Месть очкарика (СИ) - Мелоди Ева. Страница 13

Но она вернулась, и снова как гром среди ясного неба. Я думал, что навсегда излечился от нее, что она больше ну точно не имеет надо мной никакой власти. Думал так, когда шел на чертово свидание. Точнее — когда купил ее. Думал, что это будет что-то вроде встречи выпускников. Посмотрю ей в глаза, спрошу почему так жестоко бросила меня тогда в подпольном клубе. Не вызвала скорую, да что там, ни разу в больнице не навестила… Но как только увидел — сразу понял, что не уйду, не коснувшись ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она выглядела довольно жалко. Исхудавшая, испуганная, отчаявшаяся. Я хотел узнать ее историю… но больше всего на свете хотел коснуться ее, а коснувшись пропал… Она все еще имела надо мной власть.

Подумал, что возможно если трахну — то точно смогу из головы выкинуть. Но когда она отдала мне свое тело, так бездумно, щедро, с таким надрывом и жертвенностью… черт, я же знал, что она страшная женщина. Для меня — быстродействующий яд, чуть времени в непосредственной близости, и я готов, погиб…

Под утро, слыша как сбегает — сгораю заживо, мучаюсь желанием за руку схватить и притянуть к себе. Я еще не насытился ею, желание лишь усилилось, хоть и знаю, что больше нельзя, не выдержит, это уже точно будет насилием… Из последних сил сдерживаю порыв и позволяю уйти.

***

Единственный из школы, с кем я делился своими переживаниями, иссушающей страстью к Маргарите Тамировой, был Толик. Мы сдружились, наверное, с первого класса. Я был высоким, нескладным, лохматым очкариком. А Толян — толстым коротышкой. Нас одинаково избегали и дразнили в средних классах. Школа — жестокое испытание, если ты отличаешься от других. Хотя не могу сказать, что меня прям таки гнобили. Или Толика. Скорее, не желали дружить. Но и мне большинство одноклассников было не особенно интересно. Я всегда рос немного странным. Любил учиться, любил читать. Книжная крыса, Гарри Поттер. Так дразнила меня Рита в средних классах. Почему я так бесил ее? Неужели только тем, что ходил за ней собачонкой? Чем эта девочка так привлекла меня? Для самого загадка.

Класса с седьмого многое постепенно стало меняться. Я никогда не афишировал богатство своей семьи, у нас это не принято, да и для меня это было совершенно неинтересно — кто сколько имеет денег из родителей. В школе все равны в этом плане, мериться игрушками начали позже. Дальше — больше. Но у меня никогда не было ни дорогих гаджетов, ни шмоток. О положении моей семьи знал лишь Толян — которого я приглашал в наш дом. Огромное поместье за чертой города. Гектары земли, целый парк, внушительный замок вместо дома. Прислуга, мебель из красного дерева, бассейн в доме, бассейн на улице. Для меня все это было привычным, но друг помог мне взглянуть со стороны на собственное положение…

Постепенно Толя начал меня убеждать, что имея такие средства, я не должен быть изгоем.

— Это дурость какая-то, бро, — ворчал он на меня. — Ты Ритке только намекни на то, какой ты богач. И она будет твоей, сразу.

— Как это сделать, если даже подойти к ней не могу?

В седьмом классе мы придумали план. Я выпросил у родителей вечеринку. Мой отец — крайне занятой бизнесмен, дома бывал редко. Как и мама, которая работала врачом, хирургом, и настолько обожала свою профессию, что не мыслила без нее жизни. Хоть и не нужна отцу была работающая жена, он смирился. Как и все мы — старшая сестра, старший брат… Младшая сестренка больше всего страдала от частого отсутствия родителей. Нас воспитывали гувернеры. Сестры и брат учились в частных заведениях. И только меня отправили в обычную школу. Чему я, впрочем, не огорчился. Брат, он старше меня на десять лет, ненавидел свой пансион-пятидневку. И я, слушая его рассказы, искренне считал, что мне повезло. Я чаще других виделся с родителями. Да и в школе не было особых проблем. На обидные слова и тычки в спину я не обращал внимания. Меня только Рита могла ранить, потому что ее я каким-то образом впустил в сердце, сам не поняв, как. Завис, зациклился на ней, с маниакальным упорством искал ее симпатии. А в ответ получал еще большую агрессию.

Конечно, первая красавица школы не могла отдать свое сердце очкарику. Я это понимал. Наверное, надо было обратиться к матери, или отцу, или сестру старшую попросить… нанять стилистов, сделать из себя красавца. Но в то время я искренне был уверен, что это невозможно. Что я вот такой как есть и никак меня не переделать. Когда Толян заговорил о богатстве, как наживке, было больно и неприятно. Я был растерян, и все же пошел на поводу у друга. Закатил вечеринку в поместье, уломав сестру и воспользовавшись отсутствием родителей, которые бы никогда этого не разрешили. В нашей семье поместье было священным домом, только для семьи, у старших сестры и брата были собственные квартиры в городе, где они могли делать что пожелают, звать гостей. Но не в загородный особняк…

Для мероприятий, дней рождений снимались рестораны, или другие усадьбы. Детям делались праздники и дни рождения на природе. Но я убедил Ольгу, что мне это необходимо. А так как я в принципе не любил вечеринки и никогда ни о чем не просил, она поняла, что это очень важно.

Ольга любила меня какой-то особенной любовью. Не могу сказать, что мы много общались — все-таки разница в одиннадцать лет, и учеба за границей, мы надолго расставались. Но она всегда питала ко мне слабость. Защищала перед братом, в какой-то момент мы ссорились и чуть ли не до драки доходило. Ольга любила брать меня с собой на прогулки, особенно конные. Мы носились по окрестностям поместья, потом устраивали импровизированный пикник и болтали обо всем на свете.

Так вот, сестра, в отсутствии родителей разрешила вечеринку. Сняла с карточки все свои деньги, и я устроил шикарный праздник. Шикарный — словечко Толика. Как и организация. Все покупал он. Алкоголь, который я в жизни не пробовал… Официанты в кожаных передниках… Уже тогда в друге проявлялись задатки к определенного рода бизнесу…

Одноклассники были сражены. А вот Рита — королева красоты нашей школы, не пришла…

— Есть и другие девчонки, не менее симпатичные. Что ты зациклился на этой костлявой дуре, — увещевал меня Толик. — Нашел по кому страдать!

— Почему она не пришла, как думаешь?

— Да стремно ей, не хочет увидеть, как ты крут! Да на тебя смотри сколько девок теперь облизывается!

Толя был прав, с той вечеринки я больше не испытывал недостатки в женском внимании. Но с Ритой ничего не изменилось, она по-прежнему смотрела свысока. Неприступная снежная королева не желала встречаться ни с одним плебеем, коими она считала каждого парня из нашей школы. В чем-то я даже уважал ее. За мной начали бегать девчонки, в старших классах они научились быстро разбираться и вычислять парня «при деньгах». Рита же хотела еще большего. Куда большего. Видимо, принца как минимум. Она грезила о Москве, о столичных тусовках, звездах. Актрисой хотела стать… На каникулы по окончании первого курса университета она приехала похожей на звезду… Ее красота еще больше расцвела, стала неотразимой, ослепляющей. И я едва не ослеп, в прямом смысле слова, когда получил удар, чуть пониже виска, отправивший меня в нокаут. Врачи говорили мне очень повезло. Чуть правее… и все могло закончить плачевно. Как минимум потерей зрения, как максимум — смертью.

Почему я продолжал защищать ее, не позволил сестре даже поехать к Рите, отчитать, наорать, хоть и видел, как это нужно Ольге, ее буквально трясло… Не знаю. Счел это мелочностью и слабостью. А я больше не желал быть слабым. Как только вышел из больницы, сразу в качалку побежал. Каждый день изнурял себя тем, к чему раньше был абсолютно равнодушен. Физические нагрузки, тренажеры, бег, бокс… А потом втянулся, тело требовало продолжения, не мог пропускать, самочувствие улучшилось, ведь сидячая работа архитектора довольно негативно на организм действует.

Я стал сильным, и научился получать кайф от этой силы. Нет, в бойцовский клуб не совался, но в спаринг-боях любительских — боксировал. Мне нравилось, хотя Ольга каждый раз слыша об этом, начинала трястись. Как и мать.