она всё ещё не запомнила наизусть мой новый номер.» Всё равно, волнение никак не уходило. Он заметил, что у него тряслись руки. Опять хотелось курить, хоть он и выкурил последнюю сигарету не больше десяти минут назад.

Ему не хотелось идти за новой пачкой, так как он ярко представлял, что самолично откроет дверь припозднившейся Ольге, не станет ругаться, пригласит её к столу и забудет к утру эти страшные муки ожидания. Не хотелось выходить из дома, даже на несколько минут. Казалось, стоит выйти на улицу, и он непременно пропустит всё, пропадёт безвозвратно сам в мокрой осенней ночи, оставив Ольгу совсем одну, без домашнего уюта ждущего сердца.

Виктор тревожно бродил по дому. Поиски заначки не увенчались успехом. Но он всё же нашёл кое-что. Это был крошечный кусочек, оставшегося со вчерашнего гашиша. В надежде, что это одновременно и успокоит его и отобьёт никотиновую тягу, он, недолго думая, отправился на балкон. Сразу отыскал пластиковую конструкцию, которую он не особо и припрятал прошлой ночью. Виктор повторил вчерашнюю «процедуру». Опасения, что без покровительственных советов Андрея может не получиться — не оправдались. Приняв клубы дурмана внутрь своих лёгких и ощущая нарастающую тяжесть в голове, он сразу вышел с балкона, закончив своё дело.

На этот раз, он не чувствовал вчерашнего моментального расслабления и весёлости. Но эффект пришёл неожиданно быстро: Виктор сразу ощутил, как сильно заколотилось сердце. До сих пор царящая в комнате загадочная, навевающая романтический лад атмосфера показалась ему жуткой. Игры теней, которые создавались огнём свечей, выглядели угрожающе. В голове возникали мрачные образы-ассоциации. Волнения, беспокоящие его, только усилились, гипертрофируясь в непонятный животный страх, едва не перерастающий в панику.

Ему срочно нужно было отвлечься, собраться с силами. Мелькнула даже паническая мысль, что он может умереть, что ему срочно нужна скорая помощь. Изо всех сил он постарался выбросить её из головы. Как мантру повторяя про себя: «всё нормально, всё хорошо, я просто перекурил, скоро полегчает», — Виктор присел на краешек дивана, переключился на экран ноутбука, силясь сконцентрироваться на одном навязчивом желании, — исполнение которого ассоциировалось у него с чувством освобождения и радости. Наконец, он смог сделать то, что задумал. Включил музыку. Буквально методом «что угодно, лишь бы отвлечься», он открыл The Beatles, всегда нравившуюся ему песню «Michele». Спокойная мелодия, зазвучавшая совсем по-иному, чем он привык её слышать, немного успокоила Виктора. Невнятно подпевая словам песни, он смотрел на причудливые узоры проигрывателя, как будто врастая в экран ноутбука.

Он почувствовал движение рядом с собой. Вздрогнул от неожиданности, стараясь не обращать внимания на пулемётную очередь ударов своего сердца, в которое вкрадывался, подобно омерзительному насекомому, новый приступ беспричинного страха. Набравшись храбрости, Виктор обернулся.

Всего лишь кошка запрыгнула на диван, в ожидании ласки от хозяина. Он погладил её, ощущая, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Последовавшее за испугом облегчение было похоже на глоток живительного, освежающего воздуха, после длительной его нехватки.

Виктор продолжал сидеть на диване, слушать музыку, гладить кошку, понемногу свыкаясь со столь сильными эффектами. Он пытался найти в этих эффектах удовольствие, расслабиться и сконцентрироваться на нём. Получалось это с переменным успехом. Песня начала играть заново, Виктор перевёл взгляд на часы. С того момента как он покурил эту дрянь, прошло чуть больше трёх минут.

Новость совсем его не обрадовала. По его подсчётам, должно было пройти, как минимум, полчаса. Виктор решил прогуляться до ванной комнаты, умыться холодной водой. Ходить было тяжело, тело плохо слушалось его команд. Темнота квартиры представлялась логовом монстров. По мере удаления от музыки, становилось всё мрачнее и неприятнее.

Проходя мимо входной двери в прихожей, он услышал странно-знакомый смех, со стороны подъезда. Этот смех заставил Виктора оцепенеть на том же самом месте. По коже пробежали мурашки, в пересохшем горле образовался противный комок. Слыша своё хриплое дыхание, которое, как ему казалось, гремело на весь дом, Виктор изо всех сил подбадривал себя тем, что всё это — лишь действие дури, которое вот-вот пройдёт, — посмотрел в глазок. На лестничной клетке никого не было. Прислушавшись, он будто расслышал чьи-то приглушенные голоса. Вспомнив о виденной им вечером подъездной компании, он постарался убедить себя, что этот смех принадлежал кому-то из них. Попытка самовнушения потерпела крах, когда перед глазами всплыл его настоящий обладатель. Виктор крепко зажмурил глаза, помотав головой у глазка. Чуть подождав, снова посмотрел в глазок. На лестничной клетке никого не было.

Но будто застывший в ушах смех заставлял его стоять у двери и дальше. Его незримый обладатель мог быть неподалёку. Виктор подумал об Ольге. Если сейчас она выйдет из лифта, обладатель смеха обязательно нападёт на девушку. От этой мысли мурашки страха забегали по телу быстрее. Виктор даже решил было караулить у глазка всю ночь, если это потребуется, чтобы незамедлительно прийти на помощь, в случае чего. Не сразу ему удалось прийти в себя, избавиться от наваждения, собраться с мыслями и, наконец, оторваться от глазка входной двери.

Добравшись до ванной, он, первым делом, посмотрел на себя в зеркало. На него взирало бледнющее лицо с красными, безумными глазами — узкими щёлочками, рот был непроизвольно приоткрыт, придавая лицу неестественное выражение. От внезапной мысли, что это лицо мёртвого человека, тошнота подступила к его горлу. Он не стал с ней бороться. Бросился к унитазу, засунул два пальца глубоко в горло, вызвав рвоту.

Было холодно, он весь дрожал. Обняв унитаз, сидел на полу, разглядывая скудное содержимое своего желудка. На ватных ногах Виктор сумел подняться и вернуться обратно в комнату. Задул свечи, забрал ноутбук с игравшей на повторе всё той же песней и отправился в спальню, где сразу бросился на кровать, закрывшись с головой одеялом. Крепко зажмурив глаза, он чувствовал, что его куда-то уносит, затягивает в бесконечную воронку. В голове творилось настоящее слайд-шоу из быстро меняющихся кадров.

Вот Андрей, года три назад, предлагает ему съесть непонятную бумажку, на которой изображён весёлый смайлик. Потом они бегут от кого-то. Вот детство: они с пацанами со двора воруют яблоки на рынке. Какие-то люди, их лица, голоса, которые кричат: «ТЫ ДОЛЖЕН!». Бессвязные образы: его первая машина — битая «десятка»; новенькие джинсы; мороженное; улыбающаяся Оля, ещё совсем девочка, когда они только познакомились; а затем сразу плачущая Оля держится за покрасневшую щёчку после того, как Виктор в первый и последний раз её ударил; его велосипед — самый крутой во дворе; та подъездная шпана, которую он видел сегодня, показывали на него пальцем и смеялись. Возникло лицо мужчины в очках, который приветливо улыбался ему, протягивал сигарету…