Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна. Страница 18

Наконец, терпение у Палача лопнуло, и он метко плюнул в нападавшего какой-то липкой субстанцией. Удар лапой — и ведущий разведчик распластался рядом со мной на земле. Он не смог сдержать болезненный стон и последовавшие за ним проклятья.

— Кажется, «щит и меч» слегка погнулся.

Впрочем, Четвертому было не до смеха. Он пытался вытащить руку из обволакивавшей его слизи, рубил ее изнутри щупальцами силы, но она тут же зарастала, покрывая все бо́льшие участки его тела.

— Зачем ты себя заблокировала? Дур-ра, — прорычал бывший напарник. — Сейчас твоя помощь была бы очень кстати.

— Ха! Думаешь, я сразу кинулась бы тебя спасать? — взъерепенилась вдруг Ники, припоминая свое травмоопасное падение с высоты, случившееся несколькими минутами ранее. — Больно надо.

Все же любопытства ради я пырнула его кокон кинжалом, но он тут же по рукоятку завяз в неизвестной субстанции. Она была теплой и густой и шевелилась, словно живой организм. Бр-р…

— Вот дрянь! — Не успела я отскочить, как она перекинулась на мою одежду и поползла вверх.

— Код 707! Держи дистанцию, — зашипел Четвёртый, пытаясь отстраниться. Но было поздно. Меня тянуло к нему словно магнитом и в конце концов приклеило боком к плечу гневно пыхтящего разведчика.

Уург с интересом наблюдал за нами, не выпуская из периметра своих лап. И его огромная мохнатая туша сливалась с иссиня-черным небом, знаменующим глубокую ночь.

Я закрыла глаза и захохотала в голос.

Четвертый продолжал тужиться, пытаясь вырваться из связывающих его пут, и с недоумением поглядывал на меня, мол, не время предаваться безумству. А по мне так момент был весьма подходящим!

Палач, вероятно, испытал досаду от того, что его жертвы еще недостаточно близки к смерти и решил подождать — отнести нас к себе в нору. Похоже, нам повезло наткнуться на самку Уугра. Самцы не такие запасливые. Им не надо кормить потомство. Они сами становятся их едой.

Находясь в лапах Уугра, ведущий разведчик продолжал метать молнии в прямом смысле этого слова. Обволакивающая субстанция оставалась к ним равнодушной. Единственной, кому они причиняли вред, — так это мне, змейкой вились по коже и неприятно били током.

— Да хватит уже! Давно бы сообразил, что эта штука непробиваема изнутри.

— И что же ты предлагаешь? — Он находился слишком близко, я физически ощущала его недовольное сопение.

— Решать по месту. Из норы сбежать будет проще, чем сейчас выскользнуть из его лап.

Тяжёлое горячее дыхание щекотало шею и выдувало все полезные мысли из головы.

— Ну-ну.

— К тому времени я должна быть снова в строю. — Это был достаточно веский аргумент, и Четвертый, наконец, угомонился. Единственное, что он продолжил делать, — это периодически нажимать на браслет, передавая Командиру наши координаты.

Вдруг нас резко тряхнуло — Уугр встал словно вкопанный. Больно стукнувшись лбами, мы с Четвертым оказались в еще более тесном положении, приклеившись друг к другу почти всеми частями тела. Задача хорошего разведчика — сохранить холоднокровие в любой ситуации и не идти на поводу у эмоций, какими бы странными ни были рабочие обстоятельства. Я плохой разведчик. Наличие носа Четвертого в паре сантиметров от моего жутко раздражало Ники.

— Свой? — Мой напарник поморщился. Он, как профессионал своего дела, думал не об удобствах, а о причине нашего торможения. — Я не могу повернуться. Посмотри.

На пути Уугра будто из-под земли возник тонкий, словно росток, человекоподобный силуэт. Ребенок? Скорее, подросток. Из Улья, но не один из нас.

В его руках, сложенных лодочкой, лежал бутон неизвестного цветка. Запах, едва уловимый, но едкий до слез коснулся и моих рецепторов.

— Ты чувствуешь? — шмыгнул носом ведущий разведчик.

Обладавший более чутким обонянием Уугр замотал головой и попятился.

Следующие события произошли за одно мгновение. Раз — лапы расцепились, и мы с Четвертым полетели вниз. Два — грохот позади нас, и стянутый веревкой Палач завалился на землю. Три — окропленная обычной, судя по запаху, водой, субстанция расщепилась и выпустила из своих клейких объятий. Картина мелькала фрагментами, но то, что своим освобождением мы были обязаны непонятно откуда взявшемуся подростку, было неоспоримым фактом. Он стоял рядом со связанным Палачом, проверял узел и поглядывал на нас с нескрываемым любопытством. А мы смотрели на него.

Худой, в тряпках не своего размера, на вид — юнец юнцом. Но, судя по оттенку кожи, все-таки отроческий период у него позади. Как особь мужского пола он был весьма непримечателен. Слаборазвитая грудная клетка, искривленный позвоночник, выпирающие ключицы. На голове полный кавардак: торчащая в разные стороны шевелюра, синяки под глазами, впалые щеки и запекшаяся кровь на разбитой губе. Вот таким был наш спаситель.

— Пустышка!? — В голосе Четвертого слышалась горькая досада. Он выпрямился и раздраженно встряхнул крыльями.

— Выходец из гетто мало того что завалил Уугра, так еще и освободил из плена Второго и Четвертого разведчиков. Если узнает гвардия…. — Я тот час же представила их светящиеся от счастья лица.

— Только попробуй! — Ведущий разведчик угрожающе сжал кулаки и двинулся на меня. — От твоей репутации и так мало что осталось.

— Вот именно, и ничто мне не помешает подпортить твою.

— Ты упускаешь один важный нюанс. — Поймав за локоть, он грубо дернул меня вверх, с земли. — Улей не простит диверсию даже своей бывшей любимице. Не надейся. Будешь травить байки палачам из Лабиринта. А они ребята неболтливые.

Раздался щелчок, сверкнули позолоченные браслеты — не обычные наручники, не те, что носят с собой гвардейцы, а пара, что использовалась для исключительных случаев. Оковы Верности — так их когда-то называли. Давным-давно, еще на заре роста наших технологий, они были созданы для первых лиц Королевства, самых влиятельных и могущественных. Как высоко оценил меня Четвертый! Или тот, кто их ему вручил.

Впрочем, в таких предупредительных мерах не было необходимости. Сила, кажется, помахала мне ручкой навсегда. Прошло уже достаточно времени, а я не чувствовала прилива.

— Со мной все понятно. — Массивные браслеты с витиеватыми узорами сигнализировали о малейшем движении оглушающим звоном. «Повесить мне на шею коровий колокол вышло бы дешевле», — мрачно подумала Ники.

— А с ним ты что планируешь делать? Убьешь?

— Скорей всего. — Четвертый говорил на полном серьезе. — Парень рыскает по чащам явно не по приказу Короны. Судя по виду, болтается он тут давно и без дела.

— Он нас спас, — осторожно напомнила я. — И выполнил всю грязную работу за тебя.

Будто почуяв, что речь зашла о нем, Уугр вяло взбрыкнул. Хитрый узел-удавка затянулся еще туже.

— Следует хотя бы сказать ему спасибо. Убить всегда успеешь. Спроси лучше, как он вообще сюда попал и что делает так далеко от Улья.

В поисках скрытого подвоха ведущий разведчик долго буравил меня взглядом. Неприлично долго.

— Ну, что уставился? Действуй. Возможно, парень связан с отверженными…

— Не делай вид, будто печешься о безопасности Короны.

Махнув рукой, я направилась к мальчишке. Тот продолжал стоять рядом со связанным Палачом. На его худую жилистую руку по самое плечо был намотан конец от веревки. Растоптанный бутон лежал на земле возле его ног. Если до этого мальчик взирал на нас с неподдельным интересом, то сейчас в его взгляде прибавился вызов. И не надо было быть эмпатом, чтобы понять, что в грязной лохматой голове водились какие-то мысли. Силы действительно не было, что оправдывало его прозвище, а вот умом и хитростью глаза просто светились, хоть он и всячески старался принять вид простачка. Волчонок.

— Он разведчик. А ты кто? — Голос хриплый, то ли простуженный, то ли ломающийся.

— Я тоже разведчик. Слышишь, Четвертый? Была и остаюсь им, независимо от того, какое клеймо на меня вскоре повесят.

— Без крыльев? — Парень не поверил мне. — Я о таких не слышал. Новый вид?