Сбежавшая жена (СИ) - Вишневская Виктория. Страница 1

Протягиваю руку, поднимаю большой палец, пытаясь поймать попутку. На душе зарождается только потухшая паника, и я нервно оборачиваюсь по сторонам, облегчённо выдыхая, стоит только удостовериться, что знакомых машин или лиц я не увидела.

Вижу, как старенький пикап останавливается, и я провожаю его взглядом ещё пару метров. Подхожу, наблюдая, как окошко опускается и пожилой человек с сединой на висках, с густой бородой, осматривает мой внешний вид. Серая толстовка, свободные джинсы, кроссовки и волосы, собранные в хвост, прикрытые кепкой. Никогда в жизни не оделась бы так, но это был один единственный вариант, чтобы меня сразу же не раскрыли.

— Дочка, тебе куда? — спрашивает он, ожидая от меня ответа. А ответа не знала даже я сама.

— А куда вы направляетесь?

— В Портленд, — отвечает на вопрос, и я открываю дверцу пикапа, запрыгивая на сидение. Лучше Портленд, до которого ехать шесть с половиной часов, чем стоять на обочине и не знать, куда держать свой путь.

В тёплом салоне, я почувствовала себя лучше и безопаснее. Ехать автостопом было наилучшим вариантом, что у меня было: самолётом или поездом он сразу бы нашёл меня, стоит только подключить пару своих связей.

Прислонила голову к стеклу, наблюдая, как холодные капли дождя приземляются на стекло, барабаня по поверхности. Портленд был лишь перевалочным пунктом, где мне нужно было полностью сменить одежду, и купить лекарства от тошноты и головокружения. Нужно отдохнуть, пока было время, чтобы поднабраться сил для своего дальнейшего путешествия. Мысленно поблагодарила старика за то, что тот не пытался со мной поговорить и не докапывался вопросами, что я, молодая девушка с одним рюкзаком через плечо, делаю на обочине за городом?

Не скажу же я, что пытаюсь сбежать от мужа, которому стоит только узнать о моей беременности, как он потащит меня на аборт?

Даже если я и скажу, мне никто не поможет.

Доминик Форд — влиятельный в этом мире человек, имя которого было у каждого на слуху, а ещё по совместительству мой муж. На глазах общественности он — ангел, спустившийся с небес, помогающий всем и вся. Устраивает благотворительные вечера, пожертвования которых идут на лечение детей лейкемией, помощь старикам, и улучшению жизни общественности. Он был для всех неким добродетелем, которого все обожали и возносили выше других.

Но таким он был лишь на поверхности. Дома он становился совершенно другим человеком: жестоким, беспощадным и безжалостным. Никто не догадывался, каким он был настоящим, только самые близкие и приближенные. Он бил меня, привязывал к кровати, батареям, и не развязывал сутками, приходя и потешаясь надо мной. Спросите, что же я такого вытворяла, что мой муж ангелок так плохо относился ко мне? Абсолютно ничего.

Всё эти побои, мучения следовали после того, стоило мне только посмотреть на другого мужчину. Нет, посмотреть не по-особому, а просто только мазнуть взглядом. Именно поэтому все слуги в нашем доме были исключительно женщинами. Только мои телохранители были мужчинами, но Доминик доверял им, как себе, поэтому не беспокоился по этому поводу.

Получала я не так часто, примерно два-три раза в месяц, и исключительно после выхода в свет.

Помню, когда впервые увидела его истинную сущность. Это был праздничный вечер. День рождения одного из его друзей, на который нас пригласили. Тогда Доминик и показал меня всему свету — свою невесту. Он хвастался мной, показывая всем, какая возле него красавица-невеста: длинные светлые волосы, пухлые губы, голубые глаза, красивая фигура. Девочка с обложки, которую хотели трахнуть все друзья Доминика.

Тогда я пыталась веселиться, радуясь каждому моменту, и пыталась смириться с вынужденным браком. Браком, заключённым между моим отцом и Фордом. Меня поставили перед фактом, который мне нужно было принять. И я приняла, стараясь жить дальше, выискивая плюсы нашей женитьбы. Веселилась, наслаждалась жизнью. До того самого момента.

Стоило только сесть Доминику в машину, как лицо мужчины сразу же преобразилось, и его глаза начали пылать злостью. Докапываться до него в его плохом настроении, я не стала, решая, что сейчас мы приедем домой, он примет душ, ляжет в кровать, я обниму его, и он успокоиться.

Но стоило только нам переступить порог дома, как он схватил меня за руку и потащил в спальню. Я брыкалась, просила отпустить, но тот с каменным лицом продолжил тащить меня в комнату. Затащил меня в комнату, кинул на кровать, разрывая на мне платье, которое сам же днём говорил надеть. Я сопротивлялась, била его, но ему мои комариные удары были хоть бы хны. Глаза застилали слёзы, и я опустила тот момент, когда он прицепил меня наручниками к кровати. Развернул меня на живот, поставил на четвереньки, хватая за волосы и входя в меня на сухую. Помню, как плакала, просила прекратить, орала о том, что мне было больно, но ему было абсолютно плевать, он только вдалбливался с большей силой, называя меня грязной шлюхой.

Когда я уже перестала рыдать, и просто пыталась пережить те моменты, он наклонился к моему уху и прошептал: «В следующий раз подумаешь, прежде чем улыбаться другим мужикам, шлюха». Он кончил внутрь в меня, и, выйдя, натянул свои боксеры, застегнул штаны и вышел из комнаты, оставляя лежать меня с задратой вверх попой. Я не понимала, что произошло, и за что получила, но надеялась, что он сейчас вернётся и расстегнёт наручники. Но он не пришёл ни через десять минут, ни через час, ни через пять.

Он пришёл только после завтрака на следующий день, отстегнул меня от кровати, морщась от жёлтого пятна на белой простыне. А после также ушёл, и я не видела его ещё несколько дней из-за его отъезда в другой город.

Все эти дни внизу нещадно саднило, и я, попросив купить у своего телохранителя какие-нибудь заживляющие мази, услышала только: «Извините, Миссис Форд, но Мистер Форд запретил мне этого делать».

Я не злилась тогда на своего охранника, нет. Я была зла на него, на своего мужа. Он просто взял, что хотел, проучил меня, кончил и ушёл. И даже в тот момент я пыталась найти хоть что-то хорошее, например то, что не могла забеременеть от этого ублюдка, рожая ещё одного монстра.

За тем, чтобы я не забеременела, Доминик следил очень тщательно: заставлял пить противозачаточные, следил за моими приёмами, и каждый месяц отвозил меня на приём к гинекологу. Я была и не против, потому что не хотела от этого мужчины детей.

Но спустя пять лет совместной жизни, я узнала, что беременна. Боялась ли я тогда? Безусловно. Боялась за то, что Доминик мог убить собственного ребёнка, принудив меня сделать аборт. Но если раньше, я считала, что этот ребенок будет таким же монстром, как его отец, то за эти пять лет я многое осознала и переосмыслила.

Он не будет таким, потому что мы убежим, скроемся из этого мира, где-нибудь в маленькой деревне, и я воспитаю его сама. Но для начала его нужно было защитить. Именно поэтому я сейчас сидела, и тряслась в пикапе, думая, что мне делать дальше.

О том, что я беременна, узнала неделю назад. Я лежала в своей комнате, читала книгу, и внезапно меня замутило. Сорвалась с места и побежала к туалету, выплёвывая свой обед в белый мрамор. Сначала я подумала, что отравилась, но спустя минут пятнадцать сидения около белого друга поняла, что это было далеко не отравление. Подумала, что велика вероятность беременности, но проверить я этого не могла — теста нет, купить самой не смогу, за каждым моим шагом следят, а просить кого-то не безопасно, настучат сразу же Доминику.

Но тесты сразу же вылетели у меня из головы, стоило только услышать извещение о СМС от моего мужа. Сообщение гласило: «Я улетел на две недели. Оливер отвезёт тебя в среду к гинекологу». Тогда меня будто окатило ушатом холодной воды. Гинеколог! Мне ни в коем случае нельзя было к нему на приём. И тогда в голове что-то щёлкнуло, отчего я пришла к решению сбежать. Оставить ребёнка, уйти от Форда, и зажить счастливой жизнью со своим сокровищем под сердцем. Мне же ещё повезло, что Доминик решил посещать гинеколога раз в два месяца, доверяя таблеткам и мне.